Михаил Серегин - Тревожная группа Страница 13

– Что за черт! – потрясенный Чистяков уставился на лысоватого человека предпенсионного возраста. – Никитин Николай Владимирович?

– Ничего удивительного, – со вздохом заметил Мостовой. – Зам недавно сменился. При входе на информационном панно фамилию поменяли, потому что легче, а до сайта еще руки не дошли. Вот здесь и указан его предшественник.

– Могут и месяц не дойти, – поддержал друга Чистяков. – Значит, день обломов продолжается. Остается опять все та же заурядная слежка.

– Что она теперь даст, если ты этого Покровского в лицо не видел?

– У нас есть «Лексус» с номером «010», – возразил Игорь. – Кто на нем к Ольге приедет, тот и Покровский.

– Вариант, – согласился Борис. – Если он только на юга не укатил с семьей.

– Да-а, – задумчиво протянул Чистяков, почесывая в затылке.

Никакие неудачи не могли испортить Чистякову радость предвкушения нового знакомства. Бассейн был беспроигрышным вариантом. Во-первых, там натура будущего объекта воздыхания представлена со всеми телесными достоинствами. Во-вторых, можно и своими достоинствами щегольнуть, а Чистяков считал, что он весьма недурно сложен. А в-третьих, ничто не выглядит так случайно и ненавязчиво, как знакомство с девушкой, с которой ты вместе посещаешь абонементную группу.

Сегодня Чистяков был без машины, ибо процесс первого провожания объекта был очень важен. Нет ничего пошлее вопроса о том, куда вам, как и предложения подбросить на личной машине. Нет, только пешком и только по аллее сквера, помахивая сумками и болтая о звездах. Почему его будущий объект должен жить обязательно в районе сквера или бульвара, Чистяков не задумывался, он просто мечтал об этом. Но о чем и не предполагал, так это о том, что день – точнее, дни обломов еще не завершились.

Два варианта, хотя и единственных, он увидел сразу и оставил их на волю случая. Интуиция должна была подсказать, на каком остановиться. Одна девушка лет восемнадцати выглядела хрупкой и наивной, но фигура у нее была, как у сказочной маленькой принцессы, и светлые натуральные волосы. Немного маловата грудь, но Чистяков придерживался мнения, что хорошо все то, что умещается в ладони. Больших грудей он не любил. Вторая была чуть старше и темнее. И фигура у нее была чуть тяжеловеснее, но зато она была другого темперамента. Со временем она могла оказаться жаркой подружкой.

Почти сразу рядом с блондинкой нарисовалась мамаша. И, судя по мимическим морщинам, женщина строгих правил. Вариант отмелся однозначно. Брюнетка выглядела скучающей, но минут через десять заявился ее опоздавший ухажер, причем самого наглого вида. Месяц обещал быть бездарно потерянным. В плане новых знакомств, конечно.

Поплавав в подавленном состоянии, Чистяков побрел вместе с другими в душевую. Навстречу потянулись другие абонементные группы. То ли состояние Чистякова было таким, то ли это было в самом деле, но девушки в группах следующего часа были как назло очень привлекательными.

Игорь подошел к свободному душу, стянул плавки и решил хотя бы как следует помыться. Намыливая голову, он услышал, как рядом кто-то уронил мыльницу и она заскакала по кафелю. Он повернулся, продолжая скрести ногтями голову, и посмотрел одним глазом, на который не текла мыльная мена. Около соседнего душа мужчина натягивал плавки. И, прежде чем они успели скрыть мужское достоинство незнакомца, в глаза Чистякову бросилась синеватая наколка на его, надо сказать, приличного размера белесом члене. Там был изображен взбирающийся вверх скорпион. Обалдевший от таких изысков Чистяков не успел разглядеть изображение до конца, как оно скрылось в плавках, а хозяин скрылся в коридоре, ведущем к чаше бассейна.

Что-то екнуло внутри. То ли фигура, то ли то, что мужчина еле заметно припадал на левую ногу. Чистяков быстро сполоснул лицо и выглянул в коридор. Мужчина удалялся знакомой походкой. Вот и он, заметный затылок с короткой стрижечкой коротких волос. Из другого коридора появились две девушки в купальниках. Мужчина обхватил обеих по-хозяйски за талии, и вся троица двинулась плавать.

«Это же Эдуард, – расстроился Чистяков. – И опять я не посмотрел в лицо, отвлекся на скорпиона. Точнее, не Эдуард, а Покровский. Ах, бабник, ах, прохиндей!»

Рванувшего было в сторону купального зала Чистякова остановил инструктор.

– Эй, парень! Твое время кончилось. Самый хитрый, что ли? Еще сорок минут на халяву хочешь поплавать? Еще раз попробуешь – абонемента лишишься.

Злой Чистяков вернулся к своему душу. «Ничего, – думал он, – никуда теперь Покровский не денется. Сейчас я оденусь и буду торчать в вестибюле до тех пор, пока он не выйдет. Не может такого быть, чтобы в одном заходе абонементных групп было несколько человек с одними приметами. Теперь-то я его не упущу».

Но свершиться плану было не суждено. Через тридцать минут Чистякова вызвали в отряд по тревоге, а еще через час он летел в вертолете с другими спасателями на поиски пропавшей в горах группы туристов. Разговаривали они с Борей, крича друг другу на ухо, потому что в «Ми-2» в салоне постоянно стоит страшный шум от работающего мотора.

– Извращенец! – убежденно кричал Мостовой. – Это только все подтверждает. Более или менее нормальные люди татуировки на других местах делают.

– Не скажи! – орал в ухо другу Чистяков. – Я встречал такие и в таких местах, что в приличном обществе и рассказать неудобно.

– Так то наверняка у молодежи, у девочек сопливых! А солидный чиновник, и чтобы такими вещами увлекался!

– А может, он судимый? – предположил Чистяков, но тут же опомнился: – Нет, судимый не смог бы работать в мэрии, времена уже не те.

Оперу было лет сорок, и был он без формы, поэтому судить о его звании Мостовой не мог. В прокуренном кабинете со старенькой мебелью и одним допотопным компьютером на четверых явственно ощущалась аура раздражения, усталости и нервного напряжения. Что-то давило на психику, и хотелось запереть дверь на замок, вытащить бутылку водки и выжрать ее в тоскливом одиночестве.

Сколько замотанных оперов сидело за этими столами за все время существования здания, сколько заплаканных потерпевших и угрюмых озлобленных уголовников прошло через этот кабинет! Несвежая краска на стенах казалась потемневшей от негативной энергии, которая десятилетиями копилась и оседала на них, как незримая копоть и паутина. Мостовой невольно поежился, озираясь на предложенном ему стуле, и стал расспрашивать о наколках вообще и наколках на членах в частности.

– Манера, конечно, уголовная, – невесело усмехнулся опер. – На зонах любят баловаться такими вещами в предвкушении выхода на свободу. Раньше даже шарики под кожу головки члена вгоняли. А уж наколку на нем сделать хищного содержания – это очень часто. «Скорпион» – как раз излюбленная тематика на зоне.

– Значит, человек с такой наколкой точно сидел? – попытался уточнить спасатель.

– Не скажу, что точно. Может и под бывшего зэка косить. Или просто с бывшими зэками водился, у них и увидел. А потом и себе решил такую же наколоть. На сто процентов не скажешь.

– М-да, – пробормотал Мостовой, – вроде солидный дядя, а такие низкие интересы.

– А что за человек? Или секрет?

– Пока секрет, – извиняющимся тоном ответил спасатель, – не хочется тень раньше времени бросать на человека.

– Ну, секрет так секрет, – усмехнулся опер. – У Шойгу контора серьезная, свои секреты иметь может. Только учти, что твой дядя не всегда солидным был. Такими вещами обычно молодые занимаются. Или по малолетке. Может, этому «скорпиону» лет двадцать или тридцать.

– Об этом я как-то не подумал, – покачал головой Мостовой.

– Дарю идею по-дружески, – усмехнулся опер.

– Слушай, – подчиняясь какому-то наитию, спросил Мостовой. – Я недавно в Пятигорске был по служебным делам, и мне один знакомый капитан рассказал, что у них просквозило одно дело по городу. До сих пор как вспомнят, головы ломают. Знакомится парень с девушкой или одинокой молодой женщиной. Роман у них крутится, любовь. Только при ближайшем рассмотрении выясняется, что парень – типичный альфонс. Не местный, приехал в город, якобы ищет работу или, наоборот, представляется предпринимателем с временными трудностями, но богатыми перспективами. Как водится, тянет из жертвы денежки, а в один прекрасный момент – хлоп, и ее квартиру обворовывают. Начинают соседей опрашивать, и оказывается, в предполагаемое время совершения кражи видели в подъезде этого самого альфонса. Все против него: и где что лежит знает, и ключи иметь мог, и что хозяйки точно дома нет, знает. Только вот одна беда – альфонс с самой хозяйкой в это время был в ресторане или в театре. И, главное, есть этому свидетели. И так у них раза три было.

Рассказывая, Мостовой убедился, что опер слушает его с интересом.