Валерий Ильичёв - Псих против мафии Страница 13

Однако девушка смотрела им вслед встревоженным взглядом. Сегодня жизнь ворвалась к ней в сберкассу, миновав дежурного милиционера, и, просочившись сквозь толстые стекла, опалила её грозным дыханием беды, которая пока, слава Богу, коснулась не её лично. И девушка, как никогда остро, вдруг осознала, что и она не в безопасности и злые люди могут напасть и убить её, как этого старичка-пенсионера. И она совсем по-детски подумала: "Хоть бы эти молодые, здоровые парни поскорее поймали безумного преступника, способного убить из-за пустяка".

Знала бы она, что совсем скоро её желание осуществится.

- Ну что, мы наконец попали в цвет? - спросил Кондратов, выходя из сберкассы.

- Да, этот Парамонов в обоих списках значится. Девушка говорит, что и внешне похож. Все сходится, кроме клетчатого пиджака. Давай доложим начальству и пойдем его брать. Пистолет при тебе?

- Я его теперь, в наши беспокойные дни, постоянно с собой таскаю. Только думаю, раз он вооружен и опасен, вдвоем нам к нему соваться ни к чему. Пусть ребята из местного уголовного розыска нас подстрахуют, а то подстрелит ненароком и сделает ноги.

- Ну что ж, чем больше людей при захвате, тем лучше.

Получив сообщение, что преступник обнаружен, Карпов собрал всех, кто был под рукой, и направил в распоряжение сыщиков. Но взять Парамонова сразу не удалось: его не было дома. И Кондратов с Ильиным устроили засаду на лестничной клетке, наблюдая с верхнего пролета за квартирой преступника и ожидая его появления.

По иронии судьбы, они вели наблюдение с площадки между пятым и шестым этажом, точь-в-точь как накануне сам Парамонов на другом конце города караулил свою жертву - любвеобильного коммерсанта.

- Слушай, Кондратов, а если он после последнего убийства, почуяв неладное, в бега пустился?

- Все может быть, и незачем гадать. Будем ждать его здесь хоть до утра. Боюсь только, что, почуяв опасность, предстоящий арест, он не пустится в бега, а поспешит расправиться со своим очередным и, может быть, главным врагом, возможно, уже подстерегает сейчас где-нибудь свою жертву.

Кондратов не ошибся в своем предположении. Осознав пагубность собственной горячности и вполне реальную возможность изобличения его в убийстве нахального старика, пытавшегося без очереди пролезть к окошку кассы, да ещё обозвавшего его козлом, Парамонов призадумался.

"Прежде чем меня схватят, - решил Парамонов, - я должен убрать этого подлеца Гвоздева".

Вот уж кого он не переставал ненавидеть все последние годы жизни. И для этого у него были веские основания. Гвоздев сломал ему жизнь, унизил, оскорбил и заставил страдать. А ведь они были друзьями с юношеских лет.

Парамонов Павел Георгиевич жил в общем-то спокойно и счастливо до сорока лет. Работал старшим механиком, имел жену и сына, ездил по выходным с друзьями на рыбалку, дружил со своим сослуживцем Глебом Семеновичем Гвоздевым и его семьей. Друзьями они были неразлучными. И в армии вместе служили, и на одном заводе работали. Только вот случилась беда: влюбилась Антонина, жена Павла Георгиевича, в приятеля мужа, а он в нее. И произошло это, когда они были уже не очень-то молодыми. У Парамоновых в тот год сыну исполнилось восемнадцать, а у Гвоздевых дочка как раз паспорт получила.

Задурили двое, когда им почти сорок стукнуло: любовь, видите ли, у них зародилась. Но все, как говорится, до поры до времени. Сорвалась однажды у Павла Георгиевича рыбалка, и вернулся он некстати, застав лучшего друга со своей женой. Как ни крути, а ситуация пикантная. Обошлось без мордобоя, но раз жена уверяет, что это не баловство, а настоящая, хоть и поздняя, любовь, то что-то надо решать. Может быть, Глеб Семенович и не думал семью свою рушить и на Антонине жениться, но в таком положении ему ничего не оставалось, как попросить обманутого друга дать им свободу. Павел Георгиевич тогда хотя и переживал сильно, но на развод согласился. Поехали в тот день втроем к жене Глеба Семеновича, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и принять окончательное решение. Та поплакала, поскандалила, да делать нечего: тоже примирилась с фактом. Павла Георгиевича с Антониной развели быстро, через загс, поскольку сын взрослый, ну, а Глебу Семеновичу с его Елизаветой пришлось несколько месяцев подождать.

И вот накануне этого второго развода явился Глеб Семенович к своему бывшему другу с неожиданным предложением:

- Прошлого не вернешь. Я теперь с твоей Антониной жить буду. Дочке уже шестнадцать, с парнями гуляет и без меня обойдется, а вот из-за жены Елизаветы совесть мучает. Слушай, она ведь женщина видная, хозяйка прекрасная и готовит, как в фирменном ресторане, не то что твоя Антонина. Не обижайся и не отказывайся сразу, а только, может быть, тебе на ней жениться? Все бы проблемы решили: и личные, и квартирные. Антонина переедет ко мне, а моя Лизка - к тебе. И тебе не надо будет квартиру разменивать.

Хотел было Павел Георгиевич за такое предложение бывшему другу по морде съездить, уже давно жалея, что не сделал этого вовремя, да призадумался: предложение, как ни странно, выглядело заманчивым. Чего там греха таить: когда все ещё было у них в семьях благополучно, он сам не раз ловил себя на мысли, что жена у приятеля хороша собой, очень хороша! И чем черт не шутит: прояви Елизавета хоть малейшую инициативу, он наверняка наставил бы приятелю рога. А Глеб Семенович дальше - больше.

- Я, - говорит, - с Елизаветой советовался, и она вроде бы не против такого варианта. Ты подумай до завтра. Я тебе позвоню.

- Ушел бывший друг, а Павел Георгиевич погрузился в раздумья: "И Елизавета хороша, и квартиру разменивать неохота - надо бы согласиться. Да и то, что Елизавета не против, душу греет, щекочет мужское самолюбие: значит, я ей не безразличен. А может, это просто уязвленное самолюбие и она хочет отомстить мужу именно со мной - его обманутым другом? Да и квартирные дела играют не последнюю роль".

Сомнения всю ночь терзали Павла Георгиевича, а утром он объявил по телефону Глебу, что отказывается от его предложения. Сказалось опять-таки мужское самолюбие: "Этот вероломный гаденыш мало того что мою жену увел, так ещё свою бывшую хочет сплавить мне за ненадобностью. И если где-нибудь мы случайно встретимся, он будет ощущать двойное превосходство, когда увидит обеих женщин, с которыми был близок: одну, уведенную у меня из постели, другую - надоевшую, как вещь после долгого употребления. Нет, на это я пойти не могу".

Так и расстались. Разменяли двухкомнатную квартиру Парамоновых на две однокомнатные. И переехал Павел Георгиевич вместе с сыном в дом возле рынка. Вскоре сын ушел в армию, а демобилизовавшись, женился и стал жить отдельно. Павел Георгиевич остался один. Взял правда и он свой реванш. Встретился через несколько месяцев после развода с бывшей женой своего врага Елизаветой под предлогом устройства новой квартиры. Помогла она ему в расстановке мебели и осталась ночевать, возможно рассчитывая на длительные, серьезные отношения. После этого, казалось, Парамонов должен бы восторжествовать над мнящим себя победителем приятелем. Но не ощутил он сладостной радости от мести: ну, овладел он женщиной, брошенной его врагом и явно ему безразличной, и что?

По-видимому, и Елизавета испытала горькое разочарование, почувствовав равнодушие обнимавшего её мужчины. Больше они не встречались.

Года через два Парамонов случайно узнал, что Елизавета благополучно вышла замуж за своего сослуживца, с которым, как болтали злые языки, у неё был давний роман, ещё до развода с Глебом. Эта сплетня Парамонова немного позабавила и принесла некоторое удовлетворение от того, что и Глеб оказался рогоносцем.

Самого же Павла Георгиевича преследовали неудачи в личной жизни, он расходился с женщинами, едва сойдясь, пока вдруг не осознал, что по-настоящему любил лишь свою бессовестную Антонину и не сможет ни полюбить, ни привыкнуть ни к какой другой женщине. Обреченный на одиночество до конца жизни, он возненавидел бывшего друга ещё больше.

А года два назад случилось несчастье: Антонина погибла в автомобильной катастрофе, а находившийся с ней в автомашине Глеб Семенович уцелел, отделавшись легким переломом ноги. И хотя за рулем сидела сама Антонина, Парамонов сразу и безоговорочно решил, что виноват в её смерти именно этот подлец Глеб. Теперь он вспоминал из своей жизни с Антониной только хорошее и считал Глеба главным виновником собственного одиночества и неудавшейся жизни.

И сейчас, охваченный жаждой мести, он стоял у квартиры Глеба Семеновича. Хозяин был дома: из-за дверей явственно доносились звуки его тяжелых шаркающих шагов.

А Глеб Семенович с самого утра находился в дурном расположении духа, словно предчувствовал беду. Причиной тому послужила обыкновенная открытка, обнаруженная им в почтовом ящике. Сначала, увидев на ней двух медвежат, барахтающихся у ног Деда Мороза и Снегурочки, он удивился: "Кому могло прийти в голову в жаркий летний день прислать ему новогоднее поздравление?" Он посмотрел на обратную сторону и, увидев почерк погибшей два года назад жены Антонины, почувствовал, как кровь отлила от лица. Рука затряслась, и строчки запрыгали перед глазами, никак не поддаваясь осмыслению. Ему даже показалось, что там простой набор слов, какая-то бессмыслица. Однако, взяв себя в руки, он прочитал: