Светлана Алешина - Утро вечера дрянее (сборник) Страница 13

Минут через десять я уже была на месте. Не въезжая во двор, я затормозила, вышла из машины и поднялась на четвертый этаж. Позвонила в обитую коричневой кожей стальную дверь.

Ни ответа, ни привета. За дверью притаилась тревожная тишина. Может, дома нет? Может, моя тезка как раз сейчас входит в квартиру к своему несчастному любовнику? Я позвонила еще раз. Результат все тот же. Ладно, на ходу перетасовала я свои планы, пусть ее нет, но проникнуть к ней в квартиру не помешает. Я опрометью вылетела из подъезда, села в машину и позвонила в редакцию. Трубку взяла Маринка. Она была взволнована.

– Позови Виктора, – лаконично сказала я.

– Виктора? – заволновалась она еще больше.

– Маринка, – строго произнесла я, – у меня времени в обрез.

– Ты где? – услышала я ее сдержанное хныканье.

– Позови или… – крикнула я, – … я тебя уволю!

В трубке повисло обиженное молчание. Но уже через пару секунд я услышала знаменитое отсутствием всяческой эмоциональной окраски «да» Виктора.

– Пушкина, четыре, – пробормотала я, – я у дома. Захвати инструменты.

– Окей, – Виктор повесил трубку.

Слава богу, что есть рядом люди, которые в трудные, опасные или напряженные моменты могут обойтись без возгласов, расспросов и излияний. Я перевела дыхание. «Почему я так волнуюсь?» – с пристрастием спросила я себя.

А как же не волноваться, не переживать, когда я вчера весь вечер кружилась с этим человеком, а сегодня утром обнаружила его труп? Нет, Бойкова, совсем у тебя голова кругом идет! Не сегодня, а вчера был убит продюсер. Он кого-то у себя ждал, какого-то знакомого… Может, женщину? Тогда где мотив? Месть, ревность, неразделенная любовь, корыстный интерес? Это еще предстоит выяснить. Я курила одну сигарету за другой, отдавая свои бедные легкие на откуп одолевавшим меня сомнениям и тревожным думам.

Итак, покумекаем. Если отбросить романтику жестокой женской неудовлетворенности, что остается? Мужские хлопоты? Я саркастично усмехнулась. Недруги, завистники? Конкуренты, предположила Маринка. Если это был недруг, то не явный, а скрытый, прикинувшийся другом или деловым партнером. Иначе не стал бы наш продюсер стол накрывать. Значит, они что-то обсуждали? Общие планы, например, или кто сколько получит в случае выпуска очередного диска или успешного завершения какого-нибудь другого коммерческого предприятия. Но не исключено, что в гостях у Ежова был недоброжелатель, причем явный, требующий с продюсера причитающиеся ему дивиденды. Мог же Ежов, вспомни о его заискивающе-предупредительной улыбке, о его хваленой «цивилизованности», захотеть культурно разрешить конфликт. Но, выходит, не разрешил. Нервы не выдержали или недоброжелатель пришел с тайным намерением убить его? Тогда для чего вся эта торжественность и помпа с накрыванием стола, со свечами?

«Нет, – закурила я новую сигарету, – имел место какой-то договор или еще какой-то мирный, дружеский разговор. Ведь и друг зачастую противоречит, а может и… Почему именно друг? А если предположить, что это знакомый или деловой партнер? Или конкурент, кредитор? Пришел решить проблему подобру-поздорову, а Ежов заартачился. Может, вначале и уступить хотел, но гость выдвинул непомерные требования, и, возмущенный подобными алчными, грабительскими притязаниями, Ежов проявил несогласие или заявил решительный протест?»

Конец ознакомительного фрагмента.