Роман Каретников - Черный диггер Страница 14

- Друзья, - начал старик глубоким, проникновенным голосом, - я заместитель по хозяйственной части директора областного интерната для детей-сирот. Вот уже пять лет, как мы фактически брошены на произвол судьбы. Средств отпускается все меньше и меньше, у нас не хватает самого необходимого. Воспитатели и обслуживающий персонал месяцами не получают заработной платы. Но не подумайте, что мы просим для себя. Здание находится в аварийном состоянии, срочно требуется ремонт. В изоляторе нет простейших медикаментов...

Речь старика не оставила пассажиров равнодушными, да и сам колоритный облик его приковывал внимание, заставляя поневоле прислушиваться к словам. Люди лезли за кошельками и портмоне, бросали деньги в прорезь ящика. Старик благодарил каждого, степенно кланяясь.

Даже Сергей когда очередь подошла к нему, поневоле сунул руку в кармашек джинсов, выгреб мелочь и, не глядя, ссыпал ее в копилку.

- Благодарю вас, молодой человек, - веско произнес старик, окинув его проницательным взором с головы до ног.

"Он не из Конторы", - автоматически отметил Сергей и кивнул в ответ.

Старик поправил свой ящик и сел позади него, спиной к ходу поезда. Он, наверное, прошел уже через весь состав, завершив свой путь в этом вагоне.

- Бестселлер, - донесся резкий крик от начала вагона, - новый бестселлер Александры Марининой!

В дверях стоял толстенький мужчинка ростом чуть выше дверной ручки и держал в руках книгу в яркой суперобложке. Голос у него был тонкий и звонкий, как у тринадцатилетнего мальчишки.

- Лучшее произведение писательницы! - надрывался он. - Увлекательнейший сюжет, плюс изумительная...

Сергей прикрыл глаза, прислушиваясь к перестуку колес, и почувствовал, что опять сползает в невесомую дремоту.

Они появились спустя пятнадцать минут.

Крутина словно током прошибло. Честно говоря, к тому времени он уже уверил себя, что все позади. И проблемы могут приключиться лишь на конечной станции, до которой он и не собирался ехать. Ему достаточно было выйти на предпоследней остановке и опять немного пройтись. И вот на тебе! Приехал.

Насчет них даже сомнений никаких не возникало. Двое мужчин лет сорока сорока пяти шли по вагону и, немного не доходя до Сергея, обменялись едва заметными взглядами. Один, чуть поплотнее, сел на свободную скамейку через проход, лицом в его сторону. Второй, брюнет, похожий на цыгана, прошел мимо, как бы не обращая на Сергея внимания, и скрылся в тамбуре. Плотный устроился поудобнее, мазнул по Крутину взглядом, сделал вид, что рассматривает кого-то за его спиной, а затем лениво перевел взгляд в окно.

Внутри Сергея бушевал уже целый рой рассерженных гномов. Они раскачивались на его внутренностях, прыгали на желудке, топая по нему маленькими ножками, грозили кулачками вверх и кричали непотребности.

Как они собираются его брать? Скорее всего, на выходе. Тот, в тамбуре, сейчас свяжется со своими. Здесь, в поезде, скорее всего едут только эти два человека. Как ни сильна Контора, но перекрыть все пригородные электрички, автобусы и автомагистрали большим количеством сотрудников она просто не в состоянии. Вероятно, их распределяли по нескольку человек на каждый маршрут. Что это значит? Это значит, что уходить нужно, пока их только двое.

Электричка уже не поцокивала успокаивающе на стыках. И не покачивалась мерно, как колыбель младенца. Невидимая рука смахнула с Сергея сонливость и отодвинула ее прочь, далеко-далеко. Вагон сразу превратился в желудок какого-то громадного животного, готовый переварить всех, находившихся здесь. Стук колес начал напоминать лязганье капканов, и Крутину невольно захотелось оторвать ноги от пола. Внезапно обострились все запахи. Резко, до тошноты. Запахи старого дерева, металла, выкрашенного масляной краской, грязи на полу, человеческого пота, несвежих бутербродов, одежды, раскаленных электрических лампочек - все они набросились на него с разных сторон. Сергей глубоко задышал. Вдох через рот, выдох через нос. Вдох - выдох, вдох - выдох... Женщина напротив него зашевелилась, не открывая глаз.

Плотный продолжал сидеть, безучастно глядя в окно. Время от времени он чуть поворачивал голову в сторону Сергея, старательно не задерживаясь на нем взглядом.

Крутин посмотрел на часы. Пора бы. Где же эта чертова остановка?

- Станция Решетово, - как бы в ответ на его незаданный вопрос раздалось в динамике над головой.

Вот и все. Место - лучше не придумаешь. Самая пустынная из всех, находившихся на этом пути остановок. Голая бетонная площадка, забытая богом и людьми.

Сергей встал, поправляя куртку. Прямо перед ним, в проходе, перегородив дорогу к тамбуру, оказался старик-завхоз в черном пальто. Может, этот детский попечитель тоже из них? Нет, на Крутина он сейчас не обращал никакого внимания. Просто стоял, опираясь на палку, и поправлял левой рукой перекрутившийся ремень от своего ящика. И приспичило ему выходить именно здесь! Ехал бы уж спокойно до самого конца.

Застегивая куртку, Сергей покосился через правое плечо. Тот, на скамейке, тоже встал и с тем же ничего не выражающим видом пристроился позади него. Поезд дернулся, останавливаясь, все трое качнулись в проходе.

Старик раскрыл дверь в тамбур и двинулся вперед. Сергей шагнул за ним, уже зная, что ожидает их там.

Брюнет стоял у входной двери вполоборота. Старик приблизился к нему. Крутин, в свою очередь, чуть ли не вжался в старика, освобождая пространство. Плотный шагнул за ним. Дверь в вагон закрылась. Они оказались отрезанными от всех.

Цыган находился перед Сергеем, поэтому главное внимание он сосредоточил на другом. Чуть нагнув голову, Крутин боковым зрением ловил его движения, ожидая момента, когда...

Поезд еще раз тряхнуло, и он остановился окончательно. Все опять покачнулись. Плотный сунул правую руку в карман. Начали!

Левым локтем Сергей что есть силы двинул ему в лицо.

Раздался хруст. Плотный замычал и подался назад, ударившись о перегородку. Послышалось шипение открывающихся входных дверей. Крутин нанес удар пяткой по голени плотного и еще раз, для верности, добавил локтем. На всякий случай, чтобы обезопасить тыл. Плотный перестал мычать и лишь только клокотал с бульканьем. Нос у него был сломан.

Но цыган уже достал пистолет, и Сергей, готовый к броску на него, понял, что это конец. Он не успеет.

БОМЖ. СТОЛКНОВЕНИЕ

Электричка дернулась и остановилась. Решетово. Сейчас, через десять минут, здесь пройдет еще одна, в сторону города. Она будет последней на сегодня, и этот длинный суматошный день можно считать законченным.

Войцех Казимирович стоял в тамбуре, зажатый другими пассажирами, и удивлялся данному обстоятельству. Обычно на этой станции в такое время он выходил в полном одиночестве. Когда-то Профессор даже поинтересовался, для чего нужно было делать остановку в таком месте. Оказалось, когда-то здесь была крупная птицефабрика. Лет девять назад ее задушили "ножки Буша". Хозяйство разорилось, а кто-то нагрел на этом руки. Люди, жившие в небольшом поселке при птицефабрике, не имея работы, разбежались кто куда. Остались только старики да старухи, прозябающие на нищенскую пенсию. Ездить стало некому, а остановка сохранилась как напоминание о том, что когда-то и здесь жили, работали, женились, рождались и умирали люди, ушедшие отсюда теперь навсегда.

Войцех Казимирович приготовился к выходу, когда стоявший перед ним смуглолицый мужчина вытянул пистолет. Ну вот, опять грабят. Как много оружия стало гулять по стране! И большая половина из тех, в чьих руках оно находится, считают его рабочим инструментом, способом добычи средств к существованию. Да, разбойничать у нас учатся быстро. Гораздо быстрее, чем зарабатывать.

И в этот момент сзади послышался шум борьбы. Смуглый на секунду отвлекся. Но Профессору этого было достаточно. Концом трости, снизу вверх, он ударил его по руке с зажатым в ней пистолетом. Оружие задралось к потолку, сухо щелкнул выстрел, пуля застряла где-то в перегородке. Мгновенно перехватив трость посередине, Профессор опять нанес удар по руке, но уже тяжелой частью, с набалдашником. Пистолет с глухим стуком упал на пол. По счастью, самопроизвольного выстрела не последовало, а то шальная пуля в узком тамбуре могла бы натворить дел. Все так же держа трость посередине, Войцех Казимирович ударил смуглого набалдашником по лицу. Удар пришелся в лоб, встряска была хорошей, к тому же из рассеченной раны хлынула кровь, заливая ему глаза..Но смуглый оказался крепким парнем и бросился на Профессора, как обезумевший носорог. И напоролся на конец трости, предусмотрительно выставленный Войцехом Казимировичем вперед. Профессор еще сделал подачу, как при игре в бильярд. Кончик его трости попал точь-в-точь в солнечное сплетение. Смуглый подался обратно, хватая широко раскрытым ртом воздух, и чуть не вывалился в открытую дверь.