Фридрих Незнанский - Игра по крупному Страница 14

Он не видел, как на берегу поднялась сумато­ха. Кто-то обнаружил труп Андрея, и теперь все бегали, искали его товарища, только что ушедше­го купаться. Уже запускали моторку, уже вырвал­ся из жарких объятий Кончиты Серега, заслышав шум на берегу.

Когда Алекпер услышал шум моторки, он по­думал, что лучше всего сейчас утонуть. Но потом желание жить пересилило в нем страх перед рас­правой.

Он выбрался на берег и спрятался в колючих кустах. Солнце сжигало затылок, колючки не­стерпимо впивались в кожу, он плакал от боли, кусая губы и стараясь не смотреть на море, где его искали.

Там ныряли аквалангисты, блестя своими темными подводными костюмами, там орал, но­сясь по берегу, Серега...

Алекпер дождался ночи. И потом снова по­плыл. Теперь море слегка пощипывало его полу­сожженную кожу и приятно охлаждало.

Он завернул наконец за мыс и увидел огни на берегу. Этот залив был совсем небольшой, вроде бухточки, в которой вода во время прилива под­нималась одновременно везде и точно так же опускалась. Люди на берегу заметили его.

— Я сын Президента... — говорил, теряя со­знание, Алекпер. — Позвоните отцу... — Он по­вторял это по-русски, по-английски, по-азер­байджански. — Меня похитили, я бежал...

Вскоре он начал бредить. Утром пришел в себя и потребовал, чтобы его доставили в посоль­ство. Вертолетом его отправили в российское консульство, представлявшее также интересы республики Азербайджан. Алекпера по-прежнему лихорадило, его ожоги мучительно болели, но он требовал только одного': чтобы его поскорей от­правили к отцу, в Баку.

8

—   ...«Мерседес-500», синий, номер... — моно­тонно выговаривал начальник службы охраны, который вел наблюдение из дома напротив. — Три человека вышли.

—    Солоха прикатил, — с удовлетворением от­метил хозяин. — Пусть заберут у них оружие, а потом пропустите.

—   «Мерседес-600», черного цвета, номер...

—   Неужто Бучило свой «кадиллак» поме­нял? — удивился хозяин, глядя в подзорную трубу на выходящих из машины. — Еще спорил...

—   Ты где такую отхватил? — спросил хозяина приехавший ранее Томилин, гендиректор «Регионнефтегаза», указав на подзорную трубу — ста­ринную, украшенную инкрустацией из слоновой кости.

—   Взял по случаю, — уклончиво ответил хозя­ин. — А что?

—    Где-то я ее раньше видел, — сказал Томилин, отправляя в рот маслину, начиненную анчо­усом. — Только не могу вспомнить где.

—   Могу уступить, — сказал хозяин, оторвав­шись от окуляра.

—   Да мне она ни к чему.

—   А то бери. Много не возьму. Подпишешь бумагу в «Транснефти» на двести тысяч тонн — и труба твоя.

—    «Мерседес-500», красный, номер... — снова донесся из динамика тот же голос. — Два челове­ка — одна женщина.

—    Скуратов со своей новой, — перевел трубу во двор хозяин. — Давно обещал показать. Гово­рил, будто в «Золотом паласе» отхватил. Прямо с помоста, когда трусики скидывала... Слушай, То­мила, а где твоя Елена? Почему в Москву не привез? Мы ведь как договаривались, когда я ее тебе сватал? Что не будешь прятать. Верно?

—    Не любит она ездить в Москву, — сказал Томилин, потемнев лицом.

—     А не боишься, а? Молодая, красивая, все время одна... Небось приставил кого? Мне Артем, который теперь на хозяйстве, рассказы­вал...

—  Я такими делами не занимаюсь, — мрачно ответил Томилин. — Так все, что ли, приехали? Гоша, надо бы нам с тобой потолковать.

—   А ты не спеши, — ответил хозяин, он же Гоша. — Поговорим, успеем. И про то, что Елену свою от нас прячешь, тоже поговорим... Вон, ви­дишь, Коноплев приехал, Олег. Сейчас позна­комлю. Новый гендиректор «Сургутнефтегаза». Прошу любить и жаловать.

—   Тот, что на место Ивлева? — спросил Томилин.

—    И на место Бригаднова... столь же невинно убиенного... — Гоша истово перекрестился. — Вот как только не боится занять их место! Ты бы, к примеру, смог? Кстати, он твой тезка. И не морщи лоб. Среди членов директорского совета его нет. Как и у тебя памяти... А еще про трубу мою что-то хочешь вспомнить...

—   Но я действительно у кого-то раньше ее видел, — пожал плечами Томилин.

—   Не мог ты ее, Томила, видеть! — повысил голос Гоша. Гости обернулись. — Вот пристал! Да в нее, если хочешь знать, сам адмирал Нельсон смотрел одним глазом. А другой ему французы выбили.

Томилин обратил внимание, что собравшиеся гости притихли, женщины перестали хихикать, официанты — разливать шампанское.

—   А что ты раскипятился? — спросил Томилин. — Возможно, я видел подделку. В одном доме.

—     Да нет, Олежек, — вдруг ласково заулыбал­ся хозяин, обняв его за плечи. — Ты подделку не видел. Ты — ошибся. Тебе померещилось.

—    Ошибся так ошибся, — согласился Томилин, попытавшись одним движением снять его руку со своего плеча. Но Гоша вдруг привлек его к себе.

—  Ох, люблю же я тебя, правдоискателя! Ну блажь у меня такая, пойми ты! Моя Зойка начала собирать этот антиквариат, и я за ней увлекся. Все только штучное, все в единственном экзем­пляре! Правильно я говорю, Зоя?

Жена хозяина снисходительно кивнула и слегка улыбнулась. Она беседовала с дамами возле стола, уже уставленного закусками.

Томилин снова отправил в рот маслину и тут встретился с ней взглядом. Она укоризненно по­качала головой.

Да сам знаю, подумал Томилин, лучше не свя­зываться. Но, похоже, эту штуковину я в самом деле как-то видел в одном доме. В схожих обсто­ятельствах... Только чего из-за этого нервничать, не понимаю. Странно ведет себя Гоша.

—   Кого-то еще ждем? — спросил приехавший после всех Коноплев, с озабоченным видом тряся Гошину руку и заглядывая ему в глаза.

По переглядыванию гостей Томилин понял: Коноплева никто здесь не знает. Впервые видят. Обычно «генералы» знали друг друга давно. Почти все выросли и переженились у себя в Си­бири. Там следили за карьерой друг друга, то помогая, то ставя подножки. Чужих в свой спло­ченный круг не допускали. Их сторонились.

В Москве поддерживали только своих, доби­лись того, что в профильном министерстве сиде­ли почти все свои, московских чиновников игно­рировали. И никто не смел им перечить. Россия смотрела в рот своим благодетелям, обеспечива­ющим ее основную статью экспорта.

Поэтому некий Коноплев был встречен на­стороженно. Убитые Ивлев и Бригаднов были свои, тюменские. Этот — еще посмотрим, кто таков. Ясно, что он человек хозяина, но это еще не значит, что он станет своим для всех присут­ствующих. Выскочек здесь не любили.

Хозяин это почувствовал. Он уже был пьян, но его взгляд из-под нависшего лба зорко следил за гостями. Пусть только попробуют перечить.

—   Зоя, отведи баб в другую комнату, я муж­ской разговор иметь буду с присутствующими, — сказал он, стукнув кулаком по столу, так что из ближней серебряной соусницы пролился корич­невый соус на узорчатую скатерть.

Женщины, поспешно оглядываясь на своих мужей, вышли вслед за хозяйкой из гостиной.

—    Познакомить хочу! — Хозяин взмахнул ко­роткопалой рукой с наколкой. — Олежка Коноплев! Мой кореш. Прошу любить и жаловать! И по-хорошему прошу. Вы поняли меня?

Гости молчали. Отводя глаза от свирепого взгляда хозяина.

—   Мы так не договаривались, — громко ска­зал Томилин. — Ты, Гоша, опять взялся за ста­рое. Меняешь кадры, никого не спрашивая. Ты хоть с кем-то посоветовался?

—   А с кем тут теперь советоваться? — сощу­рился хозяин. — Если все вы у меня вот здесь! — Он сжал кулак, вытянув его в направлении Томи­лина.

—     Ивлев тоже был мой кореш, — заметил Томилин, оглядывая присутствующих в поисках со­юзников. Но таковых пока не наблюдалось.

Куда что подевалось... Прежде палец в рот не клади, каждый мог постоять за себя, каждый лез на рожон на одном голом самолюбии.

—    Видишь, молчат! — торжествующе сказал Гоша. — Смотрят, чья возьмет. К тому и присо­единятся. А так, думаешь, он, — палец хозяина уперся в ближайшего из гостей, — тебя поддер­жит? У него в Тюмени квартира за семьсот тысяч долларов да в Москве за пятьсот! А он всего-то чиновник в министерстве. С окладом полтора миллиона.