Рут Ренделл - Дремлющая жизнь Страница 13

– Короче, выйдешь из метро в Кенбурне, повернешь направо на Магдален-хилл, потом снова направо, пройдешь по Бейлиол-стрит и на втором перекрестке свернешь налево, сразу после Ориел-мьюз.

Вексфорд не стал напоминать, что его должность дает ему право на персональную машину, сказав лишь:

– Я тебе очень благодарен, Майкл, твоя помощь просто неоценима.

Но тот буркнул только:

– Не за что, я потратил на эту ерунду всего лишь день работы, – и отключился.

Вексфорд всегда удивлялся тому, что дурнушки часто селятся в одной квартире с красавицами. Возможно, впрочем, что выбор делается не ими, а самими красавицами, желавшими селиться вместе с дурнушками, чтобы выигрывать на их фоне, а бедняжки слишком застенчивы и не в силах сопротивляться. В данном случае контраст должен был прямо-таки бросаться в глаза. Дверь ему открыла настоящая красавица в сари изумрудно-зеленого цвета с мелким золотым узором. На тонких запястьях и щиколотках, которые редко можно встретить у европейских женщин, позвякивали браслеты из золота и слоновой кости. Прелестное смуглое личико окружало облако черных шелковистых волос.

– Мисс Патель? – спросил он.

Девушка кивнула. Вексфорд предъявил ей свое удостоверение, и она кивнула еще раз с самым серьезным видом.

– Мне нужна мисс Флиндерс. Не могу ли я поговорить с ней?

Квартира, находившаяся на первом этаже, была типичным меблированным жилищем, сдающимся внаем. Большие прежде комнаты были в самых неожиданных местах перегорожены деревянными стенами. Везде стояла старая мебель, а разбросанная одежда, журналы, плакаты на стенах, разноцветные бусы, висящие на ручках дверей, и огарки ароматических свечей указывали на то, что квартиру снимают молодые женщины. Другая девушка, похоже, именно та, которая и была нужна Вексфорду, сидела за пишущей машинкой. Она медленно повернулась навстречу инспектору. Пепельница на столе была заполнена окурками. В голове у полицейского тут же возникли слова старой детской песенки:

Полли местечкоНашла перед печкойИ пальчики в туфельках грела…

Впрочем, туфелек на ногах, выглядывавших из-под длинной ситцевой юбки, не наблюдалось. Ноги были хороши: длинные и стройные. И сама девушка, вопреки его ожиданиям, оказалась не такой дурнушкой, если, конечно, не сравнивать ее с Мелиной Патель. Правда, она сутулилась, пытаясь скрыть свой рост, хотя была ниже той же Сильвии. Еще ее портили слишком выступающие передние зубы. Вексфорд немного удивился, ведь в наше время подобный дефект легко мог исправить любой дантист.

Она встала из-за стола и подошла к нему, такая же серьезная и без малейшей тени улыбки. Ее подруга тихо удалилась из комнаты, так и не произнеся ни слова. Инспектор решил сразу перейти к делу:

– Мисс Флиндерс, вы, несомненно, читали в газетах об убийстве Роды Комфри. Эта фотография была там напечатана. Попробуйте представить, что женщине, изображенной на ней, лет на двадцать больше и имя у нее тоже другое.

Она взглянула на протянутую фотографию. Вексфорд внимательно следил за выражением ее лица, но оно осталось совершенно равнодушным.

– Вы никогда не видели похожую женщину? Например, в обществе Гренвиля Уэста?

Полли мгновенно залилась краской. Виктор Вивиан говорил, что она блондинка, и уже одно это слово подразумевало красоту и вызывающую женственность в стиле Мэрилин Монро. Паулина Флиндерс была иной, скорее бесцветной: блеклые серые глаза, тусклые светлые волосы, бледное лицо, на котором явственно выступали пятна румянца. Вексфорд решил, что ее смутило упоминание о Гренвиле Уэсте, но причиной было не чувство вины, а любовь.

– Нет, я никогда ее не встречала, – сказала девушка. – А почему вы решили, что Гренвиль был с нею знаком?

На этот вопрос инспектор отвечать не собирался. Она же напряженно смотрела на дверь, словно боясь, что в комнату войдет ее соседка. Может быть, та подшучивала над ней из-за влюбленности в известного писателя?

– Вы работаете секретарем у мистера Уэста, правильно?

– Я поместила в местную газету объявление с предложением услуг машинистки, и он мне позвонил. Это было два года назад. Я перепечатала его рукопись, он остался доволен, и я продолжила на него работать.

Говорила она как-то нудно и монотонно.

– В таком случае вам наверняка приходилось отвечать на телефонные звонки и встречаться с его друзьями. Никто из его знакомых женщин не напоминает вам Роду Комфри?

– Нет-нет! Абсолютно никто! – воскликнула Полли и с одержимостью влюбленной не к месту добавила: – Гренвиль сейчас во Франции, он прислал мне оттуда открытку.

Странно, что девушка не выставила ее на каминную полку. Пока она доставала открытку из-под стопки листков на столе, Вексфорд подумал, что, похоже, знает ответ: девушка просто боялась насмешек. Яркая открытка с видом Анси и смазанным почтовым штемпелем оттуда же: «Маленькой Полли Флиндерс с приветом из Франции. Солнце, еда, воздух и belle aujourd’hui[7]. Я хотел бы остаться здесь навсегда. Но я все-таки вернусь… До встречи. Г. В.» Очень похоже на писателя и уж никак не тянет на любовную записку. Почему же она показала Вексфорду открытку, особенно учитывая, что здесь было упомянуто ее забавное прозвище? Потому что это было все, что у нее имелось?

Инспектор вытащил бумажник и положил его рядом с открыткой. Он немного надеялся, что Полли ахнет и скажет что-то вроде: «Откуда это у вас?», словом, разрушит то, что могло быть тщательно разыгранным спектаклем. Но девушка глядела молча и равнодушно.

– Вы видели когда-нибудь эту вещь, мисс Флиндерс?

Она покрутила в руках бумажник.

– Похоже на тот, который недавно потерял Гренвиль.

– Потерял? – переспросил Вексфорд.

Казалось, она немного ожила, в голосе появилась даже какая-то выразительность.

– Он возвращался на автобусе из Вест-Энда и, похоже, забыл бумажник в салоне. Это случилось примерно в прошлый четверг или пятницу. Где вы его нашли?

– В сумочке мисс Комфри, – медленно произнес Вексфорд.

Что же, вот и ответ. Никаких тебе взаимоотношений между писателем и поклонницей, никаких подарков на пятидесятилетие. Она просто нашла бумажник в автобусе и взяла себе.

– Мистер Уэст написал заявление в полицию? – спросил инспектор.

Когда она молчала, то старательно сжимала губы, скрывая торчащие резцы, как все люди с подобным дефектом. Но когда Полли открывала рот, делать этого, естественно, не удавалось, поэтому говорила она слегка шепеляво:

– Понимаете, он меня об этом попросил, а я не сделала. Не то чтобы забыла, но мне рассказывали, что полицейские терпеть не могут заявлений о пропаже или находке. Моя мама знакома с одним полицейским, и он говорит, что для них это только лишнее бумагомарание.

Что же, в это можно было легко поверить. Кому как не Вексфорду знать, что полицейские – это отнюдь не ангелы в мундирах, жертвующие собой ради всеобщего блага.

Он оставил мисс Флиндерс наедине с ее пишущей машинкой и вышел в длинный темный коридор. Дверь в другую комнату открылась, и в проеме показалась Мелина Патель, яркая, словно зимородок. По-английски она говорила практически безупречно, почти так же, как Шейла, но удивило его не это, а произнесенные ею слова:

– Полли по вечерам сидит дома. В тот вечер в восемь она помогала мне кроить платье. – В темноте сверкнула яркая улыбка. – Вы детектив, да?

– Верно.

– Удивительная у вас работа. Я еще никогда не встречала ни одного живого детектива, только в телесериалах видела.

Она говорила так, будто бы Вексфорд был диковинным зверем вроде африканской антилопы канна.

– А правда, что люди платят вам баснословные деньги? Ну, знаете, как там в фильмах? «Я дам вам пятьдесят тысяч долларов, только найдите мою дочь! Она – это все, что у меня есть».

– Боюсь, это не так, мисс Патель.

Он мог поклясться, что точно так же она подсмеивается над простодушной наивностью своей соседки. Вдруг ее прекрасное лицо стало подчеркнуто смущенным, девушка сделала большие глаза.

– Когда вы появились на пороге, я решила, что вы судебный пристав. К нам уже приходил один такой, когда мы просрочили квартирную плату.

Глава 8

Улицы вечернего Кенбурн-Вейла щедро отдавали жар, раскаленные за день пыльным, теперь уже угасающим солнцем.

Из закусочной «Кебабы Кемаля» доносился тяжелый запах тмина. С ним смешивалась вонь пива и пота, исходящая из паба «Кувшинка». Все окрестные закусочные и пабы раскрыли двери нараспашку. Дети всех возрастов, цветов и рас сидели на ступеньках у подъездов домов или гоняли по узким грязным переулкам на двух– и трехколесных велосипедах. Старуха, то ли пьяная, то ли просто дряхлая и уставшая, примостилась на корточках у входа в букмекерскую контору. Нигде ни деревца, ни травинки, если не считать пучков латука в корзинах, выставленных у зеленной лавки. Впрочем, салат выглядел таким же пластиковым, как и полиэтилен, в который был обернут.