Вернер Тёльке - Одиночка Страница 14

Жаннет, задумчиво разглядывавшая Вебера, открыла сумочку, достала сигарету и, прикурив ее, подошла к креслу. Она собиралась уже сесть в него, но Вебер предостерегающе крикнул:

— Осторожно! Там сидел вчера убитый Герберт Геердтс!

Жаннет вздрогнула, на мгновение уставилась на пустое кресло, затем развернулась, подошла к кровати и присела на ее край.

Резким тоном, будто желая подавить в себе что-то, она сказала:

— Чушь! Вы же не думаете серьезно, что один из игроков в скат…

Вебер прервал ее:

— Кто-то же был, если это не я, не так ли? Следует подумать вот еще о чем. Подозреваемый, возможно, родом из Восточной Пруссии, Силезии или Судет. После сорок пятого он эмигрировал за границу. Итак, первое: происхождение. Оно относится ко всем трем кандидатам. Второе: эмиграция. В эмиграции были только Ландгут и Шлихтинг.

Жаннет встала, стряхнула пепел в раковину и стала расхаживать по комнате, погрузившись в свои мысли. Через некоторое время она остановилась перед Вебером и, посмотрев на него, без всякого перехода сказала:

— Я хотела отвезти вас к доктору Вооку, Надеюсь, вы не забыли в этой суете о приглашении? — Жаннет поправила перекрутившийся галстук Вебера, затем подняла на него смущенный взгляд: — Воок тоже относится к компании игроков в скат.

Вебер отрицательно помотал головой, а в уголках его губ заиграла лукавая улыбка:

— Ваш Воок не вписывается в мою концепцию. Как я уже говорил, я ищу человека, который родом не из этого города, а Воок, насколько я понял, уроженец данной местности.

— Их фирма передается из поколения в поколение.

— И Воока, конечно, знают здесь с самого детства?

— Разумеется.

— Вот так. Поэтому не беспокойтесь… о вашем муже.

— А я и не беспокоюсь, господин Вебер. Я знаю его! В конце-то концов, мы можем уже идти?

— Да. — Вебер вытащил ключик с биркой и, покрутив его на пальцах, добавил: — Но прежде мне надо заскочить на вокзал. Вы не проводите меня?

Лимузин остановился на привокзальной площади.

— Вот мы и приехали! — сообщила Жаннет.

Выйдя из машины, они молча направились к вокзалу. В зале ожидания Вебер направился к камере хранения. Ячейка под номером восемнадцать находилась во втором ряду снизу.

Вставляя ключ в прорезь замка, детектив весь напрягся.

Он медленно начал поворачивать ключ. Наконец дверца с легким щелчком отворилась. Вебер заглянул вглубь ячейки и заметил там потертую папку. Вынув ее, он выпрямился и посмотрел в ту сторону, где была Жаннет.

Сидя на скамье рядом с закрытым газетным киоском, она настороженно наблюдала за ним. Он торжествующе помахал папкой и открыл ее. На дне папки лежало несколько круглых алюминиевых кассет.

В первый момент он едва осознал, что подошел к концу своих поисков. В одной из этих кассет был запечатлен Флюгер.

Теперь оставалось только проявить негативы и сравнить фотографию Флюгера с некоторыми уважаемыми горожанами Рендсхагена.

Вебер скрылся в помещении почты. На его счастье, одно окошечко было открыто. Он купил конверт, засунул в него кассеты, наклеил соответствующие марки оплаты, надписал адрес и направился к выходу.

— Вы нашли негативы? — спросила Жаннет, столкнувшись с ним в дверях.

— Да! — ответил Вебер и разразился беззаботным смехом. Затем, подхватив Жаннет под руку, промолвил: — Пойдемте!

При входе в вокзал он заприметил ящичек для пересылки почты. Преимущество его перед другими почтовыми ящиками заключалось в том, что почта из него изымалась незадолго до отхода поезда. Около этого почтового ящика он и остановился.

— Приоткройте, Жаннет… — игриво попросил Вебер. — Крышку почтового ящика, разумеется!

Детектив сунул в щель конверт, и они услышали глухой стук о дно ящика.

— А вам не хочется поздравить меня, Жаннет? — спросил Вебер.

— С чем?

— С успехом! Ведь я почти добрался до преступника!

Глава шестая

Доктор Ландгут нервничал целый день и лишь после обеда, когда владелец отеля сообщил ему по телефону, что его горничная выехала в Бад Пирмонт, к нему вернулось обычное чувство уверенности, хотя он не был до конца убежден, видела ли его молодая девушка вчера вечером в коридоре гостиницы.

Ландгут стоял перед плотно прикрытой лакированной дверью, за которой уединился с гостями продавец антиквариата Воок.

— Весь в мыслях! — неожиданно услышал он за своей спиной.

Ландгут обернулся и, увидев гамбургского адвоката Фреезе, заставил себя улыбнуться:

— Нет, не в мыслях, мой дорогой, немного переработал и немного устал.

— А домик, как игрушка! — восхищенно заметил адвокат.

— Эта вилла — родовое наследство, — пояснил Ландгут, — но, вернувшись года три назад из-за границы, Воок всю ее переделал. Поговаривают, что он вложил в нее немало средств.

Ландгут указал на лакированную дверь, перед которой они стояли:

— Он ведет переговоры.

— С господином из Киля?

— Вам это известно?

Фреезе усмехнулся:

— Послушайте, это давно уже не секрет!

Ландгут взял адвоката под руку и потянул за собой.

— А нужно ли министерское кресло такому человеку, как Воок? — спросил Фреезе.

Ландгут, недовольный тем, что Фреезе задал вопрос очень громко, вполголоса ответил:

— Нужно или нет, но Воок имеет заслуги перед партией.

— Хм, — прозвучало в ответ.

Они улыбнулись друг другу, и Ландгут не смог удержаться, чтобы не добавить:

— Кроме того, ведь кому-то нравится принадлежать к власть имущим.

Они подошли к бару. Взяв бокал, Ландгут случайно заметил советника уголовной полиции Драхвитца, который, облокотившись на стойку бара, хмуро разглядывал свой стакан. С момента происшествия в отеле «Ландскнехт» Ландгут еще ни разу не обменялся с. Драхвитцем хотя бы одним словом, да и теперь ему не хотелось с ним сталкиваться. Он извинился перед Фреезе и поспешно покинул бар.

Ландгут направился к зимнему саду, где, как он полагал, никого не было. Удобно расположившись в кресле, он начал было успокаиваться, но тут прозвучавший из дальнего угла голос заставил его вздрогнуть.

— А этого Фреезе вы давно знаете?

Из-за листьев большого бананового дерева выступил зубной врач доктор Шлихтинг и медленно приблизился к нему.

— Он адвокат и, видимо, представляет интересы Вебера.

Ландгут рассеянно кивнул.

— А вам известно что-нибудь новенькое об убийстве в «Ландскнехте»? — спросил он. — Я сегодня поздно вернулся из Киля и поэтому ничего не успел узнать.

Шлихтинг покачал головой.

— Я спрашивал Драхвитца, но, что касается этого дела, он недоступен.

— А Вебера не арестовали?

— С таким адвокатом?

— Хм.

— Вы давно знакомы с Фреезе? — повторил Шлихтинг вопрос.

— Мне приходилось сталкиваться с ним в Киле, — неохотно ответил Ландгут. — Между прочим, у него незапятнанная репутация.

— Если все так, как вы говорите… — Шлихтинг откинулся в кресле, — то убийство выставочника поставит перед нашим. Драхвитцем еще несколько проблем.

— Что вы имеете в виду? — как можно безразличнее спросил Ландгут.

— Предполагается, что преступника следует искать в этом районе. Вебер появился сегодня у меня в приемной и высказал кое-какие предположения. По его мнению, подозревается некий Флюгер.

— Флюгер? — тихо переспросил Ландгут и сделал большой глоток из бокала, который все еще держал в руке.

Шлихтинг продолжал:

— Флюгер был руководителем спецкоманды. Вы помните, они занимались массовым уничтожением неарийцев.

— Да, припоминаю, но с этим кругом лиц мне не приходилось иметь дела.

— Вебер считает, что Флюгер узнал об информации, содержащейся в коллекции Геердтса, и о наличии его фотографии прежних лет. Поэтому, как полагает Вебер, он выкрал документы, а когда установил, что в его руки попали лишь фотокопии, то убил Геердтса.

— А где теперь находятся оригиналы? — спросил Ландгут.

— Они пока не найдены.

Некоторое время каждый из них был погружен в свои мысли, затем Шлихтинг тихо произнес:

— Что вы думаете, падет ли подозрение на нас?

— На кого? — уточнил Ландгут.

— На нашу компанию!

Ландгут промолчал.

— Или вы считаете, что кого-нибудь из нас можно выдать?

— Кому?

— Государству, конечно, кому же еще?

Тяжко вздохнув. Ландгут возразил:

— Меня это не коснется. Меня ограждает мое положение.

Они замолчали. Через некоторое время Шлихтинг снова оживился:

— Что вы думаете о Драхвитце?

Ландгут осторожно заметил:

— Ну, совершенно надежный человек, как мне кажется. Мы знакомы с ним около трех лет.

— А один знаком с ним значительно дольше!

— Кто же?

— Флюгер!

Ландгут скривился.