Инна Бачинская - Голос ангельских труб Страница 14

Он вошел в столовую, испытывая неловкость, – свалился людям на голову. Столовая прилегала к кухне – по сути, она была ее продолжением. Середину занимал громадный овальный стол с серой мраморной столешницей и большие плетеные кресла с подушками на сиденьях. Хозяйка возилась на кухне. За столом сидел небольшой, очень худой старик в кипе.

– Доброе утро, папа, – Грег поцеловал отца в щеку. – Это мой друг Саша. Только приехал.

Старик кивнул, рассматривая гостя бледно-сизыми навыкате глазами.

– Иудей? – спросил он, наконец.

– Нет, – ответил Грег. – Православный. Как там ребе Моше? Поправился?

– Слава богу, – ответил старик, – поправился. А вы, молодой человек, надолго сюда? – обратился он снова к Шибаеву.

– Пока не знаю, – ответил тот. – Как получится. Думаю, ненадолго.

– Ма! – позвал Грег. – А Юрка встал?

– Сходи за ним, – попросила Елена Семеновна, появляясь из кухни с большим блюдом картофельного пюре.

Шибаев вскочил с кресла ей на помощь. Она передала ему блюдо и снова скрылась на кухне. Минут через пять появились братья – Грег подталкивал высокого молодого человека с длинными волосами.

– Всем привет, – объявил Грег. – Юрик, это Саша.

Молодой человек, которому от силы можно было дать лет тридцать пять, улыбнулся рассеянно, посмотрел мимо Шибаева и кивнул.

Александр исподтишка рассматривал старшего брата Грега – красивое, очень бледное лицо затворника, темные глаза, полный, что скрадывается ростом – на голову выше немаленького Грега, черные вьющиеся волосы, жидкие на макушке и пышные за ушами, падали на плечи. Юрик сел за стол, уставился в пустую тарелку. Елена Семеновна принесла следующее блюдо – с тушеными цыплятами, насколько мог судить Шибаев.

– Кушайте, Саша, – пригласила хозяйка. – Мальчики! – Она положила в тарелку Юрику пюре и мясо.

Тот кивнул, взял вилку и задумался.

– Юрик! Опоздаешь, – напомнила Елена Семеновна. – Ты знаешь, Грег, Эллочка Симкина родила. Первый ребенок почти в сорок… бедная. Как она настрадалась!

– Бог любит бедных, – подал голос отец.

– Но помогает богатым, – подхватил Грег.

– Не всегда, – строго заметил отец.

– А мальчик Довик? – спросил Грег.

– Ребе Моше не богатый!

– Я еще не видел бедного ребе, – заявил Грег. – Пап, расскажи Саше про маленького Довика.

– Гришенька, мы не успеем, – возразила Елена Семеновна. – Нам выезжать через четверть часа, а вы еще не пили кофе. Да и трэфик на дорогах, надо бы пораньше. Успеешь рассказать. Саша, вы к нам надолго?

– Не знаю еще, – ответил жующий Шибаев. – Как получится.

– Вы по бизнесу сюда приехали? – снова спросила Елена Семеновна.

– По бизнесу, в командировку, – ответил за Шибаева Грег. – Мы вчера были у Зиновия на базе. Всем привет. Фима вышиб Женьку из фирмы, он опять безработный.

– Женечка опять без работы? – ахнула Елена Семеновна. – Не может быть!

– А что ты так удивляешься, он же форменный идиот! – сказал Грег. – Фимка и так долго терпел.

– Женечка такой хороший мальчик… И что теперь?

– Зиновий сказал, что Женька помрет с голоду. Ма, я знаю только одного хорошего мальчика – нашего Юрика. Остальные…

– Ты тоже хороший мальчик, Гришенька, – ответила мама. – Дай вам Бог здоровья. У меня хорошие дети, Саша, – Елена Семеновна посмотрела на Шибаева. – А ваши родители там, дома?

Шибаев кивнул. Ему не хотелось объяснять, что отца он почти не помнит – тот ушел из семьи, когда ему было лет пять. А мама – жива. Замуж она так и не вышла.

– Ты забыла про внуков, – заметил Грег. – Расскажи Саше про внуков.

– Гришенька! – укоризненно произнесла мама, засияв глазами. – Внуки – это мое счастье, Саша! Павлик – лучший математик школы, Леночка – танцует бальные танцы. Триша еще маленькая, всего три годика – такая сладкая, не передать! А как она рисует! Я непременно покажу вам рисунки. И Майкл! Только Майкл не здесь, а с мамой, в Сан-Франциско.

Шибаев взглянул на Грега вопросительно. Тот кивнул – все мои, мол.

– А у вас, Саша, есть дети? – спросила Елена Семеновна.

– Есть, – ответил Шибаев. – Сын Павлик, шести лет.

– Тоже Павлик? – обрадовалась Елена Семеновна. – И у нас Павлик. Нашему уже четырнадцать.

Елена Семеновна села рядом с Юриком на заднем сиденье. Шибаев испытал невольное облегчение, убираясь с Брайтон-Бич. Он попросил Грега высадить его где-нибудь в центре, собираясь снять гостиницу без свидетелей. Машина выскочила через Мидтаун-тоннель в центре Манхэттена. Шибаев попрощался.

– Будете в наших краях, заходите, – пригласила Елена Семеновна, но Шибаеву показалось, что он ей не понравился. Она шестым чувством почуяла в нем опасность.

– Ты звони, – сказал Грег, пожимая ему руку. – Расскажешь, как устроился… и вообще. Сходим, посидим где-нибудь.

– Позвоню, – пообещал Шибаев.

Юрик, улыбаясь рассеянно, кивнул ему. Шибаев постоял на тротуаре, глядя вслед машине. Огляделся. Прямо перед ним сиял золотой купол армянской церкви Святого Вартана – он помнил ее. Парк рядом, теннисный корт – ничего не изменилось. Ритм манхэттенской улицы был все тот же – поток машин на дороге и толпы на тротуаре – жизнь била ключом. Завывание сирен – полиция и «Скорая помощь». Манхэттен одинаков и днем и ночью, он никогда не спит и сотрясается от поездов подземки, а через решетки в тротуарах, как из преисподней, вырываются клубы густого белого пара. Город золотого тельца, каменные джунгли…

Глава 7. Манхэттен

Шибаев снял номер в гостинице «Марта Вашингтон», на углу двадцать третьей улицы и Лексингтон-авеню. Узкая, как нора, комната на десятом этаже с окном, упирающимся в серую глухую стену соседнего здания, не внушала оптимизма. Глубоко внизу, как в колодце, виднелись крыши домов пониже, с вентиляционными трубами – серые, ровные, монотонные площадки. Кое-где на крышах – крошечные садики с деревьями в бочках. Деревья довольно чахлые, продуваемые всеми ветрами. Еще ниже – ущелья улиц, в которых, кажется, царят вечные сумерки.

Комната обставлена небогато и насквозь пропитана сигаретным дымом. Большая кровать в центре, белое покрывало в розовые цветы, ковровое покрытие тускло-коричневого цвета. Комод, телевизор, прикроватная тумбочка с лампой и пепельницей. И ванная комната – маленькая, с потускневшим краном и линялой занавеской. Не «Хилтон», зато по карману. Ему казалось, что в этой гостиничке он превратился в невидимку. Никому нет до него дела. Никто его не видел. Здесь он дождется звонка от Заказчика, здесь наметит план охоты на «зверя». Большой город небоскребов вобрал его в себя и превратил в ничтожно маленькую величину. Именно здесь он переведет дух и обдумает свое положение. Ему всегда лучше думалось на ходу. Он будет бродить по улицам Манхэттена, не опасаясь быть узнанным ни полицией, ни людьми зверя, которые его тоже разыскивают.

Мне бы какую-нибудь зацепку, думал Шибаев, имя, адрес, намек… хоть что-нибудь. Можно разыскать Серого или того, другого, и выбить из них имя, но было у Александра чувство, что козырный мужик Прахов не станет связываться с таким босяком, как Серый. Не тот уровень. За Серым – целая цепочка людей, и пройти по их головам безнаказанно Шибаеву вряд ли удастся.

Он улегся на кровать поверх покрывала и не заметил, как уснул. Проснулся около пяти. Желудок заявлял о себе сосущей пустотой. Шибаев напился воды из-под крана в ванной. Посмотрел на себя в зеркало, провел рукой по жесткой щетине. Взгляд у человека в зеркале был настороженный и угрюмый. При виде типа с таким взглядом хочется ускорить шаг и перейти на другую сторону.

Он вышел из гостиницы на темноватую неширокую улицу с горами мусора вдоль тротуара – черными полиэтиленовыми мешками и всякой старой рухлядью, вроде ободранных кресел, диванов, холодильников, телевизоров и компьютеров, свернутых в коконы грязных ковров. В неподвижном воздухе висела тяжелая вонь помойки.

В занюханной пиццерии он заказал порцию пиццы с грибами и колбасой пепперони, оказавшейся неожиданно вкусной. Запил он ее стреляющей в нос пепси-колой, которую презирал. Но сейчас не мог не оценить приятного сочетания соленой и горячей пиццы и ледяной пепси-колы.

Он вышел из кафе и пошел куда глаза глядят, сунув руки в карманы. Вышел на Парк-авеню и повернул направо. Впереди на громадном здании, перегораживающем улицу, сияла красным надпись «Метлайф»[11] и где-то рядом, насколько он помнил, находился Гранд Сентрал – вокзал, откуда можно уехать в городок Уайт Плейнс, где живет его бадди Джон Пайвен. Если и крутилась у Шибаева мысль повидаться с Джоном и заодно попытаться кое-что выяснить у него, то после убийства Лёньки она испарилась без следа. Александр сам превратился в зверя, и самое лучшее для него – ходить малыми тропами и не лезть на рожон.