Алексей Макеев - Надежней кляпа только пуля Страница 13

— Валера, ты необычайно проницателен, — Гурову этот парень определенно пришелся по душе, и как-то незаметно для себя он перешел с ним на «ты». — Да, меня интересует случившееся с тобой, поскольку есть подозрение, что это не случайность, а преднамеренно организованная провокация, имеющая определенные цели. О чем конкретно идет речь, к сожалению, я тебе сказать не могу. Так вот, я хотел бы, чтобы ты мне рассказал все, что с тобой тогда произошло.

— Да что произошло? — Валерий сидел, нервно стиснув руки. — Для меня — обычное дело. Я всегда был неудачником. Это — только лишнее тому подтверждение. И прежде всего потому, что мне никогда не везло с женщинами. Но… Это, я думаю, вам неинтересно. Это особая история. Хотя… Вы Ниночку видели? Как она вам?

— Довольно привлекательна…

— Она появилась в пансионате в прошлом году. Мне она очень понравилась… Я всеми силами попытался обратить на себя ее внимание. Но она меня вообще не замечала. Правда, мне к этому не привыкать. И вот, этой весной… В середине апреля дело было — помню этот день как сейчас. Я ехал с работы домой, у обочины дороги, где кругом сплошной лес, стояла молодая, очень симпатичная женщина. Она проголосовала, и я остановился. Женщина, ей было чуть за тридцать, попросила подвезти ее до ближайшей станции метро. Завязался разговор. Она рассказала, что ехала с мужем, из-за чего-то они разругались, и он буквально выбросил ее из машины, оставив в лесу на произвол судьбы. Кстати, вам эти детали интересны?

— Безусловно, — кивнул Гуров. — Мне важна каждая деталь.

— Хорошо. Мы с ней болтали на разные темы, она была очень остроумна, весела, обаятельна. Как-то незаметно мы свернули на тему взаимоотношений мужчины и женщины и она, вдруг положив мне руку на колено, как бы в шутку сказала, что хотела бы с кем-нибудь отомстить, по ее выражению, «этому зажравшемуся Буратине». А потом уже вполне серьезно предложила свернуть куда-нибудь на природу. Не знаю, как это объяснить, но от нее исходило что-то такое необъяснимо женское, отчего я буквально под собой не чуял ног. К тому же и я вдруг ощутил жгучее желание хотя бы заочно отомстить всем тем, кто когда-то меня отверг, в том числе и Ниночке… Мы свернули на какую-то боковую дорогу, заехали в лес, перебрались на заднее сиденье… Ну и…

Валерий замолчал, по-прежнему глядя на экран телевизора.

— Ладно, Валера, эти подробности можешь опустить, — ободряюще улыбнулся Гуров. — Я так понял, это была твоя первая в жизни женщина?

— Вы считаете, это признак ущербности — первая женщина, когда тебе уже под тридцать?

— Какие глупости! — Лев дружелюбно рассмеялся. — Для меня признак ущербности, если человек может украсть, убить, и вообще, совершить подлость. Так что это не тот случай. Ты, наверное, был очень расстроен, когда узнал о результатах медосмотра?

— Да как сказать?.. Когда мне объявили, что у меня… эта зараза, я Риту — ее Ритой зовут — не стал винить ни в чем. Может быть, это полный идиотизм, но в чем-то я ей даже благодарен за тот миг — без преувеличения — настоящего, сумасшедшего счастья. Она безоговорочно приняла меня таким, какой я есть. Я никогда не чувствовал себя так легко и раскованно. Потом я довез ее до города, она, как будто за что-то извиняясь, поцеловала меня на прощание и, не оглядываясь, пошла к метро. Вот и вся история…

— Валера, мне позарез нужна эта Рита. Теперь я почти уверен, что некто неизвестный, которому для определенных целей крайне нужно было устроиться в пансионат на твое место, специально ее подослал. Поэтому вспомни: знает ли кто-то из знакомых о проблемах твоих взаимоотношений с женщинами?

— Нет, абсолютно никто. — Валерий категорично мотнул головой. — Какой же дурак будет афишировать такое?

— Значит, они в запасе имели и другие варианты твоего устранения. Судя по всему, этот был самый щадящий. Если бы ты не клюнул на Риту, они могли пустить в ход и более жесткие.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Валерий.

— Например, ДТП с тяжкими последствиями, нападение неизвестных грабителей и убийц, имитацию передозировки наркотиков и еще много чего другого, столь же подлого, сколь и эффективного. Так что твое чувство благодарности к этой обольстительнице Рите можно считать даже обоснованным, поскольку, сознательно заразив тебя, она тем самым, вполне возможно, спасла тебе жизнь. Пожалуйста, напряги память, припомни: может быть, она называла какие-то улицы, использовала какие-то характерные термины, назвала профессию мужа и так далее?

— Вот хоть убейте — в памяти ничего не осталось, кроме того, что между нами произошло. Честно слово! А! Нет — было, было, было!.. Она как-то обмолвилась, что у нее на Ярославке есть какое-то любимое кафе с таким географическим названием…

— Знаю я, где это кафе… Да, теперь понятно, что это за пташка. У этого «географического» кафе, Валера, обычно кучкуются дамы определенной профессии. Скорее всего там ее и «ангажировали»…

— Вы хотите сказать, что Рита — проститутка? — Валерий был несколько обескуражен.

— Думаю, что да, — кивнул Гуров. — А что, собственно говоря, тебя так смутило? Заразиться, между прочим, можно не только от проститутки.

— Да нет… — Санин отмахнулся с конфузливой улыбкой. — Просто, когда все закончилось и я таял, как мороженое в духовке, то, сам не знаю почему, вдруг сделал ей предложение. Вот так взял и ляпнул: бросай своего зануду и выходи за меня замуж. Она как-то так загадочно улыбнулась, щелкнула меня своим пальчиком по носу и сказала: «Ты еще сущий ребенок. Возмужай сначала по-настоящему, а уж потом об этом думай. Мой тебе совет: влюбился с первого взгляда — на всякий случай посмотри еще раз. Вдруг не та?»

— Неглупый совет, — усмехнулся Гуров. — На вооружение взять стоит. И вообще обо всем сущем лучше судить, исходя из старого студенческого постулата: нет ничего страшнее атомной войны и важнее вовремя сданного зачета. Счастливо!

Когда Гуров вышел на улицу, уже начало вечереть. Сев в машину, он направился в сторону Ярославского шоссе. К «географическому» кафе он прибыл, преодолев несколько затяжных пробок. Окна кафе, хорошо известного любителям придорожной «клубнички», уже светились. От его стен до самой обочины тянулись выстроенные в длинные ряды раскрашенные девицы, поджидающие клиентов.

Припарковав машину, Гуров походкой «крутого мэна» подошел к крайней «шеренге» и, изображая полную беззастенчивость, медленно пошел вдоль ряда девушек. Откуда-то сбоку вынырнул тип с жиденькой бороденкой, жирными руками и заметным брюшком.

— Девочками интересуетесь? — спросил он тоном разбитного торговца-лоточника. — Может, есть какие-то особые пожелания?

— Есть… — взяв его за локоть, негромко подтвердил Гуров. — Меня интересует Рита. Такая, знаешь, смачная баба. Правда, ей уже около тридцати, но она всех этих козявок сопливых сделает одной левой. Найди мне ее.

— Рита?.. — Сутенер был в явном замешательстве. — Это… какая же? Рита, Рита, Рита… Тут у нас есть Риты, но им до двадцати и чуть за двадцать. Постойте, постойте, вы случайно не про Ритку-Пропеллер? Да, была такая. Но она здесь уже не работает. Года уже два как списали на Казанский. Но ее вообще-то я бы искать не советовал. Кто-то мне сказал, что она поймала «венерку» и сама заразила троих человек. А вот лечилась или нет — не знаю. Так что с ней лучше поосторожнее. Ну, так как? Может быть, возьмете вон ту Риту, беленькую, с ногами «от ушей»? Рекомендую. Деваха — супер!

— Нет, я попробую ту найти, — с делано разочарованным вздохом Гуров зашагал к машине, сопровождаемый недоуменным взглядом сутенера.

Подойдя к «Пежо», Лев плюнул и сел в машину. После общения с сутенером у него появилось ощущение тошнотворности и даже некоторого омерзения. Вырулив на дорогу, он помчался в обратно, в сторону МКАД.

К зданию Казанского вокзала Гуров подошел, когда на небе уже загорались первые звезды и подул прохладный, вечерний ветерок. Войдя в ярко освещенный зал ожидания, Лев огляделся по сторонам. На многочисленных скамейках, заполненных от начала до конца, сидела обычная вокзальная публика. Кто-то дремал, кто-то без конца смотрел на часы и электронное табло с указанием прибытия и отправления поездов. Одни, подхватив сумки и чемоданы, спешили на посадку, другие, из числа прибывших, бродили в поисках свободных мест, третьи, без какой-либо ручной клади и, судя по внешнему виду, без определенного рода занятий, сидя, стоя или прохаживаясь по залу, зорко следили за первыми и вторыми. И горе тому раззяве, который, решив сэкономить на камере хранения, оставит свои баулы без надлежащего присмотра…

Но Гурова интересовали личности совсем иного рода. Профессиональным взглядом он быстро обнаружил вроде бы в хаотической, броуновской мешанине людей тех, кто посвятил себя малопочтенному ремеслу торговли собственным телом. Как бы поправляя макияж или прическу, как бы задумчиво рассматривая расписание поездов, то здесь, то там мелькали особы в довольно вызывающих нарядах с заученно-приветливыми улыбками, но уже с явной печатью порока на преждевременно увядающих лицах.