Александр Скрягин - Открытие, которого не было Страница 14

Забравшись на один из верхних уровней Эйфелевой башни, Беар бросился вниз. Записки, объясняющей свой поступок, он не оставил. Но, может быть, она просто пропала. Как выяснила полиция, после гибели Беара в его лаборатории, расположенной а парижском пригороде, кто-то побывал, унеся с собой часть вещей и оборудования.

В середине тридцатых в Германии той же проблемой беспроводной переброски энергии занялся инженер Германской электротехнической компании Гюнтер Грюнвальд. По внутренним каналам компании прошла информации о якобы совершенном Гюнтером принципиальном открытии, которое позволит германской электротехнике занять ведущие позиции в мире.

Но внезапно Грюнвальда арестовывает гестапо и он навсегда исчезает в мире нацистских концлагерей. Причина ареста неясна. Грюнвальд был человеком, с головой погруженным в любимый им мир электромагнитных явлений, и никакой политикой не интересовался.

Владельцы компании, которые субсидировали Гитлера еще до прихода к власти и были вхожи в высшие круги рейха, почему-то ничего не сделали для спасения столь ценного сотрудника, хотя неоднократно и без особого труда добивались освобождения из концлагерей необходимых инженеров и квалифицированных рабочих.

По подсчетам, сделанным Стекловым, начиная со смерти петербургского физика Михаила Филиппова в 1903 году до начала второй мировой войны, различным способом ушли из жизни более тридцати исследователей, занимавшихся проблемой переброски энергии на большие расстояния без проводов.

Все это наводило на серьезные размышления. Он пытался понять, почему эта проблема вызывала столь странное внимание и однозначный запрет на ее изучение каких-то могущественных сил.

Он искал и не мог найти ответа. Пока случайно не наткнулся в одном узкоспециальном издании на статью современного московского профессора Вольпина, посвященную вообщем-то частной проблеме защиты от молний высоковольтных линий электропередач. В середине статьи, как будто даже вне прямой связи с остальным текстом, шли несколько странных абзацев. Он даже почувствовал легкую дрожь в пальцах, когда прочитал:

«Дело как раз в том, что перебрасывать энергию из одной точки пространства в другую не нужно. Ни проводным путем. Ни без проводов. Энергия в любом количестве уже находится в любой точке пространства. Необходимо лишь определенным образом инициировать ее проявление. Настоящая проблема состоит в том, как это сделать?

Проведенные нами исследования позволяют предложить способ, позволяющий это сделать. Размеры и характер данной статьи не позволяют подробно изложить данный способ, которому мы намерены посвятить отдельную подготовленную нами к печати монографию…»

Аркадий навел справки и почти не удивился, когда узнал, что вскоре после выхода номера журнала с этой статьей профессор Вольпин неожиданно скончался от инфаркта миокарда.

Из полученной им служебной информации следовало, что профессор Московского Электротехнического университета Борис Семенович Вольпин вел исключительно здоровый образ жизни, не употреблял алкоголь, не курил, занимался альпинизмом и на сердце никогда не жаловался. Медицинские обследования, которым он регулярно подвергался, анализы и кардиограммы не выявляли никаких признаков сердечного неблагополучия. Но сердце – орган загадочный. До конца предсказать его поведение невозможно, отвечали на вопросы о причинах столь неожиданной смерти врачи.

…Не въезжая в Каланчевку, Аркадий вышел на окраине поселка и отпустил машину, рассчитывая, в крайнем случае, заночевать у Папаса.

Заречный поселок встретил его неистовым запахом ночной зелени и домашним пиликанием сверчков, выползших из своих укромных местечек подышать свежим ночным воздухом.

Казалось, в мире царил полный покой.

Но, на самом деле, покоя в мире не было.

10. Беседы за поздним ужином

Многие в этот поздний час не спали в Каланчевке.

Не спали и в той квартире, что нужна была подполковнику Стеклову.

Возможно, занимались тем, что пили вечерний чай. На столе блестел солидный заварной чайник с петухом на боку и круглилось большое блюдо бутербродов с копченой домашней колбасой. Может быть, находящиеся в квартире играли в дурака – по скатерти были разбросаны карты. Но нельзя было также исключить, что Иван Алексеевич Кальварский, его племянница Соня и Коля Саяпин проводили военный совет.

– Аркадий, ты! – обрадовано сверкнула синими глазами Соня. – Вот хорошо, что ты вернулся!

– Проходи, Аркаша. Чайку? Вот бутербродцы с домашней колбаской… Совсем свежая, только вчера закоптил. – гостеприимно пригласил его к столу Иван Алексеевич.

– С удовольствием. – ответил подполковник Стеклов.

– Ты по делу или так, в гости зашел? – поинтересовался Иван Алексеевич. Видимо, гости в этом доме за полчаса до полуночи были вещью обычной.

– По делу. И в гости. – ответил Аркадий и сел за стол. Одной рукой он подхватил налитую ему Соней чашку чая, а второй взял бутерброд, распространяющий запах свежего копчения и чеснока.

– А что за дело? – спросил Иван Алексеевич.

– Дело такое. – отхлебнул Аркадий ароматный чай. – Очень простое. Хотел у вас спросить, что за такую штуку изобрел Толя Эдисон?

В комнате под песочным абажуром с кистями повисло молчание.

– Говорят, прибор какой-то серьезный? – продолжил Аркадий.

Кальварский не отвечал.

– И будто он может взрывать все, что хочешь на любом расстоянии и, главное, – без всякой взрывчатки? Так, Иван Алексеевич? Уж вы-то должны знать? Правда, это?

Иван Алексеевич начал было подносить ко рту чашку с чаем, но остановил свою руку и застыл неподвижно, как фотографический снимок. Он целую минуту играл эту роль, потом снова ожил и, так и не отхлебнув, вернул чашку на скатерть.

Аркадий ждал.

Вздернув свои и без того поднятые брови, старый инженер, пожевал губами, вздохнул и, наконец, произнес:

– Нет, не правда.

– А что же он изобрел? – не отставал подполковник.

– Ну, как сказать… – опустил глаза бывший главный конструктор закрытого конструкторского бюро "Спецрадиосвязь".

– Да уж, как есть, так и скажите, Иван Алексеевич.

Кальварский уставился в чашку и продолжал осуществлять манипуляции своими бровями, то, поднимая их вверх к седым волосам, то совсем занавешивая ими слегка выкаченные синие глаза.

– Скажите мне. – сделал ударение на втором слове Стеклов. – Пока не поздно. – добавил он.

Иван Алексеевич все-таки поднес чашку ко рту, отхлебнул чай, потянулся было к блюду с бутербродами, но передумал и произнес:

– Да, он, собственно, ничего не изобрел…

– Иван Алексеевич… – приподнял брови Аркадий.

– Он лишь подтвердил одну философскую идею. – сказал конструктор Кальварский.

– Что он подтвердил? – в свою очередь опустил руку, направившуюся за бутербродом, подполковник.

– Старую философскую идею…

– Какую идею?

– Идею о том, что мир представляет собой единое целое.

Первым душевным поползновением Аркадия было возмутиться, но он подавил это желание. Он хорошо знал Ивана Алексеевича: раз уж тот решил что-то рассказать и начал говорить, то что-нибудь да расскажет. Действительно, Кальварский поиграл седыми бровками, повращал темно-синими лешачьими глазами и продолжил:

– Анатолий подтвердил опытным путем, что информационно-аналоговое оружие возможно.

Подполковник замер.

Слово оружие прозвучало.

Иван Алексеевич вытянул губы трубочкой, втянул в себя горячий напиток и поставил чашку на стол.

Аркадий ждал.

Ждал не напрасно.

Кальварский откинулся на спинку стула, обвел окружающих взглядом и продолжил:

– Еще в конце девятнадцатого века русский физик Михаил Филиппов и американский исследователь сербского происхождения Николо Тесла независимо друг от друга пришли к выводу, что для подрыва динамита либо другого взрывчатого вещества совсем не нужен тепловой или ударный взрыватель.

– А как же тогда подтолкнуть взрывной процесс? – заинтересованно спросил Аркадий.

– Стоит передать на взрывчатку пучок электромагнитных волн, записанный во время реально произошедшего взрыва, и взрывчатое вещество начинает вести себя также. То есть взрываться.

– Без взрывателя?

– Без взрывателя. Другими словами, без обычной причины в виде высокой температуры или механического удара. Вещество словно обманывается. Получая ложную информацию о своем состоянии, оно начинает вести себя в соответствии с этой информацией.

– И урановый заряд взорвется? – задал вопрос подполковник.

– А, почему нет? Конечно… – пожал плечами Кальварский.

– Даже без образования критической массы?

– Безразлично. Даже докритическое количество урана, обманутое электромагнитной командой будет вести себя так, как будто критическая масса уже достигнута. То есть взрываться.