Андрей Бондаренко - Ремарк и оригами Страница 13

— Совершенно верно, любимая. Ещё раз — молодец…. А ещё я серьёзно опасаюсь за жизнь господина Лошадника…

— Лошадника? — удивилась Танго. — Кто это?

— Майкл Поспишил. Просто у него физиономия…м-м-м, слегка «лошадиная». Короче говоря, к нему надо незамедлительно приставить парочку надёжных сотрудников.

— Уже сделано, — похвастался Габов. — Два дельных паренька — с самого утра — неусыпно присматривают за Лошадником.

— Серьёзно? — недоверчиво хмыкнул Роберт. — А из каких, извини, соображений?

— Ну, видишь ли, Ремарк…. Я считал Майкла Поспишила главным подозреваемым. То есть, потенциальным организатором смерти Томаса Смит-Осборна. Закадычные друзья, как известно, они иногда становятся заклятыми врагами. Жизненная диалектика, как ты любишь говорить…. Опять же, это его вечернее появление возле квартиры покойного. Мол, в гости собрался заскочить. Чисто по-соседски. Подозрительно, однако…. Вот, короче говоря, я и решил взять Лошадника в разработку. Как в воду смотрел…

Раздалась незнакомая мелодичная трель.

— Это меня, — Гамов поднёс к уху мобильник. — Да, Фредди, слушаю…. Как такое может быть? Объясни…. Понял, не дурак. Срочно вызывай подкрепление. Обыщите там всё. Всё-всё-всё…. Что искать? Труп, вокруг которого ненавязчиво перепархивают японские бумажные журавлики. А через полчаса обязательно перезвони мне и доложи о результатах. Всё, отбой. Конец связи…

Глава пятая

Опера, лекция и рутина

— Лошадник пропал, — отключив мобильник и виновато вздохнув, доложил Габов.

— Подробности?

— Майкл Поспишил, будучи человеком богатым, солидным и уважаемым, входит в Попечительский совет «Австралийской оперы»…. Можно, я буду рассказывать более подробно? С небольшими, но доходчивыми отступлениями? Чтобы сотруднице Танго, являющейся новичком в наших краях, всё было понятно?

— Рассказывай, — махнул рукой Роберт. — Полчаса, как я понял, у нас есть. Только, действительно, с небольшими отступлениями. С крохотными. Не увлекаясь. Знаю я тебя, болтуна патентованного. Клейма негде ставить.

— Я постараюсь, — заверил Иван. — Итак. Здание Сиднейской оперы является одной из «визитных карточек» нашего прекрасного города. Ещё в далёком 1955-ом году Правительство штата Новый Южный Уэльс решило, что Сиднею (да и всей Австралии в целом), прямо-таки необходим свой собственный национальный культурный центр. Мол: — «Чем мы хуже всяких там французов, англичан и американцев? Да ни чем, если положа руку на сердце…». Вот и было принято судьбоносное решение — срочно возвести в округе «Круговой причал», на длинном узком мысу, вдающимся в Сиднейскую бухту, многопрофильное здание насквозь культурного предназначения. Ну, для всяких там глобальных концертов, опер, балетов, оперетт, современных мюзиклов и водевилей…. Объявили, как водится, расширенный международный конкурс на проектирование, раз мы «не хуже других». В нем приняли участие порядка двухсот известных и знаменитых архитекторов из многих-многих стран мира. Победу (честную победу!), в конкурсе одержал датчанин Йорн Утзон. Симпатичный такой проект, ничего не скажешь: сплошные «раковины», «ракушки» и «паруса», элегантно опирающиеся на единый фундамент. Возникает чёткая и, одновременно, ненавязчивая ассоциация с гигантским многомачтовым парусником, бросившим якоря в нашей Сиднейской бухте. Потом, уже в нерабочее время, мы с вами, милая Танго, обязательно сходим посмотреть на это архитектурное чудо. Тут совсем и недалеко — пятнадцать-семнадцать минут пешком от этого дома…. Всё, не отвлекаюсь на слюнявую лирику и продолжаю. Однако датский архитектор нечаянно сплоховал, то есть, допустил ряд серьёзных ошибок. По его предварительным расчётам получалось, что на строительство культурного комплекса уйдёт четыре года, а его стоимость составит порядка семи миллионов долларов. Не больше. Но по факту всё получилось совсем не так. Стройка продолжалась целых четырнадцать лет, а на возведение здания было потрачено немногим более ста миллионов долларов. Досадная закавыка образовалось, короче говоря. Нонсенс, выражаясь напрямик.

— Знакомая ситуация, — состроив кислую физиономию, откликнулась Танго. — У нас, в российском Санкт-Петербурге, наблюдается аналогичная картинка — со строительством стадиона для футбольного клуба «Зенит»…. Извините, не буду больше перебивать. Рассказывайте, Ваня. Рассказывайте…

— Ничего страшного, — отреагировал на «Ваню» широченной улыбкой Габов. — Как бы там не было, но здание Сиднейской оперы было, всё же, достроено, и в 1973-ем году состоялось его торжественной открытие. Ярко-красную ленточку, естественно, перерезала лично английская королева Елизавета Вторая. А сейчас этот многострадальный комплекс успешно функционирует и является культурным центром всей страны. В здании имеется несколько залов. В том числе, два главных: Театр Оперы, рассчитанный на полторы тысячи зрителей, и Концертный зал, вмещающий до двух с половиной тысячи человек. Здесь «квартируют»: «Сиднейская театральная труппа», «Австралийская опера», «Сиднейская танцевальная труппа», «Сиднейский симфонический оркестр» и «Австралийский балет».

— Огромный, воистину, комплекс. Столько различных помещений, что запросто можно заблудиться, — мечтательно вздохнув, дополнила Инни. — Я работаю совсем в другом театре. В маленьком таком, совсем молодом. Но несколько раз довелось — по любезному приглашению «Сиднейской театральной труппы» — выступать на одной из тамошних сцен. Впечатления — просто грандиозные. Слов не хватает…

— Кха-кха, — сердито откашлялся Роберт. — Попрошу, соратники и соратницы, держаться ближе к тематике сегодняшнего дня.

— Гав, — дежурно поддержал из своего любимого кресла-качалки Рой.

— Ближе, так ближе, — не стал спорить дисциплинированный Габов. — Итак, Майкл Поспишил является членом Попечительского совета «Австралийской оперы». На одиннадцать тридцать утра сегодняшнего дня, как раз, и было назначено рабочее заседание означенного совета. Лошадник, изредка оглядываясь по сторонам, отправился к зданию Сиднейской оперы и в одиннадцать двадцать шесть успешно прошёл внутрь. Фредди, старший «топтун», остался дежурить у главного входа, а его напарник отправился бродить (на всякий случай), между запасными, служебными и пожарными входами-выходами, которых там насчитывается порядка двух десятков.… Через некоторое время из основных дверей комплекса стали, оживлённо переговариваясь и пересмеиваясь между собой, выходить солидные люди в дорогих костюмах, но Лошадника среди них не было. Фредди, будучи юношей прозорливым, обратился к пожилому привратнику, и тот подтвердил, что это, действительно, члены Попечительского совета «Австралийской оперы» расходятся-разъезжаются по домам и офисам. Тогда старший «топтун» догнал одного из солидных господ и — под благовидным предлогом — поинтересовался мистером Поспишилом. Ответ обескуражил, мол: — «Майкл на сегодняшнем совете не присутствовал, а его мобильник не отвечает…». Фредди проверил: действительно, не отвечает. А после этого позвонил мне. Сейчас в здании Сиднейской оперы проводятся штатные оперативные мероприятия по поиску пропавшего фигуранта. Вот, такие дела…

— Ладно. Ждём, — решил Роберт. — Может, кто-нибудь хочет высказаться по поводу недавних докладов? Не появилось ли, случаем, свежих мыслей? Впечатлений? Оригинальных гипотез? Симпатичных версий?

— Есть одно смелое предположение, — задумчиво хмыкнув, известила Танго. — Правда, достаточно призрачное и субъективное.

— Смело излагай, соратница. Послушаем с удовольствием.

— Считаю, что в этом деле чётко прослеживается «женская рука». Многочисленные и, подчёркиваю, разноцветные бумажные журавлики — во втором случае даже аккуратно приклеенные. Для мужчины это слишком сложно и хлопотно, мол, вполне достаточно беспорядочно разбросать возле трупа и нескольких (не более двух десятков), однотонных «птичек»…. Кстати, какого цвета был мобильный телефон, зажатый в ладони отрубленной руки миссис Трапп?

— Э-э-э, кажется, нежно-салатного.

— Вот-вот, типично-женский цвет.

— А ещё мистер Трапп упоминал о пожилой католической монашке, с которой дружила его покойная супруга, — напомнила Инни.

— Упоминал, — согласился Роберт. — Значит, возможно, что искомый маньяк является женщиной?

— Мне — с позиций профессионального аналитика — так видится «психологический портрет» данного преступника, — охотно пояснила Танго. — Кстати, господин старший инспектор по особому разделу, из тридцати минут, отведённых на терпеливое ожидание, у нас ещё осталось порядка пятнадцати-шестнадцати. Может, прочтёте нам краткую лекцию — о различных маньяках и их нравах-привычках? Так сказать, для дополнительного развития и пополнения интеллектуального багажа? Я, конечно, понимаю, что милая Инэс уже неоднократно выслушивала развёрнутые выступления на эту скучную тему. Но нам с инспектором Габовым, безусловно, будет интересно…. Правда, Ваня?