Марина Серова - Тайна одинокой леди Страница 14

– Варя, а ты уверена, что твой папа одобрил бы тебя, если б узнал, что ты хочешь... избавиться от мамы? – осторожно спросила я.

– Папа сам захотел бы от нее избавиться! – с горячностью воскликнула девочка. – Если бы узнал, он бы просто выгнал ее, уверена! Папа такого не простил бы. Это мама... тряпка! – с ненавистью заключила она.

– Хорошо, Варвара, – спокойно сказала я. – Благодарна тебе за откровенность и обязательно проверю твои слова. А пока иди домой.

– Вы только папе не говорите пока ни о чем, хорошо? – поднимаясь, попросила Варвара.

– Хорошо, – устало кивнула я.

А оставшись одна, задумалась. Да уж, совершенно нетипичная ситуация. Можно ли до конца верить этой девочке? Вполне вероятно, что у ее матери были близкие отношения с Артемом Бережновым. Правда, Варвара могла многое утрировать... Но вот способна ли Регина на убийство? И как она могла это сделать, ведь после вечеринки осталась дома? Она подъехала на место происшествия на моих глазах, и Бережнов говорил, что видел жену дома перед отъездом.

Нет, вряд ли такое возможно. Хотя проверить Регину, наверное, не мешало бы. Для начала постараться поговорить с ней об Артеме и посмотреть на ее реакцию. Правда, она почти постоянно находится под действием наркотиков, но можно позвонить и выяснить ее самочувствие.

Я решительно набрала номер Бережновых, выдержала несколько долгих гудков, но трубку никто так и не взял. Видимо, Варвара еще не приехала домой, а Регина продолжает спать. Я решила повторить попытку попозже, а пока, чтобы не терять время, все же пообщаться с «лоботрясами из тусовки», как охарактеризовал их Бережнов-старший – то есть с писателями из издательства «Парнас».

Найти искомый адрес не составило труда: издательство, как выяснилось, занимало два нижних этажа очень заметного здания на Набережной. Броская вывеска выглядела солидно и даже несколько помпезно. Войдя в помещение, я обратила внимание на схему расположения комнат и выяснила, что редакция художественной литературы находится на втором этаже. По всей видимости, мне нужно было именно туда. Поднявшись по лестнице, я нашла взглядом нужную табличку и хотела уже шагнуть к двери кабинета, как вдруг она открылась, и из нее вышли трое мужчин: двое молодых и один постарше, на вид где-то около пятидесяти лет. Они, переговариваясь между собой и посмеиваясь, направились в конец коридора. Секунду поколебавшись, я двинулась за ними. Мужчины устроились возле окна, которое было приоткрыто, и закурили. Я приблизилась. Все трое прекратили беседу и не без интереса посмотрели на меня. Отметила характерную особенность, что все они были в очках. Один из них, интеллигентного вида высокий, худощавый парень, вопросительно посмотрев на меня, достал из пачки сигарету и протянул мне, видимо, думая, что собираюсь к ним присоединиться.

– Благодарю вас, не курю, – кивнула я. – Хотела бы побеседовать с кем-нибудь, кто знаком с Артемом Бережновым. Насколько мне известно, он поэт и часто посещал издательство «Парнас». Вы не знаете такого?

Мужчины переглянулись.

– Конечно, знаем! – наконец сказал тот самый, что предложил мне закурить. – А вам он зачем? Если обещал содействие в публикации ваших произведений, то, девушка, послушайте доброго совета – выбросьте это из головы! Лучше обратитесь к продвинутым авторам.

– Это ты себя имеешь в виду, Нестеров? – весело обратился к нему второй молодой человек, пониже и поплотнее.

– Почему сразу себя? – невозмутимо пожал плечами Нестеров. – Можно и тебя, например. Если ты, конечно, еще не растерял свой талант.

– А почему не к Артему? – спросила я, поняв, что меня приняли за начинающую поэтессу, которая где-то случайно пересеклась с Бережновым-младшим, и тот представился ей авторитетным человеком в литературном мире.

– Я же сказал – к продвинутым авторам, – подчеркнул талантливый очкарик и смерил меня оценивающим взглядом.

– То есть у нас в издательстве теперь все вопросы о публикациях решают авторы, – выпуская струю дыма в окно, с ироничной усмешкой заметил молчавший доселе пожилой мужчина.

– Простите, Илья Григорьевич, я никого не хотел обидеть, – извиняясь, прижал руки к груди Нестеров. – Просто думал, девушке нужна помощь именно в творческом процессе.

Затем он взмахнул рукой и с нотками торжественности в голосе объявил:

– Вот, знакомьтесь, Илья Григорьевич Воропаев, главный редактор издательства «Парнас».

– Татьяна, – представилась я, кивнув.

– И что же вы пишете, Татьяна? – все так же едва заметно улыбаясь, спросил Воропаев. – Стихи, прозу?

– Да, собственно, ничего не пишу, – не стала я кривить душой. – И Артемом Бережновым интересуюсь совсем по другому поводу.

– По какому же? – склонил голову набок Илья Григорьевич, а Нестеров лукаво подмигнул своему молодому приятелю, видимо, намекая таким образом, что я, попросту говоря, «запала» на Бережнова и в своем глубоком чувстве дошла до того, что разыскиваю поэта где только можно.

– Дело в том, что Артем умер вчера ночью. Возможно, его убили.

У молодых авторов вытянулись лица, а Илья Григорьевич удивленно изогнул правую бровь.

– Вот как! – наконец проговорил он. – А к вам это имеет какое отношение?

– Самое прямое, – пояснила я. – Расследую его смерть.

Не стала сообщать, что являюсь частным детективом, поскольку мне никто не задал такого вопроса. Видимо, все трое мужчин решили, что я либо следователь прокуратуры, либо оперативный сотрудник. Но если бы кто-то из них решил уточнить этот момент, не стала бы скрывать истину.

Притихшие писатели продолжали молчать, затем подал голос Воропаев:

– А мы-то чем можем вам помочь?

– Во-первых, постараться помочь мне как можно лучше понять, что представлял собой этот человек, – сказала я. – А во-вторых, попробовать определить, не желал ли кто-нибудь ему зла? Имею в виду людей вашего круга.

Нестеров тут же замахал длинными руками:

– Что вы, что вы! Кому из нашей среды он мог помешать? Это просто смешно!

– Что он делал у вас в издательстве? В каких был отношениях с коллегами? Каковы были его планы на ближайшее будущее? Что представляли собой его стихи? – забросала я их вопросами.

– Позволю себе сразу же ответить на последний вопрос, – решительно сказал Нестеров. – Стихи его собой представляли полнейший бред! А отношения... Да какие могут быть отношения, если он достал всех своими бездарными стихами! И редакторов, и авторов!

– Костя, Костя, – с укоризной одернул его Воропаев, но Нестеров не желал останавливаться:

– Да ладно, Илья Григорьевич, что, это неправда, что ли? Он и к вам подкатывал с просьбами продвинуть его вирши! Все искал себе единомышленников, чтобы вместе сделать себе имя. Одному-то, понятное дело, ему это было не под силу. Одно время даже вон Курочкина мучил! – Он кивнул в сторону своего приятеля.

– Да ладно, – смутился низенький Курочкин. – Я ему и не помог ничем особенно.

– А ему и невозможно было помочь! – тут же взвился Константин Нестеров. – Какая может быть помощь бездарю? Что, мы за него писать будем, что ли? Или денег дадим на раскрутку? Мы не спонсоры вообще-то, и сами не олигархи.

– А что, он просил материальной помощи?

– Да у всех подряд! – с нотками презрения в голосе поведал Константин.

– Это верно, – неожиданно подтвердил Илья Григорьевич. – Он даже к нам обращался с просьбой ссудить ему денег как бы под будущие гонорары. Но я вынужден был отказать, потому что у нас нет такой практики. К тому же Артем действительно не представил ничего толкового из своих произведений. Хотя совсем уж бездарным я не стал бы его называть.

– Да бросьте вы, Илья Григорьевич! – с досадой махнул рукой Нестеров. – Таких доморощенных поэтов пруд пруди! Уровень детских считалок! Просто вы не хотите говорить о мертвом плохо, и, в общем, наверное, правы в этом.

– Так, может быть, он кому-то был должен денег? Возможно, кто-то согласился ссудить ему довольно крупную сумму?

– Если какой-нибудь очень наивный человек и одолжил ему пару сотен по простоте душевной, то, как вы понимаете, это совсем не та сумма, из-за которой его стали бы отправлять в мир иной, – уверенно сказал Константин.

– А вы его хорошо знали?

– Не так чтобы очень, – пожал плечами Нестеров. – Но по нему и так все видно. Типичный неудачник и голодранец. Мы с Курочкиным, к примеру, тоже не богачи, но, по крайней мере, живем на свои средства. И публикуемся под своими именами. А Артем – просто голь перекатная. Уж простите, ради бога! – оговорился он. – Но вам же объективная картина нужна, верно?

– Верно, – подтвердила. – Хорошо, каким Артем был поэтом, я уже поняла. А вот каким он был человеком?

Нестеров посмотрел на Курочкина и вздохнул.