Татьяна Степанова - Валькирия в черном Страница 13

КИТАЙКА

– Китайка забилась под сарай и орет!

Виола Архипова, младшая сестра, как угорелая влетела в комнату средней сестры Офелии. Та сидела за компьютером у окна. Смотрела клип и слушала музыку.

– Ты что кричишь?

– Я говорю, кошка под сараем орет. Что слушаешь? «Abney Park»? Ясненько все с вами.

– Так что с кошкой? – Офелия приглушила звук.

Виола кивнула на окно – из сада неслись кошачьи вопли. Кошка по кличке Китайка принадлежала домработнице Архиповых. Та души не чаяла в этой дымчатой полосатой красавице-кошке дворовой породы, названной Китайкой за волшебные, чуть раскосые зеленые глаза.

Китайке многое позволялось – она шастала по двору, подвалу и кухне где и когда хотела беспрепятственно. Ей лишь запрещалось входить в комнаты, потому что невестка Адель Захаровны Анна страдала аллергией на кошачью шерсть.

– Пошли скорее, что там с ней? – Офелия заторопилась, хромая.

Они с сестрой спустились по лестнице и через кухню и заднюю дверь выскочили в сад. У сарая стояла домработница в спортивных штанах и футболке навыпуск и тревожным голосом выкликала: кис, кис!

В фундаменте сарая, в кирпичах, – небольшие отверстия для вентиляции, в торце дверца: под сараем хранится садовый инвентарь. Взрослому человеку если и залезть туда, под сарай, так только ползком на животе.

Кошка Китайка не мяукала, а форменным образом орала.

– Китайка, милая, ты где? – Офелия села на корточки перед вентиляционной дырой, стараясь заглянуть в темноту. – Киса, иди ко мне.

– Может, она там рожает? – спросила Виола.

– Да не было никаких признаков, – домработница всплеснула полными руками. – Она, конечно, шляется везде, кошка ведь дворовая, разве уследишь, и котов полно. Я ж кормлю ее, глажу, не было брюха-то!

– И мы гладим, – Офелия прильнула к дыре. – Темно там. Китайка, ну иди сюда, ну что там с тобой? Может, она там на гвоздь напоролась?

– Ой беда с этой кошкой! Кис-кис! – Домработница низко нагнулась. – Достать-то ее как оттуда?

– Я попробую через лаз, – Офелия ринулась к деревянной дверце. – Сколько тут всего, Виолка, давай помогай мне, не стой руки в брюки.

Вместе с младшей сестрой они начали быстро разбирать внушительную кучу лопат, грабель, культиваторов, тяпок, совков, леек, напиханных под сарай.

Вопли кошки неслись из темноты, терзали слух, били по нервам.

– Да что с ней творится? Может, они дерутся там? – Виола тронула сестру за плечо. Офелия с усилием выволакивала из-под сарая ржавые тазы, освобождая лаз. – Я туда не полезу.

– Ты вечно так. Я полезу. Держи, и это держи. Быстрее поворачивайся, – Офелия совала ей вещи.

– Надо палкой какой-нибудь потыкать, если коты дерутся, я их там разгоню. – Виола вооружилась граблями и просунула черенок в дырку. Начала осторожно возить палкой внутри, под сараем. Обо что-то стукнула, затем за что-то задела.

Кошка взвыла так, что их всех бросило в дрожь.

– Осторожнее, ты ее убьешь так! Положи грабли, – Офелия оттолкнула сестру. – С ума, что ли, сошла палкой лупить?

– Я не луплю, я помочь хочу. Слышишь, получилось! Я их разогнала там. Они дрались, точно дрались, а я разогнала.

Из-под сарая не доносилось теперь ни звука.

– Кис, кис, Китаечка, девочка моя, – позвала домработница.

Они прислушались – ни шорохов, ни мяуканья.

Внезапно раздался шум в конце сада за домом – это открылись автоматически ворота, и во двор въехала машина.

– Мама с Геркой вернулись. – Виола вскочила с колен, отряхнула с джинсов землю. – Я знаю, кто нам поможет, кто ее мигом из этой дыры достанет. Павлик! Павлик, нужна твоя помощь!

Анна Архипова вместе со старшей дочерью Гертрудой и шофером Павлом Киселевым ездили в соседний с Электрогорском Павловский Посад. Там можно купить все, чего не найдешь в Электрогорске, в огромном супермаркете. До юбилея Адель Захаровны оставались считаные дни, и Анна составила целый список необходимого – от заказов цветочному магазину до свежей рыбы.

Выйдя из машины, они все втроем пересекли сад и подошли к сараю.

– Что тут опять у вас? – Анна оглядела дочерей. – Что стряслось?

– Китайка забралась туда, и мы не могли ее достать, – сказала Офелия.

– Какая еще китайка?

– Да кошка моя, Анна Дмитриевна, – ответила домработница.

– А, так в чем дело? Что с кошкой?

– Мы не знаем, мама, – раздраженно ответила Офелия. – Я хотела залезть под сарай, достать ее.

– Не воображай себя доктором Айболитом. Надеюсь, ты свои прежние бредни насчет ветеринарной академии бросила?

По этому поводу в семействе Архиповых происходили долгие баталии. Когда однажды средняя дочь Офелия заявила, что после окончания школы она не станет поступать в иняз и юридический тоже видела в гробу, а попытается сдать экзамены в ветеринарную академию. В иняз прочила ее бабка Адель Захаровна, в юридический отец, но он был мертв. Тогда в семействе Архиповых долго воевали со своеволием средней дочери. И только Гертруда всегда оставалась на стороне сестры.

Пришла на выручку Офелии она и сейчас.

– Мам, надо кошку оттуда вытащить, – она, как была в белом топе и розовых шортах (с момента победы на конкурсе красоты она порой одевалась как кукла Барби), села на землю и заглянула в лаз, освобожденный от инвентаря.

– Ты вся перепачкаешься, поранишься и подхватишь столбняк, – Анна перечислила все беды разом. – Может, эта мерзкая кошка давно сбежала, я ничего не слышу.

И правда, под сараем – все тихо.

– Она там, – ответила Офелия. – Мы бы заметили, если бы она выскочила.

– Ты бы заметила! Ты такая простофиля, дальше своего носа не видишь, я запрещаю тебе лазить туда в эту грязь, ты там инфекцию подцепишь, – оборвала среднюю дочь Анна. – Все, хватит, лучше помогите мне разобрать покупки.

– Но, мама, кошка там! – Офелия обернулась к Виоле. – Скажи, что мы бы заметили, если бы Китайка выскочила.

Виола лишь пожала плечами. Все это уже успело ей надоесть. Виола имела одну особенность – ей крайне быстро все надоедало: телевизор, компьютерные игры, подруги, школа, танцы, даже новые шмотки. Живые создания и их беды – тоже.

– Может, она там с котом трахается, а мы лезем, мешаем, – фыркнула она. – Мама, а что вы купили, можно посмотреть?

– Что это за выражение – трахается?

– Все так говорят.

– Чтобы я этого больше от тебя не слышала.

– Ну сексом занимается кошка с котом, – Виола явно издевалась. – Мам, мы ведь не в монастыре.

Ах да… та история о монастыре. Ездили всем семейством сразу после похорон Бориса Архипова, отца, в знаменитый монастырь. Зачем? Вроде как молиться о душе покойного, хотя молиться толком в семействе Архиповых никто не умел и даже толком не знали, как и кому свечи там, в церкви, ставят. Но ездили. Надо. Сейчас это модно, пусть люди знают.

Монастырь оказался женским. И Анна Архипова, в то время еще не увлекавшаяся идеями рабочего движения и профсоюзами, имела приватный разговор с игуменьей по поводу «воспитания девочек при монастыре».

Игуменья спросила, отчего это у девочек такие «варварские» имена – Гертруда, Офелия и Виола?

То был тоже плод страстного увлечения Анны – театром и Шекспиром. Она рожала дочерей и называла их в честь героинь пьес. Муж Борис Архипов обожал ее и никогда ни в чем ей не перечил. А советов Адель Захаровны они в то время – своей юности и супружества – слушали мало. Да она, занятая лишь собой, их и не давала.

К всеобщему облегчению, с монастырем ничего не вышло. Но память осталась.

– Я все же проверю, что там, – подал голос шофер и охранник Павел.

Тот самый, которого о помощи просила младшая Виола, тот самый, чьему возвращению она так обрадовалась – эта четырнадцатилетняя девочка.

И он как был – в выглаженных брюках, в белоснежной рубашке, при галстуке – опустился на колени перед лазом, потом лег и пополз внутрь, под сарай.

Виола смотрела на него, открыв рот.

В этот момент в саду на вымощенной плиткой дорожке появилась Адель Захаровна.

– Чем вы тут все занимаетесь, а? – спросила она зычно, еще издали.

– Кошку достаем, бабушка! – звонко ответила ей красавица Гертруда.

Прошло минут пять – охранник Павел, двигавшийся там в темноте по-пластунски, внезапно хрипло вскрикнул: «Вот черт!»

– Павлик, что с тобой? – спросила Виола тревожно.

Но молодой дюжий охранник уже полз назад, пятясь, протискиваясь в лаз. Вот показались его ноги в до блеска начищенных ботинках, брюки все изгвазданы землей и ржавчиной.

Он вылез, в вытянутой руке брезгливо держа труп кошки.

Бросил его на траву.

Все сгрудились вокруг Китайки. Домработница горестно всхлипнула.

– Что ж это такое с ней?

– Кот ее убил или крыса загрызла. Знаете, какие здоровые крысы, – оживилась Виола, лицо ее так и светилось любопытством. – Что ты делаешь, не трогай ее, фу, гадость!

Но Офелия наклонилась и перевернула рукой скрюченное тельце кошки. Лапки Китайки свело судорогой, глаза – открытые, мутно уставились вверх.