Александр Содерберг - Ее андалузский друг Страница 14

На горизонте он заметил большую открытую моторную лодку, которая приближалась к кораблю, подпрыгивая на волнах. Прищурившись, Йенс изо всех сил старался разглядеть хоть какие-нибудь признаки, объяснявшие, что это за лодка и кто ее ведет. Так ничего и не разглядев, он покинул свое место на носу, прошел по палубе до железной лестницы, ведущей на капитанский мостик.

Йенс распахнул дверь. Штурман и капитан увлеченно играли в нарды, попивая чай и покуривая омерзительно пахнущие сигареты.

— К нам приближается лодка.

Капитан кивнул.

— Таможня? Полиция?

Капитан покачал головой.

— Пассажир, — спокойно проговорил он и сделал еще глоток из своей чашки.

Йенс занервничал — видимо, это было по нему заметно, потому что капитан повернулся к штурману, что-то произнес по-вьетнамски, и оба расхохотались.

Когда лодка причалила к борту корабля, все пришло в движение. Спустили трап, и по нему на борт поднялись двое мужчин — один коротко стриженный, с накачанными мускулами, второй темноволосый, в темной куртке до талии. Стриженый нес в руке спортивную сумку. Пока моторная лодка отчаливала и снова брала курс на берег, один из мужчин отправился на капитанский мостик. Другой, стриженый, ждал на палубе.

Со своего места Йенс мог наблюдать за ними — видел, как один из них разговаривал с капитаном, который заискивал и отчаянно жестикулировал, словно раскаиваясь в чем-то и пытаясь оправдаться. Разговор был коротким, мужчина вышел оттуда на металлический трап.

— Лежек! — крикнул он второму и жестом показал, чтобы тот шел на нос корабля.

Лежек кивнул и исчез из виду.

Двигатели снова заработали, и корабль лег на прежний курс, двинувшись, рассекая волны, вперед, к Роттердаму. Йенс спустился в трюм.

Капитан запретил ему находиться в трюме во время поездки, но он и не собирался спрашивать у него разрешения.

Йенс взломал два контейнера, собрал оружие и переложил в два небольших ящика, которые легко было бы перенести в фургон, заказанный прямо на причал. В цену, заплаченную Йенсом за перевозку груза через Атлантику, входило условие, что таможня не будет делать выборочных проверок в первый час пребывания в порту. Йенс хотел, чтобы все прошло как по маслу — он намеревался как можно скорее покинуть судно и исчезнуть.

Несколько часов спустя судно вошло в порт. Йенс сидел на крыше капитанского мостика, пил плохой кофе и курил сигарету. Море было спокойное, солнце светило сквозь дымку. Он услышал вдалеке звуки сигнальных сирен, а затем стал отчетливо виден и сам порт Роттердам — огромный, здесь все было гигантское: краны, контейнеры, чудовищных размеров корабли, стоявшие у исполинских причалов. Йенс почувствовал себя ничтожным червяком, пока они пробирались среди всех этих гигантов.

Через час судно пришвартовалось бортом к каменному причалу в отделенном уголке порта. Со своего места на мостике капитан открыл грузовой трюм, над судном наклонились краны, и грузчики принялись крепить ремни и тросы вокруг контейнеров, которые стали медленно выгружать на сушу.

Как раз в тот момент, когда Йенс начал ломать голову, где же заказанный им фургон, на причале появилась машина и остановилась рядом с кораблем. Йенс понимал, что это не его машина — она была слишком маленькая. Из нее вышли трое мужчин. Один высокого роста и широкоплечий, другие немного поменьше. Решительными шагами они направились к кораблю и поднялись по трапу на палубу. Йенс следил за ними взглядом со своего места на крыше. Самый большой из троих взошел на капитанский мостик, двое других остались внизу.

Йенс отставил чашку, спустился по трапу и прошел по палубе мимо двух мужчин. Он поздоровался — так, как это делают в гольф-клубе, а не на контрабандистском вьетнамском корабле. Ни один из них не ответил. Проходя мимо, Йенс успел разглядеть их. Вблизи они казались изможденными, худыми, с ввалившимися глазами и покрытой шрамами кожей. Так выглядят наркоманы.

В тот момент, когда Йенс поставил ногу на трап, ведущий в трюм, у него за спиной раздался голос одного из мужчин:

— Михаил!

Затем вдали раздались один за другим три выстрела. Йенсу показалось, что он услышал где-то за спиной крик, и в следующую долю секунды раздался свист вместе с глухим характерным звуком, который бывает, когда что-то маленькое на большой скорости впивается в мясо. Он инстинктивно слетел по трапу в трюм. В течение последующих секунд на борту царила полная тишина, словно выстрелы отменили все остальные звуки во вселенной. Поднявшись на пару ступенек, Йенс осторожно выглянул наружу. Один из мужчин, с которым он только что поздоровался, лежал в нескольких метрах от него в странной позе — судя по всему, он был мертв. Йенс разглядел у него под курткой пистолет. Против солнца он увидел фигуру Лежека. Тот стоял на коленях на площадке над капитанским мостиком и следил в оптический прицел ружья за вторым мужчиной, бежавшим по палубе. Затем стрелок сделал четыре выстрела подряд. Убегавший от него человек едва успел спрятаться за стеной под капитанским мостиком — пули срикошетили от металла.

Сердце Йенса отчаянно билось. Он видел, как Лежек закинул ружье за плечо, быстро слетел вниз по трапу и исчез. Внезапно послышались еще два выстрела. Они донеслись с капитанского мостика — похоже, стреляли из пистолета. Йенс увидел, как открылась дверь и человек по имени Михаил появился с дымящимся пистолетом в руках. Он крикнул что-то второму, находившемуся на палубе. Они обменялись короткими фразами по-русски. Михаил стал спускаться по трапу — казалось, он никуда не торопится. Затем оба удалились в сторону кормы. Йенс подобрался к мертвому, приподнял полу его куртки, схватил пистолет и пополз задом наперед обратно в трюм, торопясь укрыться в темноте.

Трюм был огромный, сырой и холодный, загроможденный контейнерами, ящиками и холодильниками. Впереди Йенс различил семь больших контейнеров, поставленных друг на друга, — один из них висел в воздухе прямо перед его носом. Когда началась перестрелка, краны замерли, вся работа прекратилась. Йенс нашел укромное место, отдышался, постарался собраться с мыслями. Но как бы он ни напрягал мозги, все время приходил к одному результату — группа Михаила и группа Лежека, стрелявшие друг в друга, знают, кто он, и, скорее всего, воспримут его как врага. Он посмотрел на оружие, зажатое в руке, — это был русский пистолет-пулемет «бизон».

Внезапно почувствовав себя безгранично одиноким, Йенс стал нервно поигрывать предохранителем. Предохранитель щелкал, когда он нажимал на него большим пальцем. Осознав, что этот звук разносится достаточно далеко, Йенс тут же перестал. С палубы больше не доносилось выстрелов. Он тихонько поднялся и стал пробираться между ящиками.

Внезапно из ниоткуда ударил залп — пули веером вонзились в деревянный ящик рядом с ним. Йенс бросился на землю и, не размышляя, приподнялся, выкинул вперед руку с оружием и нажал курок. Пистолет щелкнул, ничего не произошло.

Проклиная все на свете, Йенс присел и изменил положение предохранителя, который раньше теребил пальцем. Он втянул в себя воздух, понимая, что упустил свой шанс, — теперь стрелок знает его местоположение. Он поднялся, пробежал по открытому месту и кинулся в заднюю часть корабля, где спрятался за каким-то холодильником. Задыхаясь, Йенс изо всех сил вслушивался — и в конце концов у него начались галлюцинации. Он осторожно выглянул наружу, ничего не увидел, как раз собирался вылезти и бежать, когда незнакомый голос у него за спиной произнес по-английски:

— Бросай оружие!

Йенс заколебался, но мужчина повторил приказ, и он бросил свой «бизон» на землю.

— Сколько вас? — спросил голос.

— Я один.

— Кто ты?

— Пассажир.

— Почему вооружен?

— Забрал оружие у трупа на палубе для самообороны.

— Ты видел тех, кто вошел на борт? — спросил мужчина.

— Да.

— Сколько их было?

— Трое. Одного убили, второй поднялся на мостик, третий присоединился к нему. Мне кажется, они пошли назад, на корму.

Йенс чуть слышно выругался по-шведски, затем снова заговорил по-английски:

— Кто в меня стрелял? Ты?

Неожиданно мужчина ответил ему по-шведски:

— Нет, не я. В тебя стреляли другие, не мы.

Что-то зашевелилось в открытой части трюма. Йенс посмотрел туда, потом обернулся к мужчине. Тот исчез. Йенс поспешно снова схватил свой пистолет.

5

Человека, которому Ларс должен был позвонить по заданию Гуниллы, звали Андерс Аск. Он оказался мужчиной добродушным и веселым, его манера говорить вскоре начала действовать Ларсу на нервы. Они встретились в городе и поехали дальше в Дандерюд.

Удобно устроившись на переднем сиденье машины, Андерс оглядел микрофоны:

— А кто же такой Ларс?