Марина Серова - Ночной стрелок Страница 14

— Юлия Николаевна, — вежливо, без малейших следов истерики сказал Беднов. — Вы можете сейчас ко мне приехать? Мне нужно с вами серьезно поговорить…

ГЛАВА 8

Итак, мои подозрения относительно Ростовцева блестяще подтвердились и гораздо раньше, чем я ожидала. Но сначала был ночной звонок от Беднова и труп охранника в подземном гараже, который он продемонстрировал, как только я появилась в его владениях.

Парень был убит выстрелом из арбалета в шею, когда вышел из своей будочки, чтобы обойти двор. Он умер без звука, и двое других охранников, которые дежурили в эту ночь, ничего не слышали. Скорее всего, они просто проспали. Это было ясно по их смущенным и скорбным лицам и тревожным взглядам, которыми они обменивались за спиной хозяина.

Беднов делал вид, что не обращает на них никакого внимания. Хмурый и злой, он стоял рядом со мной, глядя пустыми глазами на окровавленный труп, лежавший у наших ног. Здесь же валялась стрела, которую извлекли из шеи убитого. Еще у ворот я поняла, что парню перерезало сонную артерию — лужа крови на асфальте выглядела ужасающе.

— Он стрелял с крыши пятиэтажного дома, — сказал Беднов. — Мои орлы проверили. Взобрался скорее всего по пожарной лестнице, а ушел по стальному тросу. Он мог бы и не торопиться, — горько усмехнулся Беднов. — Эти олухи только от меня узнали, что их товарищ убит…

Олухи, переминаясь с ноги на ногу, потупили взоры.

— А сами вы как узнали о его смерти? — спросила я.

— Мне позвонили, — буркнул Беднов, выразительно покосившись на охранников.

Я поняла, что он хочет поговорить со мной тет-а-тет.

— Ну, что ж, — сказала я. — На эту печальную картину я достаточно налюбовалась… Может быть, зайдем в дом?

— Да-да, — поспешно откликнулся Беднов. — Пойдемте! — и, обернувшись к своим громилам, мстительно сказал: — А вы, суки, чтобы убрали кровь с асфальта! Всю, до последней капли! Хоть языком вылизывайте, а к утру двор должен быть чистым!

Он круто развернулся и пошел к выходу. Я сочувственно посмотрела на здоровых парней в бронежилетах и поспешила за ним. Мы вошли в дом и поднялись в кабинет Беднова. Мне бросилось в глаза, что впервые он запер при этом дверь на ключ.

— Присаживайтесь, Юлия Николаевна! — радушно сказал Беднов и направился к бару. — Выпьете чего-нибудь?

С момента нашей последней встречи тон его разительно изменился: он начинал делать выводы из своих ошибок.

— Нет, спасибо, мне ничего не надо, — ответила я.

— А я, извините, выпью, — странно виноватым тоном произнес Беднов. — Даже несмотря на то, что принял днем снотворное… Нервы что-то разгулялись…

Он принялся возиться в баре — послышалось бульканье, — а потом вернулся со стаканом в руке и присел на диван.

— Сочувствую вам, — сказала я довольно искренне. — Но у меня, честно говоря, вызывает удивление то, что вы и сейчас не обратились в милицию… Это уже серьезное нарушение закона, разве вы не знаете об этом?

Беднов покачал головой и вдруг одним махом осушил стакан, не поморщившись, точно выпил холодной воды.

— Не сыпьте соль на раны, Юлия Николаевна! — просительно сказал он затем. — Разумеется, формально я нарушу закон, но, в сущности, кому от этого будет хуже? Ведь не я же преступник — и вы знаете об этом!

— И что же вы намерены предпринять? — поинтересовалась я.

— То же, что и в прошлый раз, — мрачно сказал Беднов. — Только теперь придется солидно раскошелиться… У Володи остались жена и ребенок. Да и обстоятельства смерти чересчур вызывающи. Но я уверен, что мне удастся замять это дело. Хотя влетит мне это в копеечку! — Он посмотрел мне в глаза и добавил: — Видите, я совершенно с вами откровенен!

— Боюсь, что я с вами тоже становлюсь невольной соучастницей преступления, — сказала я. — Мой долг — поставить обо всем в известность компетентные органы.

— Я вас понимаю, — грустно вздохнул Беднов. — И согласен доплатить вам за моральный ущерб… Имейте в виду, если дело получит огласку — о вас никто ничего не узнает, даю вам слово!

— Не нужно мне доплачивать, — сердито ответила я. — Мне просто хочется, чтобы прекратилась эта кровавая канитель. Скажите мне правду, кого мы ищем? Только не рассказывайте больше о выкупе, который нужно положить под могильный камень! На кладбище нет могилы Ростовцева!

— Конечно, нет, — спокойно ответил Беднов, глядя на меня исподлобья. — Потому что Ростовцев Сергей Палыч еще жив и находится в городе Курске… Правда, он очень плох и со дня на день должен отдать богу душу…

— Кто этот Ростовцев? — спросила я.

— Понимаете, Юлия Николаевна, — осторожно начал Беднов, испытующе поглядывая на меня и вертя в ладонях пустой стакан. — Все равно я не могу рассказать вам всего… Но это единственный человек, который может быть связан с этим ночным убийцей…

— Простите, — сказала я. — Вы упомянули, будто Ростовцев вот-вот отправится в лучший мир. Откуда такая осведомленность? Вы с ним недавно виделись?

— Нет, я с ним виделся очень давно, — ответил Беднов. — Но после убийства Трофима я отправил в Курск своего адвоката. Подозрения мои сразу были направлены в сторону Ростовцева, Юлия Николаевна… Вы уж простите меня великодушно, что морочил вам голову! Теперь-то ясно, насколько глупо я поступал, ну, да что об этом!.. Так вот, мой адвокат должен был разыскать в Курске Ростовцева и поговорить с ним… Увы! Этот человек практически умирает от чахотки в курском тубдиспансере, он крайне слаб, апатичен… А с моим адвокатом даже не смог или не пожелал разговаривать! — На лице Беднова по мере рассказа проявлялось настоящее отчаяние. — Признаться, я не слишком и надеялся, Юлия Николаевна! Ведь вот что странно — последние полгода Ростовцев лежит в тубдиспансере постоянно, и ни одна собака его не навещает! У него нет никаких контактов, понимаете?! — Он развел руками. — И я уверен, что убийцу может знать только он!

— Почему вы так думаете? — спросила я немного погодя.

— Поверьте, я знаю, что говорю, — негромко ответил Беднов.

Мы несколько минут молчали. Первой заговорила я:

— Но что же дальше? Вы опять сообщили мне полуправду! Если дело обстоит так, как вы говорите, что это нам дает? Ростовцев умирает, общаться не может, связей у него никаких нет! Что с того, что он знает убийцу? Чего вы от меня-то хотите? Я ведь не экстрасенс…

— Я хочу, чтобы вы съездили в Курск, — твердо сказал Беднов.

— Зачем? — изумилась я.

— Вы — женщина с головой, — сказал Беднов. — Кто знает, вдруг вам удастся разговорить Ростовцева перед смертью? У него была скверная жизнь, он проиграл все, что мог… Если в свои последние минуты он увидит перед собой участливое женское лицо…

— Все-таки вы необыкновенно циничны, Андрей Борисович! — не выдержала я. — Не кажется ли вам, что уместнее будет рассказать мне всю правду, чем фарисействовать у постели умирающего?

— Нет, не кажется, Юлия Николаевна, — убежденно сказал Беднов. — Есть вещи, которые вам не стоит знать. Это только сделает вашу жизнь опасной. Я назвал вам имя, этого вполне достаточно… Если вы не передумали работать на меня, то отправляйтесь-ка завтра в Курск. По-моему, утром есть как раз авиарейс до Курска… — он твердыми шагами подошел к сейфу, отпер его и вытащил оттуда солидную пачку денег. — Вот вам на расходы! Прошу вас ни в чем себя не стеснять. Я оплачу все что угодно…

— Хорошо, — сказала я, бросая деньги в сумочку. — Я полечу завтра в Курск. Но советую вам решиться и рассказать мне все. Пока не поздно.

— Я подумаю над вашим советом, — вежливо пообещал Беднов.

ГЛАВА 9

Рано утром я вылетела в Курск. С моей стороны было несколько неосмотрительно не доложить обо всем генералу, но, учитывая нехватку времени, я решила взять инициативу на себя.

Разыскав в Курске тубдиспансер, я сразу же направилась к главному врачу и без предисловий выложила перед ним свое удостоверение и предупредила:

— Строго секретно! Мне необходимо видеть вашего пациента — Ростовцева Сергея Павловича. Ну, и его документацию, разумеется. Прошу обеспечить эту возможность!

Главный врач, невысокий, коренастый мужчина с красным сердитым лицом, посмотрел на меня хмуро и неприязненно.

— Ростовцев! — сказал он неожиданно высоким голосом. — Всем нужен Ростовцев! И непременно секретно! Поймите, Ростовцев — у-ми-ра-ю-щий! И что вы к нему все ходите? Лучше бы позаботились о полноценном питании для своего Ростовцева, о медикаментах!

— Простите! — холодно заметила я. — До сих пор мне казалось, что питанием и лечением больных должно заниматься здравоохранение. Наше ведомство занято другими делами. Вам разве это неизвестно?

— Вот из-за ваших дел, — обиженно сказал главврач, — здравоохранение и находится на остаточном финансировании!