Алексей Макеев - Жертва тайги Страница 13

Очень скоро все пережитое накануне стало потихоньку затушевываться, терять остроту. Психика, утомленная возбуждением, длящимся слишком долго, подключила спасительный механизм торможения, и в глазах его снова зажегся неуемный азарт заядлого корневщика. Они опять опустились вниз и жадно зашарили по лесной подстилке в поисках ярко-малиновой семенной головки женьшеня.

Он так увлекся, что не сразу пропустил в сознание чужой голос, прозвучавший совсем рядом:

— Стой на месте! Стой, я сказал! Положи на землю палку и не двигайся.

— Ты что?..

— Рот закрой! Руки перед собой держи и не вздумай рыпаться. Завалю сразу.

Из-за дерева вышел широкоплечий кряжистый пожилой мужик в расстегнутой легкой летней энцефалитке, надетой на голое тело, с пятнистой банданой, повязанной на голове.

Он настороженно приблизился к Антону, держа ружье наперевес, и спросил:

— Ну и зачем ты у дома крутишься? Чего тебе здесь надо?

— У какого дома? — Антон недоуменно воззрился на него и только теперь заметил, что стоит на прямой тропинке, порядком утоптанной людьми. — Да я и не видел никакого дома, — сконфузившись, попытался оправдаться он. — Плутанул слегка. Вот и вышел ненароком.

— Ладно, — пробурчал незнакомец, придирчиво, дотошно оглядел Антона с головы до ног, медленно, словно нехотя, опустил оружие и уже более нейтральным тоном добавил: — Плутанул, говоришь?

— Ну да. А разве по мне не видно?

— Да уж, — хмыкнул мужик. — Видок-то у тебя еще тот. — Он спокойно закинул ружье за спину. — Ладно. Пошли в хату. Там расскажешь.

Пройдя через настоящие сени, переступив порог комнаты, Антон застыл в полнейшем изумлении. Это был действительно настоящий дом! Не охотничье зимовье с привычной грубой спартанской простотой, а давно обжитое помещение с кучей всяких удобств, явно излишних на коротком сезонном промысле.

Аккуратные шкафчики с плотно пригнанными дверцами. Застекленные полки с самой разнообразной, хоть и простенькой, фаянсовой посудой, какими-то разномастными стеклянными и глиняными безделушками, даже с книгами. Фотографии в рамках на стене. Плетеная мебель, покрытая бесцветным лаком и сработанная мастерски: кресло, кушетка, стулья. Широкий прямоугольный стол, отделанный тонкой изящной резьбой. В его центре сияла белизной кружевная салфетка. Вместо обычных нар — настоящая широкая кровать, украшенная деревянным накладным орнаментом, с пуховой подушкой, облаченной в белоснежную наволочку, застланная чистым домотканым покрывалом! Ни дать ни взять комната в небогатом, но по-хозяйски ухоженном сельском доме! Для полноты картины не хватало только телевизора и холодильника. Зато на полке стоял стереомагнитофон «Хитачи» старенькой модели с колонками, разнесенными по углам.

Да и сами размеры помещения впечатляли! Не каких-нибудь там семь на семь, как в обычной охотничьей избушке, а все десять на десять метров или даже больше.

Красиво жить не запретишь! Добротная русская печь была сложена из блестящего глазированного кирпича и накрыта чугунными блинами. Массивная труба, оснащенная заслонкой, уходила в крышу. Печка не сразу бросалась в глаза. Она была наполовину отгорожена в углу плетеной ширмой.

В помещении была идеальная чистота. Ни грязи, ни пыли. Нигде ничего не валяется. Все аккуратно разложено по своим давно определенным местам. Хозяин явно педант и чистюля, считающий нужным и умеющий толково обустроить свою таежную житуху. Он отнюдь не отказывается от элементарного комфорта.

— Вытирай ноги и проходи. Есть будешь?

— Есть? — все еще находясь под впечатлением от увиденного, растерянно переспросил Антон. — Не откажусь, конечно.

Тут от запаха какого-то аппетитного варева, стоящего в комнате, звучно заурчало в голодном пустом желудке. Гость сглотнул слюну, моментально набежавшую в рот.

— Ставь свое дреколье и топорик в угол. Мой руки и к столу садись, — сказал хозяин и загремел чугунками. — Сейчас пообедаем. Рукомойник здесь, у печки. Зовут-то как?

— Антон.

— А меня Лембит.

— А по отчеству? — спросил Антон, прикинув, что мужику не меньше шестидесяти, значит, он ему явно в отцы годится.

— Не надо никаких отчеств. Да и нет у нас такого. Я по отцу эстонец.

— Что-то далековато тебя занесло. Как же так получилось?

— Долгая история. Да и знать тебе это совсем ни к чему.

— А по-русски чисто говоришь. Вообще без акцента.

— Мать русская. Да и дома в основном по-русски говорили.

— Извини за настырность. Не буду больше тебя пытать.

Подсев к столу, Антон тут же подскочил как ошпаренный. Что-то живое, теплое прислонилось к его ноге. Это было настолько неожиданно, что в затылке резко заломило.

— Тьфу ты, черт! — немного отойдя от испуга, пробормотал он, увидев рыжего полосатого котищу с длинным роскошным пушистым хвостом, трущегося об его ноги. — С тобой, блин, заикой станешь!

Без особого желания, чтобы только потрафить хозяину, гость нагнулся и почесал кота за ухом. Рыжий закатил от удовольствия бесстыжие золотисто-зеленые зенки, утробно заурчал, извернулся и лихо запрыгнул к нему на колено. Но Антон, поморщившись, спихнул его на пол. К этому хитромудрому, себе на уме, ведьмину племени, смердящему мускусом, он никогда не питал особой нежности.

— Все-все, гуляй, Вася. Или как там тебя? Все. Свободен.

— Мартин! — окликнул кота Лембит.

Строгий хозяйский окрик на рыжего нахалюгу подействовал должным образом. Котяра сразу же бросил свои попытки набиться в друзья к Антону. Он вальяжно, с достоинством прошествовал по комнате, заскочил на кушетку и свернулся калачиком, продолжая с нескрываемым интересом рассматривать незнакомца. По его поведению можно было предположить, что гости этот дом своим присутствием не особо балуют.

Все время, пока хозяин накрывал на стол, у Антона на языке вертелся вопрос о местонахождении заимки. Но он видел, что Лембит пока не слишком расположен к словесным излияниям, поэтому тоже продолжал благоразумно хранить молчание.

Тут хозяин поставил перед ним вместительную тарелку, налитую доверху. Борщ с сахарной мозговой косточкой пах просто обалденно, дышал паром. Внимание Антона полностью переключилось на еду. Натура, измотанная тяжелыми скитаниями, настойчиво требовала свое. Он набивал оголодавшую утробушку, не отрывая от тарелки глаз, быстро и жадно, так, что за ушами трещало. Потом гость не чинясь попросил добавки, насытился под завязку и только тогда отложил ложку.

В голове приятно зашумело, словно от выпитого натощак стакана водки. После сытной вкусной трапезы Антону страсть как захотелось подымить, но размякшая, испорченная дождем заначка давно была выброшена, а хозяин, к великому сожалению, оказался некурящим.

Лембит, добродушно ухмыляясь, без суеты убрал со стола и лишь потом уселся напротив. Он положил одну на другую свои темные, почти черные от загара руки с толстыми набухшими венами и посмотрел на гостя открыто, словно приглашая его к разговору.

— В общем, плутанул я капитально, — первым прервал затянувшееся молчание Антон, решив не скрытничать перед хозяином.

В противном случае ни на какую ответную откровенность, как он понял с первых же минут их встречи, не стоило и рассчитывать.

— За корешком пошел, короче. Как обычно. По своим старым, сто раз исхоженным местам. Уже домой повернул, всего-то полдня пути до поселка оставалось, когда один мутноватый мужик мне по дороге подвернулся.

Лембит слушал, не перебивая, внимательно, но без малейших эмоций. По абсолютно разглаженному, неподвижному лицу совершенно невозможно было определить его отношение к истории, произошедшей с Антоном. Да и в его медленных светло-карих, почти бесцветных глазах тоже не читалось никакого интереса. Складывалось полное впечатление, что все, о чем говорил Антон, ему по барабану. Он слушает рассказ чужака просто так, без всякой надобности, из чистого приличия.

Антон закончил свое долгое повествование, не лишенное драматизма и почти откровенное. Он благоразумно не упомянул о панцуе, спрятанном в дупле, и обереге, найденном в пещере. Потом гость вопрошающе уставился на хозяина, надеясь услышать его комментарии, но через минуту понял, что ожидания его абсолютно напрасны. Никаких замечаний не последует.

«Ладно, — подумал он. — Если он никак не хочет реагировать на мои россказни, то и болт с ним. Его право. По крайней мере, я ему доходчиво объяснил, почему рядом с его заимкой оказался. Теперь бы только выяснить, где она находится».

— Слушай, Лембит, а в какую сторону мне до Кутузовки? — так и не дождавшись ни одного словечка от хозяина, спросил Антон. — Что-то я, извини, совсем с пути сбился.

— На северо-запад.

— Ага, понял. А далеко будет?

— Ну, если напрямик, то километров полтораста. А если вдоль Сукпая…