Ричард Пратер - Кинжал из плоти Страница 12

-- Черт,-- воскликнул Питер и выскочил из комнаты.

В передней раздался звук хлопнувшей двери. Эйла взглянула на меня. Я спросил через несколько секунд:

-- Куда он ушел?

-- Наверное, в гараж. У него там краски и всякий хлам.

-- А-а. Только в гараж.

Она улыбнулась. Это было не просто обольстительная улыбка. Ей благоволил сам дьявол. И улыбка казалась обольстительно прекрасной.

-- Мистер Логан,-- произнесла она.

-- Да?

-- Идите сюда.

Ее голос напоминал трепещущее контральто. Он был глубоким и мягким, как темнота -- как чернота. Он походил на черноту ее волос, бровей и огромных печальных глаз. Я подошел к дивану.

-- Присаживайтесь,-- предложила она.

Я сел рядом с ней, и она прошептала:

-- Смотрите на меня.

Эти слова удивили меня? Я ожидал, она скажет что-нибудь иное.

-- Что вы сказали?

Дыхание бессознательно замедлилось.

-- Смотрите на меня, мистер Логан. Просто смотрите на меня. Вы понимаете?

Она говорила очень медленно, почти лениво.

-- Нет, ничего не понимаю...

Какой странный разговор.

Она откинулась на локти, затем легла на спину, сложила руки по бокам и вытянула ноги.

-- Мне нравится, когда на меня смотрят, мистер Логан. Мне нравится, когда мужчина смотрит на меня.

Она облизала губы и улыбнулась.

-- Вот почему я так себя веду. Я наслаждаюсь. Это наполняет меня радостью.

Секунду она молчала.

-- Питер смотрит сквозь меня. А вы нет. Я знаю, вас возбуждает мое тело. Правда? Возбуждает? Вы возбуждены?

-- Да. Конечно, Эйла.

-- А вас зовут Марк?

-- Да.

-- Смотрите на меня, Марк. Сядьте ближе... еще ближе, Марк.

Я придвинулся к ней, рассматривая ее странное и прекрасное лицо, изящную бесстыдную белизну ее тела. Я провел ладонью по ее талии и погладил взбухший холмик груди. Она медленно поворачивала голову из стороны в сторону, не отрывая глаз от меня.

-- Нет, не прикасайтесь ко мне. Не сейчас, Марк.

Она взяла мою ладонь, отвела ее в сторону и снова разбросала руки по бокам. Ее кожа сияла в свете лампы. Пока я смотрел на нее, она подняла одну ногу, согнула ее в колене, медленно скользнула голой ступней по материи дивана и опустила ее вниз. Затем подняла и опустила другую. Я взглянул в ее лицо. Она закрыла глаза и по-прежнему улыбалась.

Я коснулся ее бедра, почти непроизвольно погладил кожу, и она открыла веки. Эйла смотрела на меня и медленно облизывала губы.

-- Правильно,-- прошептала она.-- Сейчас правильно, Марк.

Я склонился над ней. И вдруг в передней хлопнула дверь.

Лицо Эйлы не изменилось, но я скатился с дивана и вскочил на ноги.

-- Я... лучше уйду.

-- Не думай о нем.

-- Что?

-- Не думай о Питере. Для него я только модель. Останься.

Я покачал головой. Питер вошел в комнату. Он сжал в руке серебристый тюбик и погрозил им в нашу сторону.

-- Желто-кремовая,-- весело закричал он.

Мне захотелось врезать ему в челюсть.

Питер начал размазывать на холсте пятна желтого цвета. Эйла вернулась в прежнюю позу. Через минуту или две она повернула голову и взглянула на меня. Ее ярко-красные губы томно сложились в улыбку. Потом она снова отвернулась. Длинные алые ногти мягко царапали ткань. Пальцы двигались, и я слышал шуршащий звук, который они создавали.

Питер пятнал картину. Я повернулся и ушел.

x x x

В баре на бульваре, даже не почувствовав вкуса, я проглотил гамбургер и кружку черного кофе. Несколько минут ум терзали мысли об Энн Вэзер, потом об Эйле Вайчек. На душе стало невыносимо. И тогда я отправился домой -- в меблированные комнаты Гордона.

Разбудив клерка за дежурным столом, я получил ключ и поднялся на лифте на пятый этаж. Войдя в комнату, я запер за собой дверь и нащупал небольшую настольную лампу. Выключатель щелкнул, но ничего не произошло. Комната оставалась темной, и я предположил, что перегорела лампочка. Пожав плечами, я похлопал по стене и нашел настенный выключатель. Палец нажал на него, и вновь ничего не случилось -- только слабый щелчок в темноте. Я беспомощно осмотрелся, затем меня озарила догадка. Я автоматически втянул голову в плечи, вспомнив свет на лестнице внизу и в коридоре за дверью. Я пригнулся и потянулся за револьвером, но позади меня в воздухе что-то просвистело, и моя голова взорвалась.

Я плыл...плыл...а моя голова пульсировала и трещала, словно ее сжимали в тисках. Перед глазами воронкой клубилась паутина. Череп казался необъятным, но он был сжат, ныл от боли и рассыпался на куски. Я услышал рядом с собой какой-то шум и попытался открыть глаза.

Ни мысли, ни проблеска света. Хотел подняться, но не смог пошевелиться. Кто-то связывал меня, прижимая к полу. Голова дернулась, черный мир прыгнул на меня, и я почувствовал ладони на своей руке. Ощутил прикосновение этих ладоней к своей коже. Они были не на рубашке и на пиджаке, а на коже. Но разве я снимал пиджак? Как долго я лежу? Мне захотелось подняться, хотелось разобраться, что происходит.

Потом у меня заболела рука. То была внезапная боль, резкая, как игла -она впивалась в мою плоть. Прямо на сгибе руки, прямо в вену. Неудержимая паника охватила меня, и я вспомнил похлопывание Брюса по локтю...и его объяснения. Боль в руке -- там, где Брюс говорил... О, нет! Я, наверное, схожу с ума. Это невозможно.

Я по-прежнему ничего не видел, но в моих глазах вспыхивал свет, в голове пульсировало. Рука на груди прижимала меня к полу. Другая ладонь -на моей руке. Чернота усилилась. Она стала глубже и шире. Словно я медленно падал в теплую тьму, падал и плыл, падал и плыл.

Стало трудно дышать. Я чувствовал, что меня душат. Мне что-то засовывали в рот, грубо вминая в горло язык. Я расслабился. Голова уже не казалась расколотой. Я устал, просто устал... Теперь до меня доносился голос. Приятный плавный голос. О, как я чертовски устал.

Глава восьмая

Когда зазвенел первый будильник, я приподнялся на локте и взглянул на часы. 07.00 -- пора вставать. Я выключил звонок, снова лег и начал ждать, когда меня выбросит из постели трезвон второго будильника. Но он в это утро почему-то не прозвенел. Я наконец поднял отяжелевшее веко и осмотрел комнату. Видимо, пьянка закончилась около трех ночи. Я опять забыл проветрить комнату, но одни часы все же завел. Моя голова всегда по утрам кажется куском цемента, но сегодня она была тупее обычного.

Стоило зевнуть, как в голове запульсировало. Я глупо заморгал, провел рукой и нащупал пластырь на затылке. Вспомнились Люцио и его приятель, который вчера у Джея продырявил мне череп. Все-таки придется отплатить должок, и, возможно, для этого сегодня подходящий день.

Да бес с ними. Я добрался до кухни, заварил кофе и по пути в ванную зевнул еще раз. Пять минут под душем и, растираясь толстым полотенцем, я наконец проснулся. Только сейчас на глаза попалась маленькая красная точка на локтевом сгибе левой руки. Немного покалывало, но это мелочь, так что нечего волноваться. Я смазал пятнышко йодом, прошел на кухню и налил кофе. Пока одевался, он остыл.

Я заглянул в стенной шкаф и выругался. Где, черт возьми, серый костюм, в котором я был вчера? На полу валялась обувь, но полуботинок не было. Я почесал голову и осмотрелся. Вроде бы все в порядке. Одежда опрятно сложена на кресле; ниже, на полу,-- вычищенные коричневые туфли. Меня удивила одежда. Я всегда вешаю ее в стенном шкафу, если не переберу вдвое, а то и втрое.

В голову лезли всякие мысли. Может, я загулял прошлой ночью? Сначала выпили с Джеем, потом с Энн. Какая странная эта Энн. Хотя интригует. Но потом я не пил. Повидал Бордена, Питера и Эйлу. Вот где лакомый кусочек. Самая обольстительная улыбка, какую я видел. Поймав себя на том, что подмигиваю, я сделал серьезное лицо. Не помню, пил ли я, когда пришел домой. Дьявол, я даже не помню, чтобы раздевался. Ох, смотри, Логан. Должно быть, стареешь, дружок.

Я пожал плечами, надел коричневый брюки, чистую рубашку, яркий галстук и коричневые туфли. Потом вернулся на кухню и поджарил яичницу. После второй чашки кофе, пройдя в спальную, я открыл ящик комода и вытащил наплечную кобуру. Посмотрев на нее секунду, я испытал дурное предчувствие. Револьвера не было.

Я перерыл все ящики, но оружие исчезло. Это мне вообще не понравилось. Мощный "магнум-0.357" -- не та вещь, которую можно где-то оставить. Чтобы обыскать всю квартиру, мне потребовалось двадцать минут. Я даже спустился к машине и порылся там. Нулевой результат. Вернувшись домой, я растянулся на диване в полумраке передней комнаты и попытался остановить поток мыслей, который бушевал в моей голове.

Может, это день такой. Бывает, проснешься, встанешь с постели и уже знаешь, что весь день пойдет насмарку. Видимо, я все же напился. Снова заныл затылок, с каждым ударом сердца моя голова мягко пульсировала. Возможно, виной всему сотрясение мозга? Я вспомнил, что когда вчера выходил из магазина Джея, все какое-то время уплывало из фокуса. Правда, это длилось несколько секунд, а потом мир снова стал прочным и твердым. Да, думалось с трудом.