Дочь за отца - Владимир Григорьевич Колычев Страница 14

— И как их найти?

— На дно они залегли, менты их ищут.

— Это плохо.

— Так никто не говорит, что хорошо.

В дверь постучали. Не позвонили, а именно постучали — грубо, требовательно.

— Или Турман, или менты! — нервно улыбнулся Полуха.

Оказалось, что первое. Турман вошел в дом по-хозяйски, смерил всех взглядом, хищно усмехнулся. Вроде и не амбал, роста среднего, в плечах так себе, а сколько в нем внутренней силы. И на расправу быстрый. Если что не так — или пулю в лоб, или нож в сердце, а может, и удавкой задушить. Кокон однажды видел, как он это делает, впечатлений на всю жизнь.

— Ну что, пацаны, готовы к труду и обороне? — спросил Турман.

— Я готов! — кивнул Кокон.

За Катафалка он готов был хоть в огонь, хоть в воду.

— Так это, а делать что? — замялся Рвач.

— Битовских мочить!

От Турмана не тянуло перегаром, но глаза шальные. И зрачки суженные, похоже, под кайфом пацан.

— Так они же на дно залегли!

— Это которые Катафалка замочили залегли.

— Ну!

— Они Катафалка замочили! А все битовские всей нашей братве вызов сделали! Все виноваты!..

— Всех мочить?

— Всех не надо… Кого выпасете, того и мочить.

— А кого мы выпасем?

— А того и замочите!

— Ну так мы же в Битове уже засветились, видели нас менты.

— И меня видели!

— Кто видел?

— Как мы обделались, видели. Уже спрашивают: а чего ты, братан, ответку не даешь?

— Кто спрашивает?

Турман возмущенно глянул на Рвача и тут же ударил его кулаком в живот. А удар у него пушечный, пацана скрутило в бараний рог.

— Ты если зассал, так и скажи! Я тебя просто замочу!

— Да не зассал я, просто ты же сказал, узнать надо, пробить.

— Узнал?

— Так замели нас… Менты в первую очередь на нас подумают!

— И на меня подумают, — чувствуя себя героем, расправил плечи Кокон. — Но я пойду хоть сейчас!

— Старшим пойдешь, — глянув на него, кивнул Турман.

— Волыны нужны!

— Волыны будут. Все будет!

— Тогда сегодня и поедем!

— Нормально, братан! — осклабился Турман.

— Все сделаем как надо! — заверил Кокон.

В прошлый раз у них с Катафалком почти получилось, в этот раз он просто учтет прошлые ошибки, и все будет пучком. Главное, верить в себя.

— Надо сделать, пацаны, надо. Разговоры нехорошие уже пошли.

Кокон хотел спросить, что за разговоры, но не решился. Да и телефон у Турмана зазвонил.

— Не понял!.. — выслушав кого-то, возмущенно протянул он. — Сейчас буду!..

Полуха и Рвач вытянулись в лице, с жадностью глядя на босса. Уж очень им хотелось знать, что произошло, да и сам Кокон изнывал от нетерпения.

— Ну вот и началось, пацаны! Битовские на «Велес-банк» наехали! А я еще думаю, чего это Сафрон затихарился. Падла!

— Мы с тобой? — спросил Кокон.

— Да нет, вы по особому плану будете действовать… Сейчас Журбан подъедет, у него и тачка, и стволы. Ты — старший! — Турман ткнул пальцем ему в живот.

— Понял!

— Как только Журбан подъедет, всей толпой в Битово! Мочить всех!..

— А Сафрона?

— Сафрона в первую очередь!

Турман ушел, Кокон закрыл за ним дверь, вернулся в комнату и придирчиво глянул на Рвача. Пацан он здоровый, но малость туповат. Дурная наследственность, тяжелое детство, бетонные игрушки. Отец по пьяни утонул, мать убили за то, что блатных триппером заразила. Полухин рос в нормальной семье, примерный троечник, отличный спортсмен — футбол, бокс, карате. Даже в армии служил. А Кокона воспитывала мать, она хотела, чтобы он стал военным врачом, как отец, а он человека в пятнадцать лет убил, три года на малолетке, четыре на взросляке, всякое бывало, но ничего, и выжил, и вышел, и к Турману примкнул, чтобы человеком стать. И станет человеком. Битовских к ногтю прижмет и встанет вровень с Турманом, будет при нем правой рукой. А за счет его банков сколотит себе первоначальный капитал, в реальный бизнес врастать начнет. Может, сам банкиром заделается.

— Че смотришь? — резко, зло спросил Рвач.

— Не понял!

— Самый умный нашелся?

— Я самый умный? — Кокон указал на себя пальцами, коснувшись ими живота, и тут же, сжав эти пальцы в кулак, ударил им Рвача — в «солнышко». Хлестко ударил, с оттяжкой, как он умел. В бараний рог его не скрутило, но в поясе он согнулся и от боли скривился.

— Ты как со мной разговариваешь? — с высоты своего положения насел на него Кокон.

— Эй, ты чего? — растерянно хлопал глазами Рвач.

— Я старший, ты меня понял?

— Ну, старший… Только зачем напрашиваться надо было? Мы что, лысые!

— А все уже за нас было решено! Журбан зачем, по-твоему, к нам едет?

— Ну да, Турман уже все решил, — кивнул, соглашаясь, Полуха. Он с уважением смотрел на Кокона.

— Потому что уже все знают, как мы облажались. И пальцем в Турмана тыкают.

— Это Сафрон пулю запустил! Точно Сафрон!.. Банк отжать хочет!

— А почему бы не отжать! Он же большой, а мы, типа, маленькие, да? Кто Турмана знает? Сафрона знают, Михася знают, Сильвестра знают, а Турмана не знают!.. Так мы объясним, кто такой Турман! — накручивал себя Кокон.

— И варианты есть! — снова подал голос Полуха.

— Какие варианты? — скривился Рвач, кисло глянув на него.

— Так это, я же говорил, битовский пацан мне все расклады по Верзиле дал.

— Верзила на дно лег, хрен его оттуда поднимешь!

— Логач всех битовских сдать может! Он все знает!.. А я знаю, как его найти.

— Там нас и подрежут! — хмыкнул Рвач.

— Ты чего, не врубаешь, олень? — накинулся на него Полуха. — Этот Логач мне Верзилу сдал! Ты думаешь, он пойдет к Сафрону и признается в этом? Нет! Никто не знает, что он своих продал!

— Это ты в самое темечко! — расплылся в улыбке Кокон.

— Ага, под хвостом которое!.. Ты Турману не мог это сказать? — зло спросил Рвач.

— Турману?! Я?! — задумался Полуха.

А действительно, он мог бы предложить реальный план, а взамен получить место старшего. Но поезд уже ушел.

— Я теперь для вас Турман! Мое слово — его слово!.. — вскинул голову Кокон, хищно глядя на Рвача. — Или ты что-то против Турмана имеешь?

— Да нет, нормально все, — окончательно смирился тот.

Журбан подъехал через час, на старенькой, но надежной, как он уверял, «семерке». И стволы подвез, и денег — на расходы. А еще он передал обещание от самого Турмана. Если