Артефакт с темным прошлым - Алексей Макеев Страница 13

– То есть у нас появился кандидат в подозреваемые – некто Гриша-Кардан, местный «хитник» и неоднократно судимый по весьма серьезным статьям УК… – констатировал он. – Ну что ж, день еще не закончен, думаю, успеем «навести шороху» и в Евмельском райотделе.

Соломин-младший, все это время терпеливо дожидавшийся у служебного вагончика завершения их работы, поднялся с лавочки и с хрустом потянулся.

– Что, в дорогу? – жизнерадостно улыбнулся он.

– Да, едем в Евмель, – кивнул Гуров.

– С заездом в Кряжуново! – тут же добавил Александр и при этом хитро подмигнул.

– А-а-а… Почему в Кряжуново? – на лице Станислава отразилось недоумение.

– Батя дал ЦУ доставить вас на обед. Недавно звонил, интересовался, скоро ли будем – щи стынут! – деловито объявил Соломин-младший.

– Какой обед?! – услышав сказанное Александром, недоуменно вопросил вышедший на крыльцо профессор Рябинин. – У нас уже все готово. Аня стол уже накрывает.

Потерев лоб ладонью, Лев сокрушенно покрутил головой.

– Ох уж это русское гостеприимство! – резюмировал он. – То ли дело на цивилизованном Западе: по чашке кофе без сахара и без самого кофе выпили – и обед закончен. Зато у нас просто так не отделаешься! Накормят так, чтобы на три дня вперед наелся. Роман Михайлович, чтобы никого не обижать – ни вас, ни Ивана Ивановича, мы поедем прямо в Евмель. Как смотришь, Станислав Васильевич? – Гуров взглянул на приятеля.

Изобразив глубокую задумчивость, Крячко огласил:

– Смотрю так… Чтобы никого не обижать, начнем обед здесь, а закончим в Кряжунове. И все будут довольны. Как смотрите, Роман Михайлович?

– Только положительно! – закивал тот. – Попробуете судака, приготовленного Аней, с уральскими травами.

Хлопнув себя руками по бокам, Лев пожал плечами:

– Извини, Саш, придется еще немного задержаться…

…После экспресс-обеда у палеонтологов и продолжения обеда у Соломиных приятели наконец-то отправились в райцентр. Обсуждая в дороге результаты своего расследования в лагере палеонтологов, опера уже почти уверенно называли пока еще неведомого им Гришку-Кардана подозреваемым в убийстве. В самом деле! Человек он явно агрессивный, алчный, склонный к криминалу – не случайно же отмотал несколько сроков в местах заключения… Два дня назад он был на территории добычи строительного камня с целями, чрезвычайно далекими от гуманитарной деятельности. Причем ему не удалось украсть или купить у рабочих объекта камнедобычи чего-либо ценного, что можно было бы потом продать за приличные деньги каким-либо скупщикам-барыгам. И, скорее всего, он хорошо знал о том, что палеонтологи нашли некий древний артефакт, который мог бы стоить огромных денег. Наверняка знал и о том, что находка хранится в служебном вагончике. Поэтому на данный момент наиболее перспективной кандидатурой в грабители и убийцы, безусловно, был он, и только он.

Во время обеда у Соломиных Гуров спросил у Ивана Ивановича, не знает ли тот Кардана. Соломин-старший пояснил, что о таком «башибузуке» он как-то уже слышал, но лично с ним не знаком.

– …Этот не из наших, не из кряжуновских, – Иван Иванович категорично помотал головой. – Говорили, что обретается он в Евмели. У какой-то вдовой бабенки пристроился. Толком нигде не работает. Где-то подворовывает, чем-то спекулирует, вот тем и живет. Вроде бы одно время с ним дружился наш местный босяк и прощелыга Сенька Глухарев. Только Сеньки в Кряжунове сейчас нет. Его к себе куда-то под Бург забрал его двоюродный брат. Мол, хватит дурью маяться в своей деревне, будешь работать на стройке. Уже почти месяц он там. Мы думали, что Сеньки и на неделю не хватит – прибежит со стройки обратно. Однако ж не прибежал. Мы все тут в удивлении: неужто Сенька за ум взялся и прижился в строителях?..

Кроме того, Соломин-старший припомнил, что вчера, непонятно за что, пэпээсники отвезли в райцентр одного из кряжуновцев – еще более горького, чем Сенька, пьяницу Жорку Климца. И вроде бы именно в связи с убийством Кисляева. Во всяком случае, жена Климца утверждала, что ее «Жорику менты шьют мокрое дело». А так это или не так – Ивану Ивановичу в точности известно не было.

И вот теперь, сопоставляя всю имеющуюся информацию, Гуров и Крячко пришли к общему выводу: опергруппа райотдела со своей задачей не справилась абсолютно, сработав непрофессионально и даже топорно. Нарушив все нормы проведения первичного сбора информации, проигнорировав необходимость кропотливого поиска улик и самого придирчивого изучения фактов, халтурщики в погонах верхоглядски сделали неверные умозрительно-скоропалительные выводы. Подобно герою анекдота, который искал часы под уличным фонарем только потому, что там светлее, евмельские «пинкертоны», дабы не утруждать себя лишней беготней, проверками фактов и уточнением деталей, с ходу, «методом тыка», назначили виновного.

– …Как же их у нас много, вот таких недоумков-халтурщиков! – глядя в окно авто, с философичной задумчивостью и досадой в голосе констатировал Станислав. – И не только в наших органах. Сколько их и среди прокуроров, и среди судей… И, наверное, никто из этих халтурщиков даже не вспоминает, сколько людей, вообще непричастных к уголовщине, по их вине отправляется на нары! Если схалтурил сапожник, то у кого-то всего лишь раньше гарантийного срока порвутся ботинки. Это неприятно, но это мелочь. А вот если схалтурили опера, прокуратура и суд, то у кого-то вся жизнь вдребезги. И, что интересно, ответственности за это, по сути, ни-ка-кой…

– Это называется «человеческий фактор»… – чуть заметно усмехнулся Гуров. – У нас ни за что попасть на нары может и опер… Помнишь же, как в начале нулевых ты сам чуть не загремел в места не столь отдаленные?

– Да-а-а, было дело… – с ностальгической ноткой согласился Стас. – Хорошо, что меня подстраховал некто Лев Гуров! – смеясь, добавил он, кивнув в сторону приятеля.

…В начале нулевых, когда над Россией все еще витал удушливый смог беззакония лихих девяностых, оперу Никитинского райотдела Станиславу Крячко поручили расследовать факт для той поры вполне заурядного уголовного происшествия – группового насилия троих оборзевших от безнаказанности мажоров над молоденькой студенткой. В пору безвременья девяностых такие происшествия порой воспринимались как нечто малозначащее. Ну изнасиловали. Ну и что? Ведь не убили же… Поэтому очень многие из потерпевших даже не писали заявления в милицию. Толку? Мало того что виновников «не находили», так еще и сама заявительница могла вновь пострадать, причем куда более серьезно.

Но по каким-то неведомым причинам именно это происшествие стало достоянием столичной прессы. Поэтому расследование групповухи решили поручить уже заявившему о себе оперу угрозыска, каковым и стал Станислав Крячко. Будучи человеком жестким и принципиальным, он с ходу начал раскручивать это дело. Ему оно очень напоминало года за три до этого вышедший на экраны фильм «Ворошиловский стрелок». Что интересно, среди насильников и здесь оказался сынок, правда,