Андрей Хазарин - Союз обворованных Страница 14

Свинство и подлость — вот чем все закончилось. Но говорить за таким столом о бедности как-то… В общем, не получалось.

— Но согласитесь, Анна Георгиевна, что ваша история с трастами только подтверждает мою мысль о рискованности бизнеса.

— Я согласна. Но согласитесь и вы, Борис Олегович, что даже у риска должно быть немного риска. Вот нашелся бы какой-нибудь и богатый, и рисковый. Взял бы и затеял судебное дело против трастов. Простые люди только погалдеть могут, а такой нашел бы адвокатов. Выиграл дело — и отдал людям денежки. Хотя бы те, что вложили! А разницу — нашел бы куда. Вот это был бы риск! Так ведь нету таких. Каждый только тем рискует, чего самому не жалко. А на других плевать… Нет, серьезно: выкупить у народа по дешевке эти липовые договора, найти настоящего хозяина и отобрать у него все, что по этим договорам, в смысле, за эти деньги награблено… А после — хоть сам такое же затевай, тебе весь народ поверит без оглядки!

— Красивая мысль, но, увы, нереальная. Ни богатство, ни любовь к риску не помогут, ибо отсудить награбленное не у кого. Все они давно уже под знойным небом Аргентины… В обобщенном понимании, конечно, мало ли на земном шаре прекрасных мест, недоступных нашей слепой, хромой и безрукой Фемиде…

Что-то в голосе Слона показалось мне… Неправильным, да, неправильным. Неискренним, как электрический самовар… И я заткнулась.

Затянувшуюся паузу умело нарушила Инга (О! Вспомнила, Харитоновна!)… Она оглядела стол, дисциплинированно жующих гостей (хотя тут я не права, жевали все от души, довольно активно и с ненаигранным удовольствием) и с очаровательной улыбкой произнесла:

— Борис, а тебе не кажется, что один тост мы как-то пропустили? Здесь есть люди, у которых не так давно был праздник, пусть уступающий по важности Рождеству Христову, но куда более серьезный, чем прозаический Новый год?

— Да, дорогая, ты, как всегда, права. Действительно, друзья, давайте соединим наши голоса в поздравлениях и пожеланиях по случаю бракосочетания прелестной Анны Георгиевны и уважаемого Вадим Андреича. Я предлагаю выпить по старинному русскому обычаю: совет да любовь!

Я чуть со стула не упала. Причем не от удивления, что Инга знает о такой малости. И не от того, что знает Слон. Чего уж, его корзина с цветами — это да. До сих пор розы в вазе стоят (а слоники в шкафу). И не вянут, подлые (розы)! В восторг я пришла от этого «совет да любовь». Гад двуличный! А сам-то, со своими подходцами…

Но пришлось тепло улыбаться и благодарить кивками направо и налево. Хорошо хоть «горько» никто не кричал. Деликатные, бандюги.

Застолье тянулось долго, но все-таки и оно подошло к концу. Мы разбрелись по освоенной уже территории. Опять с бокалами в руках. Я болтала с Ингой на какие-то нейтральные темы и смаковала шампанское. Еще когда я увидела его на столе, то поняла, что мне сегодняшний вечер запомнится если не крутым похмельем, то хотя бы голицынским полусухим урожая 91-го года…

Димка где-то неподалеку беседовал с кем-то из мужчин и даже не смотрел в мою сторону. Рядом со мной материализовался Слон. Взял меня под локоток (опять!) и проворковал:

— Милые дамы, а почему вы скучаете?

Милые дамы в нашем лице уверили хозяина в прекрасном времяпрепровождении.

Инга кивнула и отошла к другим гостям. Но мне вырваться из лап Слона не удалось.

— Скажите, Анна Георгиевна, вам понравились цветы?

— Конечно, как такая красота может не понравиться?

— Ну, тогда наши вкусы совпадают и вот это вам тоже понравится. Я ещё раз поздравляю вас со свадьбой, желаю вам счастья и здоровья.

И сует мне в руки коробочку. Маленькую, серенькую. Того богатого серого цвета, под которым обычно таятся дорогие ювелирные изделия. Я попыталась её открыть, но он придержал руку и говорит:

— Пожалуйста, не сейчас.

И я пошла в сторону собственной сумочки в нестандартном, мягко говоря, настроении. Смотрю — а Димка-то все видел, но отнюдь не кипит, а только кивает: все, мол, правильно, так, мол, и надо. Чудеса!

Вот такая удивленная, но почти трезвая, я и пребывала до окончания раута. Еще что-то ели, ещё о чем-то беседовали. Опять меня разговаривала хозяйка дома. Опять я её пожалела, потому что неплохая, в сущности, баба. Только с мужем ей не очень повезло. В смысле, что её, Ингу, муженек ни в грош не ставит. А зря! Потому что она, во-первых, все понимает, ибо далеко не дура. А во-вторых, может при случае и отомстить. Потому как любое, даже самое ангельское терпение, не беспредельно.

В завершение Слоняра предоставил нам транспорт. Впрочем, Димка этого ожидал и Андрюху с нашей «восьмеркой» отпустил, как только приехали.

Очередной каменный затылок на наши разговоры не реагировал, но из осторожности мы беседовали исключительно о погоде и о том, что хорошо бы завтра на работу не выходить.

Подарок я рассмотрела уже дома. Это и впрямь оказалось ювелирное изделие. Колечко, если точнее. С бриллиантиком. Небольшим таким. Со спичечную головку. Но очень блестящим, ярким. А ещё в коробочку поместился сертификат, написанный на двух языках — по-английски и на иврите. Да…

Из английского текста я поняла, что это южноафриканский камень и что огранен он в июле прошлого года огранкой в 96 граней. Уж на что я темная, но это и мне известно — огранка самая дорогая, да и делают её фабрики в Израиле. Хоть и самые хорошие, но цену на камни поднимают чудовищно… Так-то вот. Сижу, пялюсь на это блестящее чудо.

А Димыч похлопал меня по плечу и говорит:

— Как ты тогда осенью сказала? Сколько он нам должен?

— В шесть раз больше, чем заплатил, — буркнула я.

— Ну вот, теперь считай, что из шести всего три осталось.

И пошел на кухню, почему-то страшно довольный всем происходящим. В отличие от меня.

— И что тебя так радует? — крикнула я вслед.

Он повернулся и негромко ответил:

— Пока нас покупают, а не принуждают, ещё не все потеряно.

Глава 8

Женская солидарность

С утречка пораньше позвонила Надежда. Явно с работы, потому была немногословна и деловита. Никаких там «как жизнь, как здоровье», сразу к делу:

— Ась, у вас сейчас загрузка большая?

— Не особенно. Голову есть когда поднять. А что?

— Просьба у меня к тебе. Нестандартная. Надо бы у одной девочки заказ взять.

— А что ж тут нестандартного? Пусть приходит.

— Да заказ-то и есть нестандартный… Вы ж экономикой занимаетесь?..

— Ага, — сказала я. Из души тем временем готов был вырваться тяжелый вздох — ах, как нам ещё далеко до занятий только экономикой! Но легенда есть легенда — её надо блюсти.

— Жалко. У девчонки-то совсем бабское дело.

— Надь, так это не к нам. Это к Давыдовне. Она ж у нас гинеколог.

— Тьфу на тебя! Я не об этом. Просто у неё чисто бабская просьба. Понимаешь, есть у неё любовник…

— С каждой может случиться.

— Ага. И вот, понимаешь, пронюхала девочка, что этот её любовник себе ещё одну завел…

— И такое случается.

— Так вот, ей, в общем-то, все равно. Завел и завел, но только она хочет узнать, кто такая эта ещё одна. Соперница, скажем так.

Тут я немножко не поняла.

— Как же это ей все равно, Надь? Что, ей наплевать, что он ей изменяет?

— Рыбка, он ей не изменяет. Он с ней изменяет жене. А она, девочка эта, его не любит. Просто он мужчина богатый и щедрый, и она боится потерять обильный дополнительный источник средств существования. Он её и в свет выводит, и денег дает. И вообще из себя видный и уважаемый. Что ж ей, из-за какой-то нахалки теперь дома сидеть прикажешь?

Интересное кино. Хотя не новость, прецеденты в литературе описаны.

— А мы ей чем помочь сможем?

— Ну, так это же по вашей части! Найдете кого из сотрудников, кто шпионством занимается. Он и вызнает все.

Я почему-то вдруг подумала, что за такой заказ надо бы побольше взять. Пусть девочка из этих любовничьих денег платит. Очень изящно: чтобы коварный изменщик, сам того не ведая, оплатил слежку за собой.

— Хорошо, Надюшка, присылай свою девочку. Только не завтра.

— А сегодня можно?

— Если после трех.

— Заметано. После трех.

В проеме двери материализовался Димыч. Его глаза вопрошали.

— Нам Надежда клиента послала. Очень интересное дело. Тебе понравится.

— И что за такое нравственное дело?

— Да вот, понимаешь, у одной девочки любовник завел себе ещё одну любовницу. И эта, первая, опасается, что к той, новой любовнице, уплывет источник финансирования.

Димыч ошарашенно сел.

— А на все остальное ей наплевать, да?

— Миленький, а что же ещё делать?

— Погоди, жена моя. Я вообще перестал что-то понимать. Это Надюшкины люди?

— Ага.

— Тогда надо ехать к Надюшке за разъяснениями. А после уже решать.

— Так сегодня после трех девочка эта уже придет…