Сокровище чародея - Александрова Наталья Николаевна Страница 13

Надежда спустилась по стертым ступеням и толкнула тяжелую дверь. Негромко звякнул дверной колокольчик.

Оказавшись в полутемном помещении с низким сводчатым потолком, Надежда Николаевна принюхалась. Здесь стоял странный, смутно знакомый запах – старой бумаги, кожи, дерева, но было еще что-то, трудноуловимое.

– Это клей, – прозвучал вдруг из глубины помещения негромкий глуховатый голос.

Надежда вздрогнула и, обернувшись на голос, увидела в дальнем конце комнаты маленького старичка с большой лысой головой и тонкими, длинными руками и ногами. Благодаря такому телосложению старичок был похож на паука – но не противного большого мохноногого паука, вызывающего страх и отвращение, а на маленького симпатичного паучка, который старательно и деловито плетет свою аккуратную сеть в углу деревенского дома. Это сходство увеличивалось за счет больших блестящих глаз, прятавшихся за стеклами круглых очков.

Старичок осторожно разбирал стопку желтоватых листков, искоса поглядывая на Надежду.

– Что, простите? – переспросила она удивленно. – Что вы сказали?

– Это клей так пахнет. Самодельный клей для переплетных и столярных работ, – пояснил старичок и, увидев в глазах Надежды невысказанный вопрос, добавил: – Я видел, как вы принюхивались, пытались вспомнить этот запах. Вот и подсказал. Наверное, вы в детстве имели дело с таким клеем.

Действительно, теперь Надежда вспомнила, что в раннем детстве ее бабушка перед Новым годом приводила в порядок старинные, дореволюционные елочные игрушки – картонный домик с нарядными ставнями и красной крышей, серебристую лошадку в нарядной разноцветной сбруе…

Прежде чем приступить собственно к ремонту, бабушка варила клей по своему рецепту – вот тогда в доме и витал этот самый удивительный запах, запах детства…

– Это моя бабушка, – невольно проговорила Надежда под влиянием воспоминаний. – Это был ее собственный рецепт.

– Ну, наверное, не только ее, – старичок улыбнулся. – Показывайте, что вы мне принесли.

– Вот… – Надежда Николаевна достала из сумки книгу Пети Квадратова и обложку с первыми страницами, которую ей отдал гардеробщик в театре. – Вот это… можно подклеить?

– Конечно, не только можно, но и нужно. И не подклеить, а отреставрировать. Книги должны жить долго, ведь в них живут чьи-то мысли и чувства… – Он внимательно осмотрел книгу и проговорил с явным интересом: – Сложная работа! Такую бумагу сейчас очень трудно найти, и клей понадобится специальный…

– Так вы не сможете это сделать?

– Отчего же не смогу? – Старичок обиженно взглянул на Надежду поверх очков. – Конечно, смогу! Я же специалист! Только это будет не очень быстро, в таких делах торопиться нельзя. Книгу нужно будет долго держать под прессом…

– Ничего страшного! Я совершенно не спешу!

Надежда на самом деле обрадовалась, что переплетчик долго продержит книгу, – у него она будет в большей безопасности, чем дома у нее самой.

– Это хорошо, что не спешите. Спешка – то, чего всегда нужно избегать. Из-за спешки люди разучаются делать красивые, хорошие вещи, из-за спешки люди не замечают собственную жизнь.

– Хорошо, спасибо. Так когда мне зайти за этой книгой?

– Через две недели. – И переплетчик протянул Надежде квитанцию.

Выйдя из мастерской, Надежда Николаевна отправилась в сторону дома, но перед этим собиралась дойти до контейнера, куда складывали вещи для малоимущих. Она несла туда свои брюки – вполне приличные, но которые отчего-то стали ей малы, и футболку Сан Саныча, которую тот не носил.

Однако не успела Надежда дойти до этого контейнера, как на нее налетел мальчишка в широких штанах и черной футболке с капюшоном. Он схватил пакет, который Надежда держала в руке, и дернул на себя…

Надежда Николаевна от удивления выпустила пакет, и мальчишка припустил прочь, тут же скрывшись за углом.

– Хулиган какой, – проговорила она ему вслед.

Ей было не жалко старых вещей – все равно ведь хотела их отдать, но удивлял и огорчал странный поступок мальчишки…

Мальчишка, который выхватил у Надежды пакет, подошел к припаркованной в сторонке темной машине.

Стекло с водительской стороны опустилось, из окна выглянул мужчина с длинным узким лицом и коротко стриженными темными волосами и гнусавым, как будто простуженным голосом спросил:

– Ну что? Принес?

– А то! – Мальчишка продемонстрировал пакет.

Мужчина потянулся за ним, но мальчишка попятился:

– Сперва деньги!

– Но я должен сначала посмотреть…

– Ага, а потом ничего не заплатишь!

– Ладно, черт с тобой…

Мужчина протянул юному дарованию деньги, выхватил у него пакет, заглянул и сверкнул на мальчишку темными глазами:

– Ты что мне подсунул? Барахло какое-то! Штаны…

– Что было, то и принес! – огрызнулся хулиган. – Ты велел вырвать у той тетки пакет, я и вырвал, а что в нем – меня не касается!

– Не касается… – передразнил его гнусавый. – И не смей тыкать взрослым! У нее больше ничего не было?

– Больше ничего! – отозвался мальчишка, держась на безопасном расстоянии. – Но она только что во двор заходила, там мастерская есть… может, она там что-то оставила.

– Во двор? – оживился гнусавый. – Покажи, в какой двор!

– Деньги гони! – потребовал мальчишка. – Даром только птички поют!

– Ну ты нахал! Я тебе уже заплатил и ничего за это не получил!

– Не хочешь платить – твое дело, но тогда я пошел… – и он сделал несколько шагов в сторону от машины.

– Ладно, стой! – проговорил гнусавый. – Покажи тот двор…

– Деньги вперед! – потребовал мальчишка.

Получив гонорар, он проводил гнусавого типа к дворовой арке, возле которой висела табличка: «Мастерская “Манускрипт”».

Надпись на табличке была выполнена роскошным готическим шрифтом, вокруг названия извивалась красная змея, из пасти которой капал яд, а хвост змеи переходил в стрелку, указывающую во двор.

Гнусавый оглянулся на мальчишку:

– Сюда она пошла?

Того, однако, и след простыл.

Мужчина вошел во двор и тут же увидел лестницу, ведущую в полуподвал, возле которой красовалась такая же вывеска: «Мастерская “Манускрипт”». И такой же готический шрифт, и такая же змея.

Мужчина спустился по ступеням, толкнул дверь и вошел в помещение со сводчатым потолком. Здесь было довольно темно, и, войдя с улицы, на какое-то время он будто ослеп, однако разглядел, что в глубине комнаты копошится какой-то человек. Услышав шаги и звяканье дверного колокольчика, этот человек проговорил:

– Сейчас, мужик, свет починю и буду в твоем распоряжении…

– Свет мне без надобности! – произнес гнусавый, вложив в голос угрозу. – А ну, отдай мне быстро то, что она тебе принесла!

– Что?! – донесся из полутьмы удивленный возглас.

– Что принесла, то и отдай!

– Ты вообще о чем, мужик?! – Удивление в голосе усилилось, как будто кто-то подкрутил ручку.

– Ты глухой, что ли? К тебе сейчас тетка заходила и кое-что отдала. Так вот, отдай это мне, если не хочешь, чтобы я с тобой разобрался.

– Ты что, мужик, с дуба рухнул? Ко мне – тетка?

Незнакомец повернул выключатель, и подвал озарился ярким люминесцентным светом.

Гнусавый тип увидел развешанные по стенам фотографии татуированных атлетов, разглядел и самого хозяина заведения.

Это был здоровенный детина в черной майке, чуть не лопающейся на мощной мускулатуре, с голыми по плечи могучими руками, сплошь покрытыми татуировками, и небритым лицом, на котором читалось злобное недоумение.

– Ты что, мужик, реально нарываешься? – Татуированный атлет двинулся навстречу посетителю.

– Эй, это что – не переплетная мастерская?

– Чего? – татуированный набычился. – Это тату-салон, и я сейчас тебе на роже такую татуху изображу – на улицу стыдно будет выйти!

– Черт, – выдохнул гнусавый, – я не туда попал… Извини, мужик, ошибка вышла. А переплетная мастерская где?

– Щас я тебе покажу переплетную мастерскую! – Детина стал надвигаться на гнусавого, как цунами на таиландскую деревушку, когда местные жители, предупрежденные слонами, уже убежали подальше и волне остались лишь хлипкие домики.