Мрачные сказки - Ши Эрншоу Страница 12

Покинув дом Сент-Джеймсов, я за десять минут доехал до паромной станции и припарковал автомобиль в хвосте недлинной очереди из машин, ожидавших следующего парома. До его подачи оставалось полчаса. Мне надо было как-то убить это время. Я вылез из машины, подошел к краю пристани и устремил взгляд на залив. Стоило немного напрячь зрение, и я смог разглядеть материковую сушу по ту сторону канала: над протянувшейся вдоль берега вереницей домов витал неприветливый серый туман.

В груди появилась знакомая ноющая боль, предчувствие попыталось меня убедить: не берись за это дело! Сойдешь с парома – и езжай сразу на север, вернись в темный мрак своих мыслей. На несколько секунд я позволил сомнениям завладеть разумом, как вдруг за спиной прозвучал женский голос, словно воззвавший ко мне из холодного моря:

– Мистер Рен!

Я обернулся. Она стояла в нескольких шагах от меня, одетая теперь в длинное серое шерстяное пальто, с клетчатым шарфом на шее, сочетавшим в своей гамме глубокий темно-зеленый цвет с оттенком берлинской лазури. Но смотрела на меня миссис Сент-Джеймс с таким же недовольным выражением лица, как и дома. И я невольно подумал: а знал ли муж, куда направилась его супруга, когда она выскочила из дома и последовала за мной? Или миссис Сент-Джеймс солгала ему, сказала, что поехала в магазин купить что-нибудь к ужину. Быть может, бутылку вина. Быстрая, легкая ложь…

Руки женщины оставались в карманах, плечи развернуты.

– Вас нанял мой муж, а не я, – произнесла она так резко и надрывно, словно ей пришлось для этого сильно поднатужиться.

Поначалу мне подумалось, что мать Мэгги догнала меня только для того, чтобы сказать, что они больше не нуждаются в моих услугах, и попросить вернуть чек.

– Я знаю, вам трудно поверить в мои способности, – сказал я, потому что понимал ее опасения. Большинство людей относились к моему дару сдержанно, даже скептически, пока я не находил их родного или любимого человека; и лишь когда я сообщал им об этом, их скепсис моментально замещали благодарные всхлипывания. – Но вам и не требуется в это верить. Я и без этого справлюсь. Я разыщу вашу дочь.

Миссис Сент-Джеймс покосилась на воду. Над нашими головами кружились чайки. Крикливые птицы выискивали на причалах рыбные отходы, оставшиеся после рыболовецких шхун.

– Возможно, Мэгги не желает, чтобы ее нашли, – выговорила миссис Сент-Джеймс, явно не желая встретиться со мной взглядом и упорно наблюдая за тем, как рассекали туман проходившие мимо суда.

Я нашел множество пропавших членов семей – жен, мужей, братьев. Тех, кто сел на автобус или в самолет либо просто шагнул из своей старой жизни в новую. Иногда люди исчезали и выстраивали себе лучшую, ничем не омраченную и не запятнанную жизнь – с новым банковским счетом, новой собакой, новыми рубашками из натурального хлопка и ежемесячным счетом за воду под вымышленным именем. Именно так не раз пыталась поступить моя сестра до того, как свела счеты с жизнью.

Короче, я знал, что такое случается.

– Вы не хотите, чтобы я нашел Мэгги? – спросил я миссис Сент-Джеймс.

Та лишь пожала плечами. Странный жест! Как будто она сомневалась в том, что думала.

– Некоторые вещи должны оставаться скрытыми.

Внезапно налетевший с залива ветер закружил над пристанью, подхватил шарф женщины и, сорвав с шеи, понес к воде. Она потянулась за ним, но подхватить не успела, а шарф, не желая намокнуть, зацепился за перемычку ограды. Я снял его с деревянной рейки и на пару секунд задержал в руке – меня тут же захлестнул ураганный поток скоротечных видений. Это были «сломанные», деформированные образы миссис Сент-Джеймс. Сцена из прошлого, когда она была гораздо моложе и носила под сердцем Мэгги. Она стояла на кухне, только не на той, что я увидел в ее доме получасом ранее.

– Вы жили в другом месте, когда вынашивали Мэгги, – громко сказал я.

Глаза миссис Сент-Джеймс широко распахнулись; сделав шаг вперед, она выхватила у меня шарф, снова обмотала им шею и скрестила на груди руки. Но ее взгляд изменился: теперь она смотрела на меня не то чтобы настороженно – скорее с интересом.

– Вы знаете, где Мэгги? – спросил я без обиняков.

Миссис Сент-Джеймс покачала головой, но опять отвела глаза на залив. Словно приехала на пристань, чтобы что-то сказать, но забыла, как выразить это «что-то» словами. Она выстроила внутри себя стену, крепость из твердых скул и жестких взглядов. Лишь бы огородиться от тягостной скорби, изводившей ее на протяжении последних пяти лет. Это было типично, черт побери! После кончины Рут я повел себя точно так же…

– Если вам известно, где Мэгги, – надавил я, – вы могли бы избавить своего мужа от мучительных страданий.

– Я никогда не была близка с дочерью. – В голосе моей собеседницы засквозила неуверенность; он перестал быть ровным и текучим, как туман, сделался вдруг хрупким и надтреснутым, как будто мог в любой миг оборваться под слишком тяжелым, невыносимым бременем. – Мы не враждовали. Просто мы с ней не похожи. Два абсолютно разных человека. Я не хочу притворяться, будто была ей хорошей матерью. Но Мэгги пропала, и теперь…

Я попробовал установить причину того, что пыталась донести до меня миссис Сент-Джеймс. Тщетно… Эх, мне бы еще раз прикоснуться к ее шарфу, сжать его в своем кулаке! Тогда я смог бы уловить проблеск правды, украдкой увидеть ее истинное прошлое.

– Если вы уверены, что вашей дочери ничто не угрожает, если вы знаете, что Мэгги не желает быть найденной, тогда я не стану ее искать.

Миссис Сент-Джеймс моргнула – очень быстро, даже нервно. И расцепила скрещенные руки.

– Я больше не уверена, – призналась она, и это были ее первые искренние слова, не преследующие цель отвлечь внимание или ввести в заблуждение.

Я подошел к матери Мэгги вплотную; ее глаза наконец встретились с моими.

– Если вы допускаете, что после стольких лет Мэгги могла оказаться в беде, тогда скажите мне, где ее искать. По крайней мере, я удостоверюсь, что она в безопасности. И если это так, не стану возвращать ее назад, а оставлю там, где найду.

Ресницы миссис Сент-Джеймс завибрировали, глаза забегали, как будто дрожь, поднявшись по ее спине вверх, окончательно поколебала ее прежнюю позицию и заставила вымолвить второе признание. Одно-единственное слово:

– Пастораль.

Едва оно