Михаил Петров - Гончаров и портрет дьявола Страница 14

Монашенка прошла за мной в спальню мужа и показала где мне поставить икону когда он заснет. Я дала ей немного денег и она ушла.

В двенадцать часов, когда Гриша уснул, я все сделала в точности как она велела. Поставил икону на тумбочку, зажгла свечку и пошла к себе спать. А потом я толком ничего не помню и ничего не знаю. В себя пришла, когда в квартире было полно народу. Я все вам рассказала, больше мне добавить нечего.

- Уже ухожу, но сперва задам пару пустячных вопросов. Как была одета монашка?

- В какую - то черню рясу.

- Вы в этом уверены?

- Конечно, я же стояла рядом с ней.

- Какие у неё были руки?

- Нормальные, с пальцами и ногтями.

- Чем от неё пахло?

- Ладаном.

- Какого цвета у неё были глаза?

- Черные и пронзительные, как у самого дьявола.

- В чем она была обута?

- Не знаю, я ей сапоги не растегивала.

- Значит в сапогах?

- Не знаю. Обувь она не снимала.

- Сколько ей было лет?

- Не знаю. Наверное вашего возраста.

- Мне сорок пять.

- Значит и ей где - то так же.

- Сколько вы ей дали денег?

- Тысячу.

- Большое вам спасибо. У меня все. Простите, что потревожил ваш покой. - Выходя в переднюю извинился я. - Но такая уж у нас работа.

- Ничего страшного, я все прекрасно понимаю. - Улыбнулась она. Счастливо вам.

Уже в дверях я услышал протяжный, сладострасный крик самки, которую достал до живого матерый самец туго знающий свое дело.

- Все живое должно жить. - Захлопывая дверь пробормотал я.

Спустившись этажем ниже я сел на жесткий деревянный диванчик, закурил и крепко

призадумался. - Что же это у нас получается, господин Гончаров? Почему такое расхождение в описании Монахини у Приходько с Седых и Ливицкой? Я уже не беру во внимание способ уюийства. В двух случаях это было отравление газом, а Григорию Приходько взрывом оторвало голову. Дальше получается совершенно непонятное. Если Седых и Ливицкая в один голос утверждают, что тридцатилетняя монахиня имела голубые глаза и пользовалась туалетной водой, то Оксана утверждает, что у сорокапятилетней убийцы глаза были черные и пахло от неё ладаном.

Расхождения налицо и бросаются в глаза с первого момента, но это не все. Вызывает недоумение её одеяние. Приходько показывает, что Монашенка была облачена в в черную рясу и никаких перчаток не имела, в то время как Ливицкая и Седых сообщают о её серых одеждах. И тут, господин Гончаров, получается некоторый абсурд.

Почему тридцатого ноября, когда на улице стояла температура не меньше пяти градусов мороза она явилась без верхней одежды в одной лишь ризе?

- Вы правы, Константин Иванович, но не только это заставляет меня удивлятся. Ответьте мне, откуда манахиня могла знать, о том, что её смертоносную икону нужно поставить на тубочку и изголовья Приходько? Но именно так об этом заявила Оксана. Странно, не правда ли? А если в спальне Приходько вообще бы не оказалось прикроватной тумбочки, что тогда?

- Вот и я о том же. Все это может натолкнуть нас на интересные мысли. Или христовых невест было несколько, причем одна из них достаточно хорошо знала интерьер квартиры Приходько, либо никакой монахини в гостях у Оксаны не было вообще.

- Вы думаете, что весь этот плод её фонтазии выдуман с единственной целью?..

- Да. Отвести от себя подозрения. Вероятней всего она слышала звон о странствующей кровожадной монахине и под этим соусом решила преподнести нам преступление совершенное собственными руками. Впрочем это нетрудно проверить.

- Привет, служивый! - Спускаясь в вестибюль ещё раз поздоровался я с охранником. - Ты из какой фирмы? Случаем не из "Сокола"?

- А тебе - то какое дело? - Не очень - то вежливо ответил он.

- Да нет никакого дела. - Согласился я. - Просто мне довелось сотрудничать в фирме "Сокол" вот я и подумал...

- Нет, я из другого ЧОПа, а какие проблемы?

- Хотел у тебя спросить, кто дежурил здесь тридцатого ноября днем?

- Я и дежурил, мы через день работаем. А чего ты хочешь?

- Понимаешь, тут вот какое дело... Не помнишь ли ты как в этот день мимо тебя проходила монашенка. Она должна была проследовать в тридцатую квартиру к Приходко в два часа, или около того.

- Об этом меня уже спрашивали. - Подозрительно посмотрел на меня парень. - А кто ты такой? Почему тебя это интересует?

- Частое расследование. - Многозначительно заявил я.

- Вот и расследуй себе на здоровье, но только в другом месте.

- Спасибо тебе огромноее, коллега. Когда - нибудь и тебе может понадобиться моя помощь. Я отвечу в таком же духе. Привет, не кашляй.

- Погоди, мужик, - привстал он с кресла, - ты по поводу того взрыва?

- Надо думать. За каким бы хреном я топтался здесь больше часа.

- Ну ладно, не обижайся, мужик, служба такая, сам знаешь. А монахиня действительно приходила. Я ментам уже об этом говорил. Она пришла в два часа и попросила меня сообщить о её приходе в тридцатую квартиру. Я позвонил жене Приходько и она велела её пропустить. А мне какая разница? Если хозяева не против, то и я не возражаю. Пробыла она там около часа, а уходя оставила мне столике пятьдесят рублей. Я конечно закричал, что мне её подачек не требуется, только она уже меня не слышала. Закрыла дверь и испарилась.

- На чем она уехала?

- Да черт бы её знал. Мне показалась, что никто от подъезда не отъезжал.

- Или бежал ты за ней не очень быстро.

- Может и так. - Ухмыльнулся плутоватый стражник. - А только мне показалась, что накакая она не монашенка, а совсем даже наоборот.

- А кто же? - Насторожился я. - Ведьма что ли?

- Нет, не ведьма, не монашенка, а скорее всего монах.

- Не понял, разъясни мне, глупому, популярно.

- А тут и разъяснять нечего. Дом - то наш какой? Элитный! А что это значит? Не всасываешь? Это значит, что живут в нем всякие "новые русские", всякие бизнесмены, предприниматели и прочие солидные люди, возраст которых от тридцати пяти до сорока пяти лет. Мужики уезжают делать бабки в семь утра, а приезжают домой уже поздно вечером. А кого они на весь день оставляют дома? Кто сидит в четырех стенах по двенадцать, пятнадцать часов? Правильно, их жены, которым от восемнадцати до двадцати пяти лет. Девочки скучают и от одиночества у них в головах заводятся всякие нехорошие мысли. Неожиданно и помимо их воли им начинают вспоминаться телефоны их старых друзей и знакомых. В будние дни наш подъез буквально атакуют кобели в темных очках и высоко стоящими воротниками. Так вот я и предполагаю, что та монахиня не кто другой как "монах" в мужских штанах. Наверное он и полтинник мне всучил, чтобы я держал рот на засове.

- Ты говорил о своих подозрениях милиции?

- Зачем? Ведь я не уверен в этом на сто процентов. Ты наверное тоже не хочешь, чтобы о нашем разговоре кто - то знал? - Плотоядно оскалился он.

- А у тебя тариф не понизился? - Спросил я со вздохом вытаскивая милкины деньги.

- Нет, с учетом того, что доллар растет в цене, тариф может только повыситься.

- Кроме твоих умозаключений, почему ты решил, что "монахиня" мужского пола? Она была высока ростом или широка в плечах? А может быть голос?

- Нет, голос у неё был какой - то нейтральный, невыразительный и мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Рост довольно высокий при крепком телосложении. У меня вызвали смех её джинсы и ботинки. Без сомнения они были мужскими.

- Понятно, а что ты можешь сказать о её внешности?

- Абсолютно ничего. Ее физиономию полностью закрывал черный колпак капюшона. В руках она или он тащил темную пластиковую сумку и это мне запомнилось хорошо потому что находившаяся там коробка была настолько тяжела, что контуром вырисовывалась из пакета. Назад этот монах шел налегке.

Да что там говорить, любит Оксанка мужичком побаловаться. За примером далеко ходить не надо, Олежка, мой сменщик, к ней тоже частенько заныривал. И как говорится, получал массу удовольствий.

- Олежка? - Приподнял я ушки. - Это тот кто дежурил вчера или тот кто должен сменить тебя завтра?

- Это тот кто принимал у меня дежурство, но теперь уже принимать не собирается.

- Вот как? А почему такая перемена? - Носом чуя близость истины заволновался я.

- А потому что он недели три назад от нас уволился. Еще в середине ноября.

- Странно. От добра добра не ищут, а в наших охранных конторах платят не так уж плохо. Почему он решился уйти с хорошего места и кто он такой?

- Мужик ты слишком глубоко суешь свой нос, так можно и до задницы достать. Мне тогда останется твоим полтинником только подтереться.

- Я понял тебя, командир, - Неохотно доставая аналогичную купюру поспешил я его успокоить. - Как его фамилие и где мне его найти?

- Мужик, ты задал мне четыре нескромных вопроса и за все про все предлагаешь только полтинник. Сумма не адекватна стоимости товара.

- А у меня больше нет. - Почти искренне заверил я. - Ответь на сколько уплачено. А от твоего напарника я хочу не много. Просто мне нужно очертить круг знакомых Оксаны Приходько.