Александра Маринина - Шестикрылый Серафим Страница 14

- Как там, в твоем ведомстве?

- Идет работа. Все очень и очень неплохо. Дисциплину подтягиваем, кое от кого избавляемся. Теперь мы в особом фаворе. Но чувствую, надо торопиться. Шеф-то наш бывший очень плох. Боюсь, и года не пройдет, как у вас опять руководство поменяется. За это время надо многое успеть.

- Правильно мыслишь, хотя и мрачновато. А что там с нашими делами?

- Неплохо, неплохо. На Кубе сейчас готовим акцию, хороший канал нашли. Но американцы мешают. Афганистан опять же дает свое. Но тут надвигаются определенные сложности.

- Это еще какие?

- Чувствую, скоро сменится командование Министерства обороны, а значит, пойдут замены в войсках. Кто-то из новых может и не вписаться в действующую систему. Здесь надо бы повнимательнее поработать с кандидатурами. Опять же нет гарантий, что те, кого начнут выводить из боев, не решат урвать что-то себе. Потащат, конечно, героин в Союз, а откуда у генерала рынок сбыта? Не будет же он ходить по казарме и предлагать? Да и с мозгами не у всех хорошо, а гонору - хоть отбавляй. Вот и завалятся. Мы, конечно, попытаемся проконтролировать, но пару таких дел надо будет дать возможность военной комендатуре закончить. Мы им сами поможем с дураков погоны снять и посадить, чтобы другим неповадно было. И посадить покрепче. Но по этапу до места они не дойдут, чтобы лишнего не натрепали. Всякое ведь может случиться.

- Круто, однако!

- А как иначе? Не в бирюльки играем. Политика это. А она всегда на чьей-то крови замешана.

- А позитивные-то сдвиги есть какие-нибудь?

- Конечно. Мы сейчас милицию к рукам приберем, Министр у них уже новый. Да что я вам рассказываю. Он же наш человек. Умом он не блещет, но то, что скажем, - сделает. Он у нас крепко на крючке сидит. С милицией давно пора "разобраться", а то работать становится все труднее.

- И что вы тут планируете?

- Во-первых, мы им часть своего балласта скинем. Так сказать, для оказания практической помощи. Ну и для контроля, конечно.

- А они пойдут на это?

- Куда денутся! Министр-то кто? Я надеюсь, и вы поможете. Примете совместное постановление об усилении борьбы с преступностью и распишете исполнителей. Вот и будем выполнять, И контролировать. Между тем с коррупцией поборемся. Создадим специальное управление, и будет оно работать на вполне законных основаниях. - Не понял! Зачем специальное управление?

- А как же? С коррупцией-то надо бороться! А заодно и милицейские информационные каналы прощупать. А то они там у себя засекретились, и порой долго искать приходится законные основания, чтобы к ним в картотеки заглянуть. Создадим специальное управление - и снимем эту проблему.

Неплохо задумано. Но у них же там, в милиции, наверное, много учетов накопилось. Как вы с ними разбираться-то будете? - Очень просто. Вы примете постановление об усилении охраны прав граждан и строжайшем соблюдении социалистической законности, в котором отметите недопустимость необоснованной постановки на учет. А мы под это дело проведем проверку, и ее результатом как раз и будет заключение о необходимости уничтожения старых учетов.

- А как же они после этого работать будут, без этих своих учетов?

- Плохо будут работать. Ногами, а не головой. Бегать будут, новые учеты себе станут придумывать вместо старых... Конечно, хорошие профессионалы, а они в милиции есть, со своими бумажками так просто не расстанутся. Но мы и это продумали. Вы начнете борьбу с очковтирательством и бюрократией. Звучит это пристойно и вполне своевременно, а мы со своей стороны усилим контроль за регистрационной дисциплиной. Они-то, эти старые профессионалы, привыкли всякую мелочевку прятать. И в самом деле, если все заявления регистрировать, как того требует закон, когда же их раскрывать-то? Вот они и прятали мелочевку, а мы им за это сейчас - по рукам. Да у нас половина милицейского оперсостава будет ходить в качестве подозреваемых. Чем больше человек работал, тем больше у него шансов или в тюрьму попасть, или к нам на крючок. Они начнут увольняться, а мы им руку помощи протянем. Кому - легально, а кому - нет. Поможем им правильно сориентироваться. Пусть на нас поработают.

- А что, собственно, вы имеете в виду, говоря "легально", "нелегально"?

- Так ведь приходится думать о перспективах. Кто точно знает, какие установки будут у следующего руководителя? Я, конечно, думаю, что все вернется на круги своя. Однако будущее покажет. Но мы-то должны контролировать ситуацию, и нам нужны будут свои люди. Мы руками этого министра часть профессионалов поувольняем, а следующий министр их обратно на работу возьмет. Ребята они неглупые, так что будут знать, кому они этим обязаны. Кстати, вот этот наш неудавшийся писатель. Он ведь до сих пор работает. Будет у нас предлог и в его бумагах покопаться. Он там на хорошем счету, стало быть, не поглупел за эти годы. Когда мы его прихватим, он быстро поймет, что к чему. Он уже второй десяток лет работает. Что же, за ним грехов нет, что ли?

- А вдруг нет?

- Нет - так будут. Я же говорил, мы целое управление создаем.

11 февраля 1983 г., г. Москва, четверг

- Раздевайся, чувствуй себя как дома. Тапки там, внизу. Сейчас я мясо в духовке посмотрю. О, как раз поспело! Профессор, ну не глядите так мрачно. Все неприятности еще впереди. Вон, кстати, ваш чемодан, на антресолях.

- Руки где можно помыть? - Опросил Орлов сдержанно,

- Юра! Я же тебе сказал, чувствуй себя как дома. Расслабься. Сейчас мясо поедим, коньячку попьем после загородной прогулки. Об этом можно только мечтать!

- Ничего себе прогулка! - криво усмехнулся Юрий Романович.

- Ну вот и хорошо. Расслабился? А теперь соберись. И послушай меня внимательно. Я ведь не просто так дал тебе посидеть в наручниках. Я хотел, чтобы ты подумал. И подумал не над моими словами, а над своим положением. Мужик ты неглупый, даром, что ли, профессор, поэтому я думаю, рассуждал ты здраво. Сколько ты в доме просидел? Минут сорок. И ждал ты, конечно, уже не меня, а каких-нибудь чекистов, которые приедут тебя вербовать. Угадал? Можешь не отвечать. По тебе видно. Я уже пятнадцать лет вопросы задаю и больше верю тем ответам, которые вижу, чем те, которые слышу. Так что ложью себя не унижай. Ну и еще ты много всякого разного напридумывал, и, между прочим, правильно. Ведь есть основания как у органов, так и у жуликов положить на тебя глаз. Уж очень ты жить стал красиво, Юра. Машина тебе - не машина, дача - не дача, гараж - не гараж. Ну растолкуй мне, ради Бога, зачем тебе квартиру-то надо было менять? Да еще через маклера.

- Мы с мамой хотели разъехаться.

- Скажите, пожалуйста! В огромной четырехкомнатной квартире в центре города тебе места было мало? Неужто трудно было предположить тебе, профессору, что этот маклер, после того, как ты назвал ему свои требования по обмену, а главное легко согласился на ту цену, которую он тебе назначил, через полчаса донес на доктора-миллионера на Литейный. Хорошо, что эту информацию удалось "погасить". А представляешь, что было бы, если бы этот маклер не поленился и обошел здание на Литейном с другой стороны?

- А что было бы? - не понял Орлов.

- Беззаботно живете, профессор. Ты у тещи своей спроси, где в твоем родном городе находится Управление КГБ. Она у тебя баба умная. Сколько лет уже сидит на этой пороховой бочке? Ведь "Елисеевский" - это тебе не городская больница. И вокруг все чисто! Вот к кому бы тебя на практику, поучился бы у нее. В общем так, Юра, - голос Саши стал жестким и не терпящим возражений, - выслушан и учти: обстановка резко меняется. Гайки уже начали закручивать. А главное - пойдут показательные процессы. Сейчас КГБ будет демонстрировать народу, что нынешнее руководство страны активно занялось наведением порядка. Очень больших тузов, конечно, не тронут. Там, где власть и большие деньги, там и законы другие. А вот профессор-взяточник для них самый что ни на есть лакомый кусок. Зацепить тебя хотя бы на твоей дурацкой любви к французскому коньяку и духам для жены, которые тебе в кабинет чуть ли не каждый день таскают брюнеты в больших кепках, ничего не стоит. Копни сейчас твою клинику, пройдись по отдельным палатам - да ведь доброй половине тех, кто там лежит, место не в престижной клинике, а на нарах.

- Что ты хочешь этим сказать?! - возмутился Юрий Романович.

- Только то, что говорю, Юрочка. Прекрати крохоборничать. Это тебе кажется, что ты такой умный и о художествах твоих никому не известно. Смотри, погоришь, как швед. Короче, больше никаких подношений. Иначе нашей дружбе - конец. Мне твоя безопасность дорога, но свою голову я бесконечно подставлять тоже не могу. Откусят. И не поперхнутся. Все. Больше это не обсуждаем. Дружба дружбой, но можешь считать, что это - приказ. Ты понял?

- Ну, будем считать, что понял, - сухо ответил Орлов.

- Давай-ка без "ну". Я понимаю, о чем ты думаешь: о том, что все эти подачки - проявление благодарности, о том, что так делают все, о том, что это сложившаяся практика, я уже не говорю о том, что тебе не хочется от всего этого отказываться. И я тебя прекрасно понимаю. И к жене приятно прийти с французскими духами, и к приятелю на день рождения с бутылкой дорогого коньяка. И коллегу в кабинете угостить рюмочкой "Наполеона". Меняй привычки, Юра. Не будь жлобом. Достань из кармана "трешку" и купи своей Ирке пяток тюльпанов. Она же у тебя тюльпаны любит. Или ты про это забыл? А с другом, если уж так хочется сэкономить, можно и спирта на лимонной корочке трахнуть. А можно и на рябине. Ничуть не хуже французского коньяка. Поверь, он к тебе после этого только лучше относиться будет. Знаешь, как говорят? Попроще будь, и люди к тебе потянутся. Ладно, с этим вопросом - все. Но если я все-таки тебя не до конца убедил, вспомни, сколько всяких страстей ты передумал, пока ждал меня в наручниках. Ведь половины твоих страхов могло бы не быть, если бы не рост твоего собственного благосостояния. А страх - вещь противная и руки тебе вяжет. И за этим страхом потерять шмотки или Иркины побрякушки ты главного не увидишь. Ты свободу теряешь, Юра. Свободу мыслить и принимать решения, ни на кого не оглядываясь. Нам власть нужна. Мы создаем систему, а не набиваем себе карман. У тебя еще нет тех денег, которые и есть свобода. Они действительно только в очень большом количестве начинают переходить в качество. Так что давай, милый, дело делать. Я это дело начал, и я его буду продолжать, чего бы мне это ни стоило. Я запустил эту систему, и она уже набирает обороты. Я доведу это дело до конца. Пойми меня, Юра, - Саша вдруг заговорил тихо, и что-то непривычное послышалось Орлову в его голосе, - я придумал систему, я родил ее. Она - мой ребенок. И я буду ее оберегать и защищать. А ты своими необдуманными действиями можешь причинить ей вред, Я не имею права этого допустить.