Евгений Костюченко - Русские флибустьеры Страница 13

- Вот не думал, что придется объяснять такие простые вещи! Мои друзья там! Они меня ждут!

- Я был на берегу, - ответил Орлов. - И не заметил там никаких следов твоих друзей.

- Мои друзья не такие олухи, чтобы оставлять следы, - сказал Холден, шилом и суровой ниткой сшивая в тетрадь исписанные листки оберточной бумаги. - Я знаю, где они могут отсиживаться. Я обещал приплыть, и я сдержу слово. Ты хочешь, чтобы здесь, на Кубе, кто-то мог назвать нас, американцев, трусами и обманщиками?

- Френсис, не обижайся, но ты и вправду похож на чокнутого. Сам же говорил, что здесь кругом испанцы. И мне показалось, ты не очень-то хочешь с ними встретиться.

- Испанцы? - Холден прошелся по палубе, шаркая забинтованными ступнями. - Ну да, они тут шныряют повсюду. Но мы с тобой высадимся ночью. Если в лодке помещаются двое, для третьего найдется местечко. Что тут такого? У вас хорошая лодка, не сравнить с тем дырявым корытом, на каком я пытался перепрыгнуть через рифы.

- Да, лодка хорошая. Но по горам ходят не на лодке, а на ногах. На своих двоих. Вот заживут твои ноги, тогда и поговорим насчет прогулок на берег.

- Мои ноги - это мои ноги, - усмехнулся Холден. - Не знаю, какой дрянью их намазали. Воняет жутко. Но вонь ходьбе не мешает. Джим, в лодке я буду сидеть на подветренном борту от тебя, если ты такой чувствительный. Ну что, согласен?

- Надо подумать.

- О чем тут думать! Тебе и делать ничего не придется, разве что пару раз взмахнуть веслами. А потом я обо всем напишу в газете! Это будет репортаж на пять тысяч слов! Сейчас все читают только о войне! Разве ты не хочешь, чтобы о тебе узнала вся Америка?

- Нет, - сказал капитан Орлов. - Не хочу.

- Ну, и кто из нас чокнутый после этого? - развел руками Холден.

Дневную вахту Павел провел на мачте, стоя с биноклем на самой верхней площадке и осматривая берег. Склоны, заросшие лесом, уже не казались ему сплошной непроницаемой стеной. Там угадывались тропы, просвечивали поляны, а в одном месте даже почудился дымок. Но вскоре небо затянуло тучами, и берег скрылся за пеленой дождя.

Вечером Орлов потратил не меньше часа, чтобы по-новому приладить ремень к карабину. Пробил пару новых дырок, пришил крючок. Теперь винтовка висела на груди, и руки были свободны. Чтобы изготовиться к стрельбе, достаточно было дернуть за кончик ремня, и тот, разъединившись, позволял мгновенно вжать приклад в плечо.

Выйдя на палубу, Орлов поупражнялся с карабином, подгоняя длину ремня. А потом, вздохнув, уложил маузер обратно в ящик.

Он уходил не просто в лес. Он уходил в горный лес. Там лишняя тяжесть может оказаться смертельной обузой. А если придется стрелять, то только в ближнем бою, где карабин проигрывает револьверу и даже хорошему клинку. Орлов достал из саквояжа свой засапожный нож и спрятал его за голенище.

- В сапогах пойдешь? - спросил Петрович, наблюдавший за его сборами. - В лесу днем - как в хорошей бане. Взопреют ноги, собьешь в кровь.

- За день не собью.

- Сорочку не поменяешь? Так, в белой, и пойдешь?

- На берегу в саже изваляю. Там сажи много.

- Как знаешь. А то могу рубаху дать рабочую. Темную. Из запасов.

- Рабочая-то покрепче будет, - согласился Орлов.

- То-то и оно. Ружье не берешь?

- Обойдусь.

Он набил оружейный пояс патронами тридцать второго калибра, под свой кольт. Кобуру прицепил под мышку, чтоб не мешала при ходьбе. Мачете - слева, фляга с водой - сзади. Поприседал, попрыгал и снова немного передвинул пояс.

Освободив кисет от табака, он туго набил его зажигательной смесью из пороха и толченой коры, крепко-накрепко завязал и подвесил на шею. Кисет лег как раз поверх нательного креста, но Орлов понадеялся, что в том нет святотатства. В конце концов, все его действия будут бессмысленной тратой времени, если он не сможет в нужное время разжечь огонь, который увидят на шхуне.

Американец тоже собирался: разведя в воде золу из печки, красил ею тряпки на ногах. Петрович поглядел-поглядел на его старания, да и принес из трюма, вместе с парой черных рубах, резиновые сапоги, заляпанные разноцветными пятнами краски.

- Примерь-ка.

Холден осторожно натянул один сапог, хмыкнул, надел второй. Прошелся по палубе.

- Тяжелее, чем босиком, конечно. Но я не собираюсь бегать наперегонки. Спасибо. Когда вернусь, пришлю вам из Бостона целый ящик таких сапог, - пообещал репортер.

Петрович, явно заинтересовавшись такой перспективой, хотел что-то сказать, но вдруг раздался негромкий возглас наблюдателя с мачты:

- Вижу дым! Дым в лесу!

Орлов вскочил на фальшборт, схватившись за ванты, и вгляделся из-под руки в далекий лес на берегу бухты. Заходящее солнце ярко высветило макушки деревьев, и на этом золотистом фоне отчетливо виднелся дым. Он не поднимался к небу, а растекался над лесом, постепенно растворяясь.

- Наши?

- Посмотрим, - отозвался Петрович.

Несколько минут все, не проронив ни слова, глядели на еле заметные завитки, тающие над листвой.

- Нет. Не наши, - заявил боцман. - Чужие жгут. Орлов, запомнил место?

- Да.

- Туда не суйся.

«Туда-то я и загляну в первую очередь», - подумал Орлов.

Ночью, прежде чем спуститься в ялик, Орлову пришлось выпить какого-то зелья, настоятельно предложенного боцманом.

- Будешь в темноте видеть, - сказал Петрович. - В лесу любую тропинку найдешь. Три дня можешь не спать, не есть. Только не забывай воду пить, да отдыхай чаще. Хоть пять минут, но полежи.

- Спасибо, - с трудом ответил Орлов, у которого скулы свело от невыносимой кислятины.

- И не нашуми там, - добавил боцман. - Если наших поблизости нет, возвращайся. Будем ждать. Я их знаю. Сами вернутся.

Холден, который первым перелез через борт шхуны, подал голос снизу, из ялика:

- А мне почему не дали выпить?

- Ты к такому питью непривычен, - буркнул Петрович. - С Богом. Не шумите только.

Отлив обнажил мерцающую дугу пляжа, и Орлов не рискнул высаживаться на белоснежном песке, где их черные фигуры были бы слишком заметны. Он показал Макарушке, чтобы тот греб к причалу. Сейчас, при низкой воде, под сваями проступил насыпной мол. Они дошли по нему до берега, не замочив колен.

Оглянувшись, Орлов не обнаружил лодки, уходящей обратно на шхуну. Макарушка греб бесшумно, а темнота была такая плотная, что не различить ни моря, ни скал, ни неба, затянутого тучами.

«Вот те раз, - подумал Орлов, все еще ощущая во рту кислое жжение. - Неужто обманул Петрович?» Боцманское снадобье не помогало. Даже наоборот, Орлову казалось, что он видел в темноте хуже, чем его непьющий спутник. Холден шагал впереди уверенно и быстро. Он бесшумно раздвинул камыши, и под его сапогами зачавкала грязь.

- Заберемся выше по ручью, - шепнул он, оглянувшись. - Я тут знаю одно место, где можно переждать ночь. Утром разойдемся. Только не броди по открытым местам, здесь все просматривается со скал.

- Кем?

- У испанцев новая тактика. Всюду рассадили наблюдателей с оптикой. Следят за любым движущимся предметом. Если заметят что-то интересное, отправляют донесение на ближайший блок-пост. Оттуда выдвигаются лансерос, конная группа. Лично мне неохота с ними встречаться.

- Мне тоже, - сказал Орлов.

Тропа пошла в гору, и тростник перестал со свистом скользить по одежде. Подъем был крут. Приходилось хвататься за корни, торчащие из земли. Глянув вверх, Орлов вдруг различил между деревьями черное пятно.

- Что там, пещера?

- Да. Мы в прошлый раз забросали вход ветками, сейчас придется немного полазить, поискать на ощупь.

- Не придется. Может, твои парни уже в ней?

- Нет. Они там, в скалах. Ничего, я их все равно найду. - Холден опустился на четвереньки, ощупывая землю руками. - Так-так, это где-то здесь~

- Да вот же она. - Орлов обошел его и направился к куче хвороста, наваленной у скальной стены. - Добро пожаловать в отель.

- Не спеши. Номер может быть занят крайне неприятными жильцами. - Холден зажег спичку и осмотрел низкую пещеру. - В прошлый раз пришлось долго выгонять отсюда змею. Ну, на этот раз, кажется, чисто. Заходи.

- Ты должен был сказать «заползай», - проворчал Орлов, забираясь вслед за ним.

Едва они снова прикрыли вход хворостом, как по веткам застучали крупные капли дождя.

- Опять льет, - проговорил репортер. - Хорошо. В дождь испанцы сидят под крышей, пьют ром и ругают погоду. Можно смело ходить у них под носом. Лишь бы не зарядило надолго. Бывает, так льет, что в незаметном ручье вода поднимается на два-три фута и смывает все на своем пути. В дождь по лесу трудно идти. Иногда - невозможно. Но зато - безопасно. Не подстрелят.

- Ты давно здесь?

- Где? На Кубе? С девяносто пятого года, наездами. Джим, ты что, газет не читаешь?

- Не читаю, - признался Орлов.

- Ага, и вся твоя команда тоже? Тогда понятно. От Флориды до Коннектикута мое имя известно любой домохозяйке. Но ваша шхуна, наверно, редко заходит в восточные порты. - Холден сгреб в кучу сухую траву, разбросанную по углам пещеры, и разлегся на ней. - Значит, не читаешь газет? Ну, и правильно делаешь. Я тебе и так все могу рассказать. Знаешь, сам иногда удивляюсь. Пишу репортаж, отправляю в редакцию. Потом читаю в газете и не узнаю свой текст. Вроде все слова на месте, а смысл совсем другой. Я с девяносто пятого года пишу о том, как кубинцы дерутся за свою независимость. А получается, что они страдают под гнетом Испании.