Шарль Эксбрайя - Музыка, вперед! Страница 14

– Может быть, Сандрино Виргилий! Говорят, горбуны приносят удачу в хозяйстве!

– Плевать мне на Сандрино! Я не останусь жить в деревне, где всегда буду тебя видеть! Я уеду в Фоджу!

– Одна?

– Не одна! Один полицейский предложил мне уехать вместе с ним!

Джанни побагровел:

– Какой полицейский?

– Тебя это не касается! У тебя больше нет прав на меня. Прощай!

Он с трудом поборол желание броситься за ней вдогонку. Хотя он и не поверил ей, но в глубине души его начало терзать легкое беспокойство.

Карабинер достал бутылку белого вина и два стакана. Необходимо было выпить, чтобы поднять дух и себе и Капелляро.

– Джузеппе… ты знаешь, я не убивал Криппа.

– Не расстраивайся, Аттилио.

– Кто меня защитит, когда я приеду в Фоджу?

– Ты пока еще здесь…

Слегка успокоившись, Капелляро осушил стакан и добавил:

– До чего упрямый этот толстяк. Но у меня нет ни малейшего желания умирать во цвете лет!

– Ты так дорожишь жизнью?

Пленник поднял глаза, чтобы убедиться, не смеется ли над ним карабинер.

– Конечно, дорожу! А ты нет?

– О, я…

В голосе Джузеппе слышалась такая отрешенность, что Аттилио растрогался. Он тихо сказал:

– Это правда… твое «несчастье»… Прости меня.

Доверительная беседа была прервана приходом комиссара и его подручных. Данте был зол. Несмотря на свой опыт, хитрость и нюх охотника, Виргилий оказался неспособен отыскать следы похитителей трупа. Он вспылил, застав карабинера распивающим вино с пленником.

– Вы пьете с человеком, обвиненном в убийстве?

– Я не могу пить один, синьор комиссаар.

– На службе не пьют!

– Но так как я нахожусь на службе 24 часа в сутки…

– Замолчите! Я направлю рапорт о вашем поведении куда следует. Вы потеряете эту должность!

– Невозможно.

– Невозможно?

– Я служу в Страмолетто, потому что никто никогда не хотел сюда ехать.

– Меня не интересует ваше мнение. Впрочем, вы больше всех замешаны в этом деле. Если бы вы добросовестно выполняли ваши обязанности, то не допустили бы появления антифашистских настроений. И потом ваше место не здесь, а в армии. Вам должно быть стыдно отсиживаться в тылу, когда ваши товарищи погибают на фронте.

– Я уже говорил вам, синьор комиссар, – война меня не интересует. Меня вообще ничто не интересует со времени моего несчастья.

– Да вы пьяны?

– Я вам объясню…

– Мне смешны ваши объяснения! Карабинер, застегните наручники на руках арестованного и ждите меня в машине. Барбьери, вы отвезете предполагаемого убийцу Криппа в Фоджу. Я продиктую вам письмо для начальника полиции. Завтра вы вернетесь за мной и Пицци. Карабинер, проследите, чтобы ваш пленник не сбежал. Вы отвечаете за него головой.

Почти вся деревня собралась у дверей. Джузеппе пришлось прокладывать себе дорогу в толпе. Когда люди увидели, что он ведет Аттилио, со всех сторон раздались упреки:

– Джузеппе, мы так доверяли тебе!

– Джузеппе, как ты можешь так поступать?

– Чертов карабинер, ты забыл, что Аттилио был твоим другом?

Джузеппе невозмутимо продвигался вперед, ведя за собой Аттилио. Что он мог им ответить? Крестьянин по имени Сазини, распалившись больше остальных, вцепился в карабинера, крича ему в лицо:

– Если бы не полицейские, которые тебе помогают, Джузеппе, я бы плюнул тебе в лицо!

Пленнику пришлось вступиться за своего охранника:

– Что на вас нашло? Вы же знаете Джузеппе. Если он так делает, значит, не может поступить иначе. Это я должен сердиться на него, но я же не сержусь! Мы остались друзьями и даже выпили по стаканчику белого вина. А на твоем месте, Сазини, я бы не стал говорить несправедливые слова человеку, который пережил такое несчастье!

Женщины, сбившись в кучу, образовали живую крепость между карабинером и полицейской машиной. Джузеппе и Аттилио прошли сквозь облако крика, плача, стонов и проклятий. Лаура уцепилась за мужа. Бьянка уверяла Аттилио, что отныне он займет место в ряду святых мучеников, а карабинер чувствовал себя римским солдатом, который расчищает путь Христу, несущему крест.

Виргилий жил теперь только для того, чтобы отыскать тело Криппа. Сотрясаемый злобой, сапожник заново переживал все унижения, испытанные им с момента приезда полицейских. Ах, как он ждал их приезда, готовый вкусить сладкий плод мести, обещанной ему два месяца назад! И вот теперь люди из Фоджи стали для него дополнительным источником публичных оскорблений! Но последнее слово будет за ним! Он не будет ни есть, ни спать, пока труп дона Лючано не предстанет перед судом, чтобы разоблачить преступников и оправдать Сандрино Виргилия. Он решил методично обследовать всю местность. Хотя маловероятно, что какая-нибудь семья согласится дать временный приют бренным останкам дона Лючано, он дал себе слово заглядывать во все погреба, гумна, сараи, конюшни и чердаки, пока жители будут в поле, или за столом, или в постели. Он скорее умрет, чем сдастся!

Бутафочи старательно подписывал служебное письмо начальнику полиции Фоджи, когда громовой голос заставил его подпрыгнуть на стуле и выпустить из пальцев ручку.

– Где комиссар? Мне надо сказать ему пару слов.

Учительница вошла, оттолкнув Барбьери и Пицци. Бутафочи почувствовал неожиданную симпатию к толстухе, которая напоминала ему покойную Леонтину.

– Пустите ее! Что желаете, синьора Каралло?

– Я только что видела Капелляро, он шел в наручниках, как какой-нибудь преступник!

– Он и есть преступник!

– Кого он убил?

– Лючано Криппа.

– Если бы это было правдой, я бы восхищалась Аттилио за то, что он избавил деревню от этой падали. Но, к сожалению, он на это не способен.

– Я другого мнения.

– Он признался?

– Нет, но мы заставим его признаться.

– Сомневаюсь. Вы нашли тело?

– Еще нет.

– И тем не менее арестовали Капелляро?

– Именно так.

– Вы давно служите комиссаром?

– Я не обязан отчитываться перед вами.

– Вы знаете, что такое корпус деликти?

– Вы меня за дурака считаете?

– В таком случае, комиссар, мне любопытно узнать, как вы будете строить ваше обвинение в убийстве, не имея в наличии трупа?

– Я советую вам заниматься школой и не лезть в чужие дела! Что касается трупа, не волнуйтесь, мы его найдем!

Наступило молчание. Противники смотрели друг на друга. Затем учительница мягко произнесла:

– Я уверена, что вы не злой человек, комиссар. Почему вы не хотите поверить, когда я говорю, что Капелляро – очень достойные люди?

– Подобные рассуждения меня не интересуют.

– Вы считаете, что политика важнее закона?

– Не ваше дело!

– Вы совершаете несправедливый поступок.

– Будьте покойны, я беру на себя всю ответственность.

Учительница вздохнула:

– Вот что делает фашизм с хорошими людьми.

– Вы еще пожалеете, что не приняли новый порядок.

– Вы не слишком уверены в этом, поэтому врете.

– Я вру? Вы осмеливаетесь утверждать, что я вру?

В разговор вступил Барбьери:

– Может, и эту прихватить с собой в Фоджу?

Но помощь не была оценена по достоинству:

– Занимайтесь своим делом, Барбьери! Решения принимаю я, а не вы. Что до синьоры Каралло, мне хотелось бы узнать, с чего она взяла, что я вру?

Учительница ответила:

– Достаточно прислушаться.

– Я слышу залпы орудий, ну и что?

– Вот и ответ. Выстрелы слышны все ближе и ближе, и вы прекрасно понимаете, что это означает – союзники продвигаются вперед, побеждая фашистов.

– Если даже так! Прежде всего мы сражаемся за новые идеи!

– До сих пор существовали только старые идеи – идеи человеческого счастья.

– Сейчас неподходящее место и время для обсуждения ваших теорий. Барбьери, поезжайте в Фоджу!

Они вышли вместе на пустынную улицу, и Пицци заметил:

– Кажись, эти болваны наконец-то поняли и разошлись по домам.

На площади, где стоял автомобиль, не было ни души. Разглядев машину, они остановились, как вкопанные, не веря своим глазам. Аттилио и карабинер чинно сидели на заднем сидении, но все четыре колеса исчезли! Бутафочи в бешенстве кинулся к машине и заорал:

– Что это значит?

Карабинер поднял на него невинный взор и ответил:

– Я выполнил ваш приказ, синьор комиссар, – он показал на наручники, приковывавшие Аттилио Капелляро к дверце машины. – Арестованный не сможет убежать, – и после короткого раздумья добавил: – И машина тоже.

– По-вашему, такого объяснения достаточно?

Карабинер пожал плечами, как бы говоря, что он выполнял свой долг, а все остальное его не касается. Пицци предложил свои услуги, чтобы заставить их заговорить. Данте заколебался, а учительница посоветовала:

– Осторожнее, синьор. В Страмолетто живут мирные и терпеливые люди, но всему есть предел. А вас всего трос…