Джон Кризи - Я не собирался убивать Страница 14

— Нет, — сказал я, — я один, сынок.

— Я… я думал…

Роберт облизал губы и робко вышел на середину комнаты. Он продолжал озираться, как будто не мог поверить в мои слова. Диван-кровать в порядке, а дверь на крохотную кухоньку приоткрыта.

— Снимай пальто и садись, — предложил я.

Теперь главной проблемой было скрыть свои собственные волнение и неуверенность. Надо было подождать, пока он заговорит первым. Я не мог размышлять о том, что его навело на мой след, но, очевидно, у него были те же подозрения, что так долго терзали Лилиан. А ведь ему еще не было восемнадцати! Он стоял неподвижно и смотрел на меня.

— Ну, Роберт, очнись, — резко проговорил я. — Снимай пальто и садись. Хочешь виски?

Его глаза загорелись.

— О да, — ответил он.

— Ладно… — Я пошел на кухню.

Я ничего не пил весь вечер, потому что взял за правило не брать в рот ни капли спиртного, пока работаю, но сейчас это было мне необходимо, так же как моему сыну. Дома он иногда выпивал стаканчик виски, сильно разбавленного водой. Лилиан поощряла это больше, чем я. Я взял бутылку виски, бутылку минеральной воды, потом открыл кран холодной воды и сполоснул лицо, чтобы выглядеть максимально свежим. Когда я вернулся в комнату, Роберт, сняв пальто, сидел на подлокотнике единственного кресла. Он быстро взял стакан, который я ему протягивал, но было ясно, что он не привык к крепким напиткам. Он отпил маленький глоток и попытался подавить гримасу. Я осушил половину моего стакана одним глотком, подождал, пока алкоголь начнет согревать меня изнутри, и спросил:

— Что случилось, Роберт? Ты стал сторожевой собакой семьи?

— Нет, — прошептал он и отпил новый глоток. — Нет, я…

Ему явно было трудно объяснить причину своего прихода. Я злился на него и на себя, будучи уверен, что он следил за мной и ожидал застать меня с женщиной. Виски настолько разогрело мне кровь, что я высказал бы ему все, что думал, если бы меня не поразило его лицо. Он выглядел испуганным и совершенно потерянным. Сильная бледность подчеркивала блеск его карих глаз. Пока мы разглядывали друг друга, я пытался вспомнить, выглядел ли он встревоженным в последнее время. Насколько я знал, все в доме было нормально. Во всяком случае, Лилиан не говорила мне ничего, что могло бы навести на мысль, будто у моего сына возникли неприятности. Мое раздражение только усилило бы его волнение и сделало бы объяснение более сложным. Поэтому я постарался начать спокойно:

— О чем ты хотел со мной поговорить, Боб?

Дома его редко звали Бобом, почти все время Робертом, чтобы различать нас. Иногда уменьшительное имя произносили ласковым тоном. Во всяком случае, на этот раз оно произвело благотворное действие. Я увидел, что его глаза наполнились слезами, а губы задрожали.

— Папа… я влез в отвратительную историю.

Я уже представил себе, что у него неприятность с какой-нибудь девчонкой, и, конечно, он не захотел бы разговаривать на эту тему с матерью. Я надеялся, что это не так уж серьезно, но Роберт явно был другого мнения. В тот момент его занимали только его заботы. То, что он нашел меня в одиночестве, удивило его, но он больше об этом не думал. Я спрашивал себя, как он меня нашел. Нужно было узнать это как можно скорее, но это вполне могло подождать до тех пор, пока он не расскажет, что у него за проблема.

— Из-за девушки? — спросил я.

— О господи, нет, конечно! — воскликнул он.

В выражении его лица было что-то настолько комичное, что я не смог удержаться от смеха. Он улыбнулся, и это сделало атмосферу менее напряженной. Когда я задал следующий вопрос, мой голос был уже намного более уверенным:

— Что тогда, Боб? Деньги?

— Э-э… да.

— Сколько?

— Мно… много.

— Рассказывай до конца, — сказал я, чтобы подбодрить его.

Он выпил виски, встал, начал расхаживать по комнате и ответил только тогда, когда я уже собирался его поторопить. Когда он заговорил, его голос был жестким и серьезным, как будто он знал, что для меня все это будет потрясением и он должен высказать все, пока еще может владеть своим голосом.

— Речь идет о двухстах одиннадцати фунтах, но это еще не все. Я хочу сказать, что это не самое страшное. Я… я украл их. Я был в сложной ситуации. Мне представился случай достать деньги. В тот момент я не думал красть их, просто брал взаймы. Поскольку никто не заметил, я повторил это.

Он замолчал, перестал ходить и посмотрел мне в глаза.

— Я делал это много раз, в клубе. Я не думал, что меня могут найти, но однажды вечером мистер Чим, секретарь, вызвал меня и сказал. Он… был очень добр.

Я был удручен. Если бы Роберт поставил в затруднительное положение девушку, ранил кого-нибудь в драке, залез в долги… Пожалуй, все, что угодно, было бы лучше этого. У меня в голове постоянно крутилась идиотская фраза: «Он пошел по стопам своего отца». Я чувствовал, что ничего не могу сказать. Он воображал, что я ужасаюсь его поступку, и он не мог догадаться о жестокой иронии его признания, о том, что за холодный пот прошиб меня.

— Мистер Чим сказал, — продолжал Роберт, — что будет скрывать это до тех пор, пока бухгалтеры не начнут проверку счетов, и дал мне шанс возместить ущерб. Я уже отдал ему семнадцать фунтов и десять шиллингов, но… Сегодня днем он сказал мне, что завтра с утра начнется проверка счетов. Если обнаружится недостача, эта история всплывет наружу.

Каков отец, таков сын.

Я забыл точную сумму.

— Сколько ты… должен, ты сказал?

Сумма не имела значения, главным был сам факт.

— Двести одиннадцать фунтов, и… и они нужны мне до десяти часов утра, — ответил он с отчаянием. — Если в этот час деньги не будут в сейфе клуба, это станет катастрофой.

— Понимаю, — сказал я неуверенным тоном.

Я не знал, как реагировать. Мне приходилось вести себя, как любому нормальному отцу в подобной ситуации. Я должен был показать, что потрясен, продемонстрировать свое осуждение, но слишком далеко заходить не стоило. Впрочем, я сомневался, что сумею это сделать. Я еще не оправился от шока.

— Полагаю, ты понимаешь, что вел себя как дурак?

— Да, — прошептал он.

— И что почувствует твоя мать, если эта история получит огласку?

— Да, — ответил он дрожащим голосом. — Поэтому я пришел к тебе, папа. Я… я ждал до последней минуты. Я не думал, что ревизия будет так быстро. Мистер Чим тоже. Он… не мог бы сделать для меня больше, чем сделал.

— В этом я тебе верю, — сказал я. — Как ты взял эти деньги?

В каком-то смысле это не имело никакого значения, но я должен был узнать всю историю целиком и заставить его говорить. Мои мысли были заняты совсем другим — естественно, я думал о том, где найти деньги до открытия банков. Клуб Роберта находился в Хемпстеде. Мне потребовалось бы три четверти часа, чтобы дойти до него от моей конторы, но контора открывалась в половине десятого, и, возможно, прошло бы минут десять, прежде чем открылась касса.

— Я… я слишком много потратил на гуляния с девушками, — объяснил Роберт. — Я… я был в компании ребят старше меня и хотел вести себя так же, как они. Тогда я попытался поправить положение, играя на собачьих бегах, но только ухудшил дело. Ты ведь знаешь, что я работаю несколько часов в клубе, и… в общем, иногда я брал деньги из бара. Я всегда имел доступ к кассе и спер…

— Спер! — воскликнул я.

— Э-э… я знаю, что выгляжу несерьезно, — хрипло проговорил Роберт, — но… В общем, сначала я брал из кассы несколько шиллингов, но… сейф был открыт часто. Секретарь и бармен клуба пользовались им. Тогда… тогда… э-э…

— Ты спер больше, — недовольно сказал я.

Он кивнул головой.

— Мне надо подумать, — бросил я. — Это страшный удар, Боб.

Он снова кивнул. Я осушил свой стакан и сказал себе, что было бы неразумно наливать второй: стакан Роберта был еще наполовину полным.

— Не говоря обо всем остальном, найти двести фунтов до десяти часов утра будет непросто, — заметил я и добавил: — Если я решу это сделать…

Роберт закрыл глаза, и я услышал, как он шумно вздохнул.

— Может быть, наилучшим выходом было бы принять все последствия, — рассуждал я. — Не думаю, чтобы клуб заявил в полицию, если деньги будут быстро возвращены. Тебя просто попросят уйти из клуба, и все.

Он открыл глаза и остановил на мне встревоженный, умоляющий взгляд.

— Я… я сделаю все, что угодно, чтобы возвратить деньги, сдохну на работе, но прошу тебя, папа, не заставляй меня предстать перед комитетом. Я… я не смогу выдержать такой позор.

Я не стал ему говорить, что сейчас поздно думать о позоре. Это означало только повернуть нож в ране. К тому же в моей голове непрерывно крутились две фразы: Каков отец, таков и сын… Он пошел по стопам своего отца… Каков отец, таков…

— И… об этом узнает мама, — добавил он, встав передо мной. — И Джулия тоже. Я… никогда больше не посмею подойти к маме, я знаю. Она меня возненавидит.