Чингиз Абдуллаев - Золотое правило этики Страница 13

– Очень интересно, – сказал Дронго, обращаясь к директорше. – Мы можем переговорить с вами наедине, уважаемая Анжелика Гавриловна?

– Конечно. – Лицо дамы покрылось красными пятнами. – Верните журнал, и мы пройдем в мой кабинет.

– Пожалуйста. – Дронго протянул журнал тете Любе и заметил, как Анжелика Гавриловна перевела дыхание.

Эта женщина испытывала немалое напряжение, пока журнал был у него в руках.

Они прошли в кабинет, напоминавший рабочее место успешного топ-менеджера. Роскошная дорогая мебель, последняя модель телевизора, современная панель управления телефонами, компьютером и персональной связью со всеми помещениями салона.

Хозяйка уселась в свое кресло, предложила гостям устраиваться поудобнее и осведомилась:

– Что вы будете пить? Коньяк, виски, мартини, джин или кофе?

– Ничего, – ответил Дронго. – Мы почти закончили.

– Сумели выяснить что-то новое? – спросила Анжелика Гавриловна и натянуто улыбнулась.

– После того как здесь столько дней работали следователи, выяснить что-то новое достаточно проблематично. Мы только побеседовали с Филиппом Станиславовичем, хотели выяснить привычки вашей прежней клиентки. Но он почти ничего не сказал. Мы понимаем, что это служебная тайна.

– У нас замечательный персонал! – радостно произнесла директорша, немного расслабившись.

– Не сомневаюсь. Именно поэтому у меня остался только последний вопрос?

– Какой? – любезно осведомилась Анжелика Гавриловна, уже не подозревая подвоха.

– Почему вы подменили журнал регистрации? – спросил гость. – Может быть, именно потому, что у вас такой идеальный персонал?

Улыбка сползла с лица директорши салона и тяжело шлепнулась на зеркальную поверхность стола. Она не смогла скрыть своего удивления и растерянности, не сумела изобразить возмущение. После того как Дронго вернул журнал тете Любе, эта дама была убеждена, что все прошло нормально. Тут неожиданно последовал такой резкий вопрос.

– Мы ничего не меняли. – Лицо Анжелики Гавриловны снова покрылось красными пятнами.

– Я легко докажу, что журнал подменили, – возразил Дронго. – Достаточно сравнить записи в этом журнале и в том, который ведет Филипп Станиславович. У него почти четверть замазанных фамилий. Этого нет в вашем общем журнале. Конечно, следователи и детективы, прибывшие к вам, проверяли общий журнал и ничего особенного там не находили. А заняться всерьез журналом вашего массажиста они даже не пытались. Его репутация своеобразного женоненавистника делала ненужными подобные проверки, тем более сравнение двух журналов. В тот день госпожа Концевич должна была лечь на массаж, но отменила эту процедуру еще утром, перезвонив непосредственно Филиппу Станиславовичу. Очевидно, схожая запись должна была быть и в общем журнале. Но после исчезновения Тамары Концевич вы быстро заменили журнал, исключили оттуда зачеркнутые фамилии.

– Вы обвиняете нас в похищении госпожи Концевич? – сумела выдавить Анжелика Гавриловна. – Но это неправда. Мы не причастны к этому никоим образом.

– Я могу с вами согласиться, – кивнул Дронго. – Но давайте не будем отвлекаться. Итак, поменять журнал было не так просто. Ваш обман мог раскрыться, когда здесь работали следователи и частные детективы. Они, конечно, не обращали внимания на ваш журнал. В конце концов, никаких следов исчезнувшей женщины мы там не найдем. Но, во-первых, у меня было несколько иное направление поиска. А во-вторых, я знаю, почему вы так быстро поменяли журнал.

– Хотите все-таки обвинить меня в похищении?

– Ни в коем случае. Все гораздо прозаичнее. Дело в больших деньгах, которые платят вам клиентки за свои пропущенные процедуры. Раньше был годовой абонемент, но вы все просчитали и поняли, какие доходы можно получить. Ваши клиентки – дамы очень занятые. Они часто отменяют или переносят свои процедуры. Но платить за просроченное время и простой профессионалов им все равно приходится. Вы имеете чудесную возможность присваивать эти деньги, не сдавать их в общую кассу. Вот такая своеобразная махинация.

– Уходите! – гневно произнесла Анжелика Гавриловна. – Я сейчас вызову полицию. Вы шантажист.

– Вызывайте, – спокойно согласился Дронго. – И настройтесь на то, что вам придется объяснять господину Концевичу, почему именно вы подменили журнал. Я еще могу поверить, что вы сделали это в силу обычных корыстных мотивов, пытаясь заработать деньги, и ваша подмена никак не связана с пропажей его супруги. Но обманутый и разочарованный муж вряд ли прислушается к таким вот вашим словам. При его возможностях, финансовых и организационных, он просто закроет этот салон или выгонит вас с работы. Может, вы со мной не согласны?

Высокая прическа Анжелики Гавриловны зашаталась. Она достала платок, вытерла уголки глаз.

– Я одна воспитываю двоих детей, – почти жалобно произнесла женщина. – Чего вы хотите? Зачем меня мучаете?

– Это как раз не входит в мою задачу. Я хочу только уточнить у тети Любы, насколько часто исчезнувшая госпожа Концевич отменяла свои массажи.

– Об этом ее спрашивали следователи, – вспомнила директорша.

– И какой они получили ответ?

– В последние месяцы она почти систематически так поступала.

– Значит, на этом деле работают и умные следователи, – заявил Дронго. – Это радует и впечатляет. Но дальше этого вопроса они не пошли и журналы не сверяли.

– Зачем? Мы честно рассказали им все, что знали. Никто из моего персонала не причастен к исчезновению госпожи Концевич, – сказала Анжелика Гавриловна. – Я могу ручаться за это своей головой. Всех людей я сама принимала и обучала. Никто из них не мог быть замешан в таком преступлении. Можете не сомневаться.

– Здесь я начинаю вам верить, – сказал Дронго. – Вернее, мне хочется это сделать.

– Это благородное желание, – вставил Вейдеманис.

– Мы рассказали следователям все, что знали. Она вошла в салон. Все видели, как Тамара к нам приехала. Но потом госпожа Концевич сумела выйти таким образом, что ее никто не заметил. У нас в коридорах достаточно темно, нет естественного света, а лампы работают только при появлении человека. Мы действительно не знаем, что именно с ней произошло, но никто из нас не причастен к ее исчезновению.

– Вы упрямо повторяете слово «исчезновение» и не говорите о похищении, в которое, очевидно, не верите.

– Не верю, – твердо ответила директорша. – Похищение женщины из салона просто невозможно. Как ее потом вынесли отсюда? Спрятали? Тогда в чем именно? У нас повсюду люди, которые наверняка обратили бы внимание на этот груз. Если бы она закричала, ее бы услышали. Отсюда ничего нельзя вынести без моего разрешения. Поэтому мы все думаем, что она сама сумела каким-то образом отсюда сбежать. Но похитить Тамару Концевич никто не мог. Даже шум борьбы в коридоре должны были услышать наши сотрудницы. Но ничего подобного не было, и никаких грузов никто отсюда не выносил, это абсолютно точно.

– Вот именно эти слова я и хотел от вас услышать, – заявил Дронго. – Спасибо за разъяснение, уважаемая Анжелика Гавриловна. А теперь разрешите нам откланяться.

Он поднялся. Следом встал Вейдеманис.

– А журнал? – спросила директорша, так ничего и не понявшая.

– Пусть этот неприятный факт присвоения денег останется на вашей совести. – Дронго усмехнулся. – В конце концов, каждый имеет то, что охраняет. Не вы первая, не вы последняя. В данном случае меня интересует только исчезновение супруги господина Концевича и ничего больше. Вам повезло, что следователи и детективы, которые здесь работали, прежде всего сталкивались с Филиппом Станиславовичем. Его вид и голос уже вызывали доверие к этому человеку, явному женоненавистнику, которого сложно было в чем-то заподозрить.

– Он обожает женщин. Только без ненужной мужской страсти, – пояснила Анжелика Гавриловна. – Любит их чисто платонически. Скорее он терпеть не может мужчин, считает большинство из них грубыми и невоспитанными существами.

– Можно сказать и так, – согласился Дронго. – В любом случае выйти через него на похитителей просто не представляется возможным. Поэтому мы уходим. До свидания. Можете нас не провожать.

– Вы обещаете никому не рассказывать о наших маленьких проделках? – Анжелика Гавриловна хитро улыбнулась, обретая почву под ногами.

Она поняла, что ее не выдадут.

– Судя по цифрам вашего бюджета, проделки у вас далеко не маленькие, – возразил Дронго. – Этакие невинные шалости, переходящие в крупные хищения. Но этот вопрос должен волновать ваших хозяев, а не нас. Прощайте.

Эксперты покинули кабинет директора и через большой общий зал вышли на улицу.

– Нужно где-нибудь пообедать, – предложил Эдгар. – Судя по интенсивности твоего расследования, у нас будет бурный вечер. Хотя я все еще никак не могу понять, что именно можно найти в сумках Тамары Концевич, проверенных уже не раз.