Александр Скрягин - Те, что живут рядом Страница 14

Дело было в другом.

В глазах.

В глазах у лейтенанта было непонятное беспокойство.

«Беспокойство души – спутник нечистой совести, как говорят на востоке, – сказал себе Лев Александрович. – А на востоке ничего не говорят случайно.»

Полковник Садовский закрыл сейф. Вышел из кабинета, и, не торопясь, направился в буфет.

Володя Пилипенко сидел за тарелкой с сосисками.

Растворимый кофе Лев Александрович не любил. Чай в пакетиках тоже. Но другого не было. Он налил стакан кипятка, положил туда половину чайной ложки сахарного песку и опустил внутрь стакана два пакетика черного чая. В итоге получился более или менее приемлемый крепкий напиток.

Полковник взял с подноса заварное пирожное, положил его на блюдце, расплатился и направился к столику, за которым обедал старший лейтенант.

– Можно к тебе, Володя? – cпросил он.

– Да, конечно, товарищ полковник, – даже привстал лейтенант.

«Нет, не водилась раньше за старшим лейтенантом угодливости. Не водилось. Нормальный был молодой человек. Даже, можно сказать, приличный. Что же случилось? Что-то же случилось!» – подумал Лев Александрович.

– Что случилось, Володя, а? – вслух произнес он.

– Вы о чем, товарищ полковник? – поднял ясные глаза лейтенант.

– А то, ты не знаешь?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Нет.

Лицо старшего лейтенанта выражало искреннее недоумение.

– А хочешь, я тебе скажу? – наклонился к Володе Полковник.

– Скажите, – едва заметно дрогнул голос у Пилипенко.

– Ты зря беспокоишься, Володя. Зря. Ты же выполняешь свой долг. Ведь ты не сам все это придумал. Ты – офицер. Ты просто выполняешь приказ. И все. Разве нет?

– Да. То есть, нет. То есть, я хотел сказать… – сбился лейтенант.

– А зачем ты взял из сейфа коньяк, а? – резко перебил его Лев Александрович.

– Что Вы, товарищ полковник! Коньяк я не брал… – попался в расставленную ловушку Володя, хотя поправился мгновенно: – Да, я и вообще никогда не открывал ваш сейф. У меня же нет от него ключа… Он же только у вас.

– Ну, и правильно. Ну, и молодец! – сказал Полковник. – Приятного тебе аппетита!

Лев Александрович поднялся.

– Да, сиди, сиди… – махнул он своей безразмерной ладонью начавшему подниматься лейтенанту. – До завтра. Меня сегодня не будет. Так и будешь отвечать, если меня будут спрашивать. Я по оперативным делам. На нефтезаводе.

Он покинул буфет и направился к выходу из управления.

«Да, Володя в деле. Глаза бегают, – размышлял Лев Александрович. – Да и вообще лицо держать не умеет. А чего бы он умел? Кто бы его учил? Милиционер же обычный и все. Ему, ему поручили документы посмотреть. Ну, ладно. Если Володе поручили провести негласную проверку, дела обстоят не так уж плохо. Как говорят на Востоке, когда шайтан известен – это уже не шайтан. На Востоке зря ничего не говорят… А вот, кто поручил старшему лейтенанту посмотреть документы в сейфе – управление собственной безопасности или Соседи из федеральной службы безопасности? Вот это – вопрос.»

Полковник вышел на улицу и почувствовал на себе, то ли чей-то взгляд, то ли чье-то прикосновение. Провел рукой по щеке и понял, что это просто теплый солнечный луч. Пучок энергетически возбужденных фотонов, покинувших восемь минут назад чудовищно огромный Солнечной шар. За это ничтожно малое время он пролетел через непредставимую бездну ледяного пространства, и приземлился у него на лице. Мертвая материя, как говорит наука. А кажется, что живой веселый друг. Умеющий посочувствовать и поддержать.

Он спустился по широким ступеням и шагнул на тротуар.

Салон «Белая орхидея» находился на противоположной стороне той же площади, где стояло и областное управление внутренних дел. Полковник нырнул в подземный переход и через пять минут оказался у просторной стеклянной витрины. За толстым стеклом лежали тропики.

Среди изумрудных гор зелени и пестрых цветочных лепестков неутомимо сновали покупательницы и продавщицы. Время от времени, рассматривая цветы, дамы нагибались к стоящим на полу горшкам и вазам, и в витрине появлялись аккуратные попки продавщиц, похожие на прижатые друг к другу тугие резиновые мячики, или широкие зады покупательниц, напоминающие объемистые семейные комоды с мягкой ложбинкой посередине.

По углам среди листьев прятались, как занесенные в Красную книгу ленивцы, случайно попавшие в этот женский мир представители сильного пола. Мало кто из мужчин не чувствовал себя лишним в этом чужом для них мире цветочных бутонов, плодоножек, пестиков и женских бюстов.

Посередине этой дамской оранжереи высилась, словно местное божество сама хозяйка салона Оксана Григорьевна Ковальчук.

Она почувствовала его взгляд, пару раз обернулась в сторону витрины, прикрыла ладонью глаза от бьющего в стекло солнца, и, наконец, смогла его рассмотреть.

Хозяйка зеленого царства улыбнулась, в удивлении вздернула брови, и замахала большой белой рукой: заходи!

– Лева, неужели, это – ты? Я уж думала, мне мерещится! В кои-то веки в гости зашел! А ведь сидишь в кабинете через площадь! – блестя глазами, плыла ему навстречу Оксана.

Полковник прижался к ее большой груди, чмокнул в щеку и понял, что царь древних израильтян Соломон пошутил, вырезав на своем кольце: «Все проходит.»

На самом деле, не проходит ничего.

Не было никакой удачливой бизнесменши и хозяйки «Белой орхидеи», а была турецкая журналистка Фатима, соседний по окопу солдат.

– Пойдем, пойдем, не стой, как не родной. Пойдем ко мне в кабинет. Кофе хочешь? – говорила она, распахивая перед ним отделанную под карельскую березу дверь.

– Да, я растворимый не пью, ты же знаешь!

– А вот и не-е-ет! – торжествующе пропела Оксана. – У меня не растворимый! У меня электромангал с песком, вот! Что, Левочка, не ожидал? Все у тебя Ксанка дура, растворимый кофе пьет. Знаешь, какой у меня кофе по-восточному получается-я-я!… Фейсал, – помнишь Фейсала? – от зависти бы помер.

Оксана погрузила в маленькую раскаленную Сахару нижнюю часть медной турки и подвигала, нагоняя на ее блестящие бока песочные барханы. Терпеливо дождалась, когда над узким венчиком горла показалась шапка пузырящейся коричневой пены, и ловко разлила кофе по крохотным керамическим чашечкам.

Кофе был густ и тягуч, как масло. Крепок и сладок, как воображаемая удача. Настоящий кофе по-восточному. Ксана не обманула. Завистливому владельцу приморской кофейни Фейсалу точно бы пришел конец.

– Говори, Лева, зачем пришел? Ведь не просто же так? Старуху проведать? – сказала успокоившаяся на широком низком диване Оксана Григорьевна.

– Ксана, прекрати себя в старухи записывать. Я могу подумать, что ты жаждешь комплиментов! – сказал Лев Александрович и сделал маленький глоток оживляющего напитка.

– Да, жажду. Потому, что мне их никто давно уже не говорит! Как бизнесмену говорят. А как женщине – нет.

– Хочешь, я скажу?

– Ну, скажи.

– В эмиратах за такую фигуру не пожалели бы никаких денег. Должность старшей жены в любом гареме тебе была бы обеспечена! Что, скажешь, я опять вру?

– Сомнительный комплимент, Лева, – осуждающе заметила Оксана.

– Почему это? – обиженно спросил Полковник.

– Здесь же – не эмираты! Тут, Лева, всем нужны худые вешалки… Говори прямо, зачем пришел?

– Ну, слушай, – поставил на полированный столик потерявшуюся в его лапе чашечку Полковник.

И он изложил Оксане Ковальчук свою просьбу.

– Только Ксана, если почувствуешь, что это может как-нибудь повредить твоим семейным отношениям, не делай. Не хватало мне еще тебя с зятем поссорить. Или, не дай бог, чтоб его со службы поперли. ФАПСИ все-таки солидная фирма. Какая-никакая карьера!…

– Не учи ученого, Лева, – сказала Ксана. – Що он там кому подписки давал, то я не бачу. А шо он мини, та моей дочке присягу сробил, то так! – замелькали вдруг в Оксанином языке украинизмы почти незнаемой ридной мовы ее предков, эвакуированных сюда в войну из Запорожья. – Та не боись! Он же ж у мини видправляемый!

После разговора с Ксаной Полковник почувствовал себя увереннее. Но до конца беспокойство не исчезло. Не то, что бы он чего-то боялся. В его жизни было столько страха, что его запасы в организме оказались, видимо, израсходованными.

Но вот терпеть поражение Полковник не хотел.

Он медленно пошел по скверу речников, который располагался напротив управления. Постоял у фонтана и сел на скамейку в тени высокого пирамидального тополя.

Ему вспомнился такой же сухой и солнечный день в Болгарии. На загадочных Балканах. В маленьком курортном городке по имени Сандански. Он остановился там, возвращаясь из длительной командировки на Ближний Восток.

Центр задерживал ответ, то ли ему следовать в Москву, то ли, после отдыха в дружественной Болгарии или где-то еще, возвращаться обратно.

Ему кто-то порекомендовал горный курорт Сандански на самой границе с Грецией. Знакомая сотрудница посольства, узнав, что он собрался туда, не советовала ехать. Какое-то нехорошее место. Какие-то предания, что человека там ожидает его судьба, а ее лучше не знать… Вроде, все это объясняется вполне материальными причинами. Истечением из гор радиоактивного газа радона, который как-то воздействует на центральную нервную систему и кору головного мозга.