Сэйси Ёкомидзо - Бал-маскарад Страница 14

— Это… мотылек, — проговорил он осипшим голосом. — Он, видимо, сел на мертвого мотылька.

Хибия осмотрел стул, на котором сидел Маки. Но не только на стуле, во всей студии не смогли найти раздавленного мотылька.

— Хорошо, эту блузу осторожно снимите здесь, чтобы не отвалилось крылышко, а затем отправьте на экспертизу.

Затем тело Маки было отнесено в машину «скорой помощи» и отправлено на вскрытие.

Глава шестая

Герб-мотылек

— Может, хватит молчать? Двое мужчин умерли насильственной смертью. Нет, трое, если считать погибшего в Токио Кэндзо Акуцу. А вы что-то скрываете. По крайней мере ведете себя странно. Так мы никогда не сможем раскрыть эти убийства! — почти кричал Хибия, обращаясь к Тиёко Отори.

Поведение Тадахиро Асука так разгневало помощника инспектора Хибия, что он сделался агрессивным, да еще распалял себя своими собственными словами, хотя в этой ситуации ему следовало как раз сохранять хладнокровие и не допускать резких выражений.

Хибия был еще очень молод, дело было сложным, к тому же он испытывал неуверенность, что-то вроде комплекса неполноценности своего рода. Он родился в бедной семье, и у него было трудное детство. Работая, он окончил провинциальный государственный университет и добровольно поступил на службу в полицию. Сдав экзамены на государственного служащего по третьему разряду, он сразу, несмотря на свою молодость, был назначен на должность помощника инспектора, опередив на служебной лестнице многих местных полицейских, бывших значительно старше него. Перед ним открывалось большое будущее в полиции с довольно быстрым продвижением: инспектор, старший инспектор, — он, можно сказать, уже принадлежал к полицейской элите.

Но, к сожалению, ему недоставало опыта, и в нынешнем расследовании он постоянно чувствовал на себе критические взгляды опытных сыщиков, действиями которых должен был руководить. Это и стало причиной раздражения, особенно теперь, когда ему пришлось иметь дело с известными людьми.

— Послушать вас — получается, что я несу ответственность за смерть всех этих людей?

По мере того как росла раздражительность Хибия, Тиёко Отори выглядела все более спокойной, расположившись в кресле напротив помощника инспектора в позе, которая излучала чувство собственного достоинства.

Коскэ Киндаити не мог не признать, что она действительно красивая женщина. Что касается помощника инспектора Хибия, то красота Тиёко и ее непринужденное поведение приводили его в состояние замешательства и растерянности, и он еще больше раздражался.

Тадахиро Асука стоял у окна в конце комнаты, повернувшись спиной к Хибия и Отори, и смотрел на видневшиеся неподалеку заднюю стену студии и поваленную магнолию. Приехавшие одновременно со «скорой помощью» рабочие с помощью блоков поднимали дерево, чтобы освободить «хилман».

Коскэ Киндаити, сидя в углу на старом стуле, внимательно наблюдал за противостоянием Хибия и Отори. Довольно просторная комната, в которой они находились, вероятно, служила в доме Кёго Маки одновременно и гостиной, и кабинетом, и была отделана необработанным деревом. Стена около окна, рядом с которым стоял Тадахиро, была увешана книжными полками, однако книг на них было немного: полки в основном использовались для демонстрации изделий из керамики.

— Нет, нет. Вы меня неправильно поняли. Мне просто хотелось, чтобы вы были со мной более откровенны, более искренни.

Хибия боялся смотреть на Тиёко Отори, и это его тоже выводило из себя. По сравнению с живой и энергичной актрисой он являл собой довольно жалкое зрелище.

— Я с самого начала была намерена откровенно отвечать на ваши вопросы… Но если вы чего-то недопоняли, я могу повторить еще раз. — И она бросила взгляд в сторону Киндаити. — Я уже давно не виделась с Маки-сан. Задолго до прошлогоднего несчастного случая я перестала видеться с Ясухиса.

Молодой помощник инспектора не понимал, как женщина, сменившая четырех мужей, может невозмутимо говорить о своих отношениях с ними после развода, даже не покраснев при этом. Пусть она была известная актриса и красавица, для него она оставалась распутной обольстительницей.

— Хибия-сан, вам, кажется, не нравится, что я как раз в это время приехала в Каруидзаву. Но я уже говорила: я только что закончила сложную работу и хотела отдохнуть. А для отдыха лучшего места, чем Каруидзава, быть не может, разве вы так не думаете? К тому же меня пригласил Тадахиро-сан.

Это высказывание было предназначено для Коскэ Киндаити, который не мог не обратить внимание на то, что она специально назвала Асука не по фамилии, а более фамильярно, по имени. Тадахиро тем временем продолжал стоять у книжной полки, машинально перелистывая одну из книг и напряженно вслушиваясь в беседу Тиёко и Хибия.

— А почему вы не остановились на своей вилле в Сакура-но-дзава, где живет ваша дочь? Ведь вчера вечером она осталась в доме одна.

— Хибия-сан, вероятно, не знает, какие между нами отношения. Мися и я живем каждая своей жизнью. Ее воспитание я полностью поручила бабушке Фуэкодзи. По принципиальным вопросам она со мной советуется, а в повседневных делах я полностью ей доверяю. Неужто вы думаете, что девочке пойдет на пользу, если рядом с ней будет мать, которая так часто меняет мужей?

При этом Тиёко мельком взглянула на Тадахиро, и ее щеки слегка порозовели, но Хибия этого не заметил, так как нервно прохаживался по комнате. Тадахиро взял с полки следующую книгу.

— О том, что вчера Мися осталась дома одна, мне не было известно, я не связывалась с Фуэкодзи.

В голове у Хибия не укладывалось, что между матерью и дочерью могут быть подобные отношения.

— Вчера вечером вы не выходили из отеля? Чем вы занимались?

Тиёко Отори, положив руки на подлокотники кресла и выпрямившись, стала рассказывать, полуобернувшись к Киндаити:

— Вчера, примерно в десять минут шестого, я позвонила Тадахиро-сан. В шесть часов Тадахиро-сан приехал в отель. Мы прошли в столовую и поужинали. На это ушло около полутора часов. Затем мы, беседуя, зашли в лобби-бар отеля, и в это время выключили свет. Поэтому Тадахиро-сан уехал домой. Вот и все.

— Что вы делали после того, как уехал Асука-сан?

— Мне ничего не оставалось делать, как лечь спать. — При этих словах Тиёко мило улыбнулась. — Конечно, мне принесли свечу, и я некоторое время, лежа в постели, читала, но разболелись глаза, и я затушила свечу. Ветер становился все сильнее, к тому же раздражала музыка, под которую где-то танцевали О-Бон, поэтому я долго не могла уснуть.

— И вам не приходило в голову позвонить дочери?

— Нет, не приходило. — Тиёко очаровательно улыбнулась. — Откровенно говоря, я о ней совсем забыла. Однако, пока я здесь, думаю разок с ней встретиться.

Помощник инспектора Хибия с удивлением посмотрел на нее, но, будто споткнувшись о спокойное выражение ее лица, в замешательстве задал следующий вопрос:

— Вы позволите мне вернуться к прошлогодним событиям?

— Что ж, пожалуйста…

Расслабившись в кресле, Тиёко и бровью не повела. Коскэ Киндаити напрягся.

— Вы, наверное, помните события минувшего года?

— Постараюсь вспомнить. Если бы не тот несчастный случай, я бы точно ничего не вспомнила.

Внимательно глядя на нее, Хибия начал:

— В прошлом году вы прибыли в здешний отель «Такахара» вечером тринадцатого августа.

— Да.

— На следующий день, вечером четырнадцатого августа, сюда приехал Фуэкодзи. По нашему мнению, он вас преследовал.

— Я же тогда вам говорила, что если он меня и преследовал, то я не представляю, с какой целью. Я и сейчас не знаю этого.

— Залог за него заплатили вы?

— Да. Меня об этом попросила его мачеха.

— Может, он хотел выразить свою благодарность?

— Возможно. Однако, если это и так, он напрасно беспокоился. Я сделала это ради Мися, — холодно сказала Тиёко.

— Вы так и не встретились?

— Нет.

— Он звонил и просил о встрече?

— Да, дважды. Звонил он много раз, но меня не было, и разговаривала я с ним только два раза.

— А вечером пятнадцатого августа?

— В тот вечер в отеле был банкет, на котором присутствовал и Тадахиро-сан. Вскоре после восьми часов раздался звонок. Ведь так, Тадахиро-сан?

Тадахиро обернулся с книгой в руках, не очень убедительно изображая, что он поглощен чтением, и промолчал.

Тогда Тиёко неожиданно сказала:

— Обо всех событиях прошлого года должен иметь представление и Киндаити-сэнсей…

— Если ты так думаешь, то и рассказывай, — несколько сухо ответил Тадахиро, но затем добавил более доброжелательно: — Мы ведь для этого и пригласили Киндаити-сэнсея.

— Я весь внимание, — откликнулся Киндаити и вопросительно посмотрел на Хибия, но тот никак не отозвался: он был настолько погружен в свои мысли, что просто не слышал окружающих.