Майкл Коннелли - Ловушка для адвоката Страница 13

— Давай сделаем так: я скажу миссис Бамбро, что Рори может побыть с тобой, только не до ночи. Приготовите вместе уроки, поиграете…

— Как же, придет она, когда со мной тут училка сидит. Спасибо, папочка!

Босх с трудом удержался от улыбки. Теперь все было проще, не то что прошлой осенью. Они продолжали ходить к психологу, и Мэдлин уже не так часто вспоминала о своей потере.

Он взглянул на часы:

— Ладно, хватит размусоливать с завтраком, кинь посуду в мойку. Пора ехать.

— Тогда уж рассусоливать, — поправила она. — Говори правильно.

— Хорошо, рассусоливать. Все?

— Да.

— Отлично, собирайся.

Босх встал из-за стола и зашел в спальню за своей дорожной сумкой. Он отправлялся налегке, рассчитывая управиться к завтрашнему дню, а если повезет, то и к вечеру.

Мэдди уже ждала у двери, вскинув рюкзачок на плечо.

— Готова?

— Нет, — фыркнула она, — просто так здесь стою.

Он подошел и быстро чмокнул ее в макушку, пока она не успела отскочить.

— Попалась!

— Ну, па-а-па!

Заперев за собой дверь, он забросил сумку в багажник «мустанга».

— Ключи не забыла?

— Нет!

— Я на всякий случай…

— Может, уже поедем?

По пути оба молчали. Спустившись с холма, Босх притормозил у школьной стоянки, где Сью Бамбро принимала детей, выходивших из машин, и провожала к входу.

Босх повернулся к дочери:

— Значит, договорились: звони, шли сообщения, как хочешь — только чтобы я знал, что у тебя все в порядке.

Мэдлин хмуро кивнула.

— Я выйду здесь.

Она открыла дверцу и выскочила, не дожидаясь, пока автомобиль поравняется с учительницей. Потом потянулась за рюкзачком.

— Счастливо съездить, папа!

Он вздохнул. Вот и все.

— Счастливо оставаться, дочка!

Дверца захлопнулась. Босх тронул с места и, поравнявшись со Сью Бамбро, опустил стекло. Она заглянула внутрь.

— Привет, Сью! — улыбнулся он. — Мэдди немного расстроена, но к вечеру будет в порядке. Я разрешил ей пригласить в гости Аврору Смит, только не допоздна. Может, хоть уроки вместе поделают…

— Не волнуйся, Гарри, мы справимся.

— В кухне на подоконнике чек и еще немного денег на всякий случай.

— Спасибо, Гарри! Можешь на меня положиться, только предупреди, если будешь задерживаться.

Он замялся, глядя в зеркало на подъезжавшие машины. Задерживать их не хотелось.

— В чем дело, Гарри?

— Э-э… если сказать «размусоливать» — это будет неправильно?

Сью улыбнулась:

— Она тебя поправляет? Это нормально, не обижайся. Мы их тут муштруем, а они отыгрываются на домашних. Лучше сказать «рассусоливать».

Автомобиль позади нетерпеливо просигналил — кто-то из родителей тоже спешил на работу. Босх кивнул Сью, махнул на прощание рукой и выехал на дорогу.

«Грозная» Мэгги позвонила накануне вечером и сказала, что из Бербэнка рейсов нет, так что надо лететь прямым из международного аэропорта. Предстояли долгие мучения в утренних пробках. Рядом проходила Голливудская автострада, но она была бесполезна. Босх поехал по Хайленд-авеню через Голливуд и свернул на бульвар Ла-Сьенега. У нефтяных скважин в Болдуин-Хиллз был затор, пришлось гнать по Ла-Тихера, наверстывая упущенное, и оставить машину в гараже у самого аэропорта — добираться на автобусе с дешевой стоянки времени не оставалось.

Заполнив анкету для сотрудников полиции и миновав контроль в сопровождении чиновника из транспортной безопасности, Гарри едва успел пройти на борт в числе последних пассажиров. Мэгги Макферсон среди них не было.

Он предъявил полицейский жетон, обменялся рукопожатиями с экипажем и стал пробираться в хвост самолета, где у них с Мэгги были места у аварийного выхода друг напротив друга через проход. Она уже сидела в своем кресле, держа в руке высокий старбаксовский стаканчик с кофе.

— Я уж и ждать перестала.

— Едва успел. И как ты только ухитрилась приехать так рано, у тебя же дочка, как моя.

— Закинула ее Микки вчера вечером.

Босх кивнул.

— Отличные места, есть куда ноги девать.

— У нас хороший турагент, потому я и взялась организовать поездку. Счет за тебя пришлют в полицейское управление.

— Что ж, желаю удачи, — усмехнулся он, забрасывая сумку на полку и пристегиваясь.

Из кармана на спинке кресла перед Мэгги торчали две толстые папки. У Босха материалы дела лежали в сумке. Он достал блокнот, но едва повернулся, чтобы задать вопрос, как по проходу подошла стюардесса.

— Вы из полиции?

— Да. На борту проблемы?

Однако стюардесса всего лишь сообщила, что в салоне первого класса осталось свободное место, и предложила туда перейти.

— О, спасибо большое, — улыбнулся Босх, — передайте мою благодарность капитану… К сожалению, не смогу.

— Никакой дополнительной платы…

— Нет, не в этом дело. Видите ли, я лечу с дамой, она мой начальник, прокурор, и мне — то есть нам — нужно обсудить результаты расследования.

Стюардесса выслушала, кивнула и пошла по проходу назад.

Мэгги шутливо подняла брови:

— Я думала, рыцарей на свете больше не осталось. Отказаться от первого класса ради моего общества!

— На самом деле я должен был уступить место тебе — вот это было бы рыцарством.

— Гляди, она возвращается.

Стюардесса снова подошла и сказала с улыбкой:

— Мы пересадили нескольких пассажиров, теперь есть места для вас обоих.

Босх забрал сумку и двинулся следом за Макферсон. Она обернулась с лукавой улыбкой:

— Не получилось с рыцарством.

— Увы, — кивнул он.

Новые места были в первом ряду, бок о бок. Мэгги села у окна. Вскоре самолет разбежался и взмыл в воздух. Лететь до Сиэтла предстояло три часа.

— Микки сказал, что наша дочь никогда не виделась с твоей, — заговорила Мэгги.

Он кивнул:

— Да, нехорошо получается.

— Вот именно. Они ведь одногодки и даже похожи, судя по фотографиям.

— У ее матери было что-то общее с тобой. И цвет волос, и…

И темперамент, мысленно добавил Босх. Он достал телефон и, включив, показал фотографию Мэдди.

— Поразительно! — воскликнула Макферсон. — Как родные сестры!

— У нее был тяжелый год, — сказал он, глядя на фото. — Потеряла мать, переехала в другую страну, через океан. Рассталась со всеми своими друзьями. Я старался не торопить события, дать ей привыкнуть.

— Тем более надо познакомить ее с родственниками.

Босх снова кивнул. За последний год брат много раз звонил и предлагал встретиться семьями, но он уклонялся — то ли из-за Мэдди, то ли самому было неохота.

Почувствовав, что тема исчерпана, Макферсон разложила столик и снова вытащила папки.

— Поработаем? — спросил Босх, убирая телефон.

— Да, хотелось бы подготовиться.

— Что будем ей говорить? Я думал для начала просто удостоверить личность, а потом выяснить, захочет ли она давать показания.

— И не упоминать о тесте ДНК?

— Вот именно, иначе вместо согласия можно получить отказ.

— С другой стороны, она имеет право знать.

— Узнает потом. Столько лет прошло. В ее прошлом было много черных полос, неизвестно, какой она стала… Приедем — увидим.

— Тогда действуем по обстоятельствам. Скажем, если почувствуем, что можно.

— Короче, сама решишь.

— Хорошо то, что ей придется давать показания только один раз, на основном процессе, никаких предварительных слушаний или Большого жюри. Все уже было в восемьдесят шестом, и отменен только приговор.

— Еще хорошо, что ты сама ею займешься.

— Да.

Работать с основным свидетелем, конечно же, следовало Мэгги Макферсон — в отличие от Холлера она была профессиональным обвинителем.

— А со мной кто, и что я буду делать? — спросил Босх.

— Пока не думали. Возможно, Джессап все-таки даст показания. Микки так считает. Думаю, тебе придется зачитывать присяжным кучу выдержек из показаний на первом процессе.

Она захлопнула папку. Больше обсуждать было нечего.

Остаток полета прошел за разговорами о дочерях и просмотром иллюстрированных журналов, которые разносили стюардессы. Самолет приземлился в аэропорту Си-Так раньше времени, там путешественники взяли напрокат машину и направились на север. Босх сел за руль. В автомобиле действовала система навигации, но у Мэгги и без того были подробные инструкции, полученные от секретаря прокуратуры. Миновали Сиэтл, въехали на паром, чтобы пересечь залив Пьюджет-Саунд. Заказали кофе в палубном буфете, выбрав столик у окна. Босх задумчиво смотрел на волны.

— Что-то не так, Гарри? — вдруг спросила Макферсон.

Он пожал плечами:

— Странное дело. Преступник двадцать четыре года в тюрьме, а мы его выпускаем…

— Я не о деле, — улыбнулась она. — Ты какой-то невеселый.