Ольга Володарская - Зов темной воды Страница 14

Ревность эта проявлялась страшным образом. Если Клюевы, ссорясь, кричали, обзывались, иной раз швыряли что-нибудь друг в друга, то Ярский устраивал Эллине совсем другие сцены: иногда душил ее, иногда выкручивал руки, иногда хлестал по щекам, но все это в полнейшей тишине. Молчал сам и Эллине пикнуть не позволял! Стоило ей приоткрыть рот, как он зажимал его своей большой ладонью так сильно, что девушке нечем было дышать, и принимался бить ее еще больнее и яростнее. После экзекуции он, как правило, насиловал Эллину. А потом запирал в комнате на целый день, оставляя таз для того, чтобы было куда справить нужду.

Вот тогда Эллина его по-настоящему возненавидела! Чувство неприязни, испытываемое ею к Ярскому, переросло в такую мощную ненависть, что девушка стала мечтать об одном – чтоб он умер. «Хоть бы он сдох, – денно и нощно думала она, памятуя о том, что мысли могут материализоваться. – И я спляшу на его могиле…»

Но Ярский и не думал умирать. Он был здоровым мужчиной в полном расцвете сил, в ГПУ (оно пришло на смену ВЧК) уже несколько лет занимался кабинетной работой, поэтому не сталкивался с преступниками лицом к лицу, так что надеяться на то, что его убьют в какой-нибудь перестрелке, не приходилось.

Но однажды ночью во время очередного полового акта из лона Эллины хлынула кровь. Перепуганный Ярский вынужден был обратиться за помощью к соседу-медику. Гуляев, оказав пациентке первую помощь, долго смотрел на чекиста. В его взгляде читались осуждение и гадливость, но он справился с собой и ничем не выказал своего отношения к Ярскому, только сообщил:

– У девочки внематочная беременность. Ее нужно везти в больницу и оперировать… – И, сокрушенно качнув головой, добавил: – Не знаю, сможет ли она после этого родить!

Эллину отвезли в больницу, оперировали, но выписали не скоро. Девушка очень плохо себя чувствовала, постоянно жаловалась на боли. Врачи недоумевали, откуда они берутся, ведь все уже зажило (молодой организм быстро справился с болезнью), не догадываясь о том, что Эллина просто-напросто симулирует. Ей так нравилось в больнице, где все с ней были ласковы, заботились о ней, а главное – не домогались, что хотелось здесь остаться навсегда. Но сказка кончилась через месяц. Эллину все же выписали.

Когда Ярский приехал забрать «дочь», медики настоятельно рекомендовали ему отправить девушку на воды. Тот, вняв совету врачей, купил ей путевку в Кисловодск. Эллина была на седьмом небе от счастья, ведь сам он отправиться с ней не мог – работа.

Первая неделя пролетела как один день. Эллина окрепла, воспряла духом и вновь обрела свое очарование. У нее тут же появилась толпа поклонников. Из них девушка выделила одного, самого молодого, романтичного, прекрасного, и позволила ему за собой ухаживать. Юноша дарил Эллочке цветы, посвящал ей стихи и постоянно целовал ее некрасивые кисти. Эллина почти влюбилась в него и решила отдаться – тогда она еще надеялась на то, что с другим партнером найдет в сексе прелесть. Но она ошиблась! Никакого удовольствия она не получила. Но зато ей не было ни больно, ни страшно и не противно… Никак! Все равно что перетерпеть не очень приятную процедуру, такую, например, как принятие вонючей грязевой ванны.

Встречалась Эллина со своим кавалером на природе. Они уходили подальше от людей и предавались радостям секса под открытым небом. Перед отъездом влюбленные решили устроить прощальное свидание в горах, ведь это было так романтично – встретить рассвет на фоне вершин.

А в то самое время, когда Эллина со своим кавалером выходила за ворота пансионата, к нему со стороны железнодорожной станции приближался Ярский. Истомившись в Москве без своей «дочери», изойдя от ревности, соскучившись и осознав в разлуке, как сильно любит эту девочку (он действительно любил ее – по-своему, но любил), Ярский решил за ней приехать. Решение это пришло к нему спонтанно, вот почему он отправился в Кисловодск, никого не предупредив. И когда он, сгорая от желания поскорее увидеть Эллину, торопливо шагал к воротам пансионата, она вышла из них под руку с другим. Ярский встал как вкопанный, увидев молодых людей. Они, не заметив его, удалились в сторону гор, он двинулся следом.

Пока длилось восхождение, Ярский сдерживал свою ярость, но стоило Эллине с кавалером расположиться на пледе и соприкоснуться губами, как он не выдержал. С животным рыком он выскочил из-за валуна и бросился к влюбленным. Отшвырнув парня, как котенка, он одной рукой схватил Эллину за волосы, а другой изо всей силы ударил ее по лицу. Потом еще и еще, пока из разбитой губы девушки не брызнула кровь. Этого Ярскому показалось мало. Он швырнул Эллину на камни и занес над ней ногу в хромовом сапоге, но тут на помощь девушке пришел ее кавалер. Он оттолкнул Ярского и неумело стукнул его в плечо. Завязалась драка. Естественно, перевес был на стороне чекиста, и влюбленный юноша оказался почти повержен. Однако он, падая, увлек Ярского за собой. Мужчины покатились вниз к обрыву.

Эллина с ужасом смотрела, как они неумолимо приближаются к пропасти. Когда дерущиеся замерли на краю обрыва, она зажмурилась. Но так было еще страшнее, и Эллина открыла глаза. И увидела, как ее возлюбленный, отброшенный противником, ударился головой о валун и замер, а Ярский от резкого движения потерял равновесие и сорвался вниз…

Эллина вздрогнула всем телом. Но не от страха, а от радости. Она решила, что мысли ее наконец-то материализовались и боги избавили ее от чудовища. Однако уже в следующий миг стало ясно, что обрадовалась она рано. Ярский не рухнул в пропасть, а зацепился пальцами за край обрыва.

– Помоги! – услышала она сдавленный голос Ярского, у которого, очевидно, не хватало сил подтянуться.

Эллина торопливо встала и побежала к обрыву. Достигнув края, она упала на колени и протянула руку. Ярский вцепился в нее и попытался подтянуться, но у него ничего не вышло.

– Кажется, я сломал левую руку, – прохрипел он. – Придется тебе попробовать меня вытащить…

По лицу Ярского пробежала судорога. По всей видимости, ему было очень больно. Или же силы покидали его. Эллина заметила, как напряглись его пальцы.

– Ну! – выдохнул он. – Тяни! За ремень… – В глазах отчетливо промелькнула паника. – Я сейчас сорвусь, быстрее!

Эллина как завороженная смотрела в его переставшие быть холодными глаза и не двигалась. Секунд десять она так просидела и вдруг, вместо того чтобы податься к нему, стала медленно отползать назад. Взгляд ее переместился на побелевшие пальцы Ярского. Она гипнотизировала их, шепча, как заклинание: «Сдохни, сдохни, сдохни…»

Но Ярский не собирался сдаваться. Он так упорно боролся за свою жизнь, что, если бы не сломанная рука, обязательно бы выбрался. И если б ему это удалось, Эллину ждала бы страшная участь. Поняв это, она схватила камень и занесла над синими пальцами Ярского. Она собиралась по ним ударить, чтобы все скорее закончилось, но тут произошло чудо – пальцы разжались сами. Ярский полетел вниз, врезаясь в выступы скалы с таким страшным хрустом, что Эллину затошнило. Когда он рухнул на дно ущелья, ее вырвало. Вытерев разбитый рот, девушка поднялась на ноги и побрела к тому месту, где лежал ее возлюбленный. Эллина не надеялась увидеть его живым, но оказалось, что юноша всего лишь без сознания, и скоро он пришел в себя.

– Где он? – спросил молодой человек, когда очнулся.

Эллина показала глазами на обрыв.

– Это я виноват, – прошептал парень и заплакал. – Он погиб из-за меня… – Эллина могла бы разубедить юношу, но почему-то промолчала. А он продолжал себя изводить: – Получается, я убил человека, и меня теперь посадят в тюрьму!

– Прекрати истерику! – прикрикнула на него Эллина, в которой вдруг проснулось удивительное хладнокровие. – Мы никому не скажем, что произошло!

– Как? – жалко пролепетал юноша.

– Очень просто, – отрезала она и брезгливо поморщилась. Вид хнычущего мужчины вызвал у нее отвращение и на всю жизнь отбил охоту влюбляться в слабаков. – Вернемся в пансионат как ни в чем не бывало. Ярский только что с поезда (вон его чемодан) и не успел попасться на глаза персоналу. Его никто тут не хватится. А завтра мы вообще уедем, и все будет шито-крыто… – Она сурово посмотрела на бывшего избранника. – А теперь тащи сюда чемодан, его надо скинуть вниз. Потом набери в роднике воды, я смою кровь… – и Эллина, поморщившись, добавила: – …а ты сопли!

Юноша послушно исполнил все, что от него требовалось, после чего дал себя увести. Он двигался как сомнамбула: шел, не глядя под ноги, из-за чего то и дело спотыкался, чем ужасно раздражал Эллину. Ей хотелось побыстрее добраться до пансионата, привести себя в порядок, отдохнуть и подумать. Но, имея такого попутчика, о скором прибытии на место оставалось только мечтать.

Когда молодые люди наконец добрались до пансионата, Эллина завела юношу в комнату, усадила его на кровать и ушла к себе, не сказав ему ни одного прощального слова. Следующим утром она уехала в Москву, так и не узнав, что молодой человек, к которому еще сутки назад она испытывала трепетные чувства, ночью повесился на ремне своих брюк.