Хроники лечебницы - Дэниел Киз Страница 14

— Какое удостоверение?

— Магистранта Политехнического университета, откуда берет начало 17N.

— А что насчет…

Но телефон смолк. Дуган подождал две положенные секунды и извлек свой чип. Хорошо хотя бы, что скелетина Салинас не забрала его портфель. Он поднял его с пола и вышел нетвердой поступью из кабинета Тедеску. Вниз, через холл, на парковку. Он пристроил портфель на пассажирское место и осторожно сел за руль «Мазерати». Со скрипом съехав с тротуара, он принялся вилять по обеим полосам. Как ни странно, он сумел доехать до аэропорта университета без перекуров.

Он подъехал к реактивному самолету на взлетной полосе. Едва он вышел из машины, как к нему подошел человек в куртке судебного пристава, проворно завел ему руки за спину и надел наручники.

— Какого черта!

— Спокойно. Так надо.

— Что происходит?

— Рейс ИТП.

— Что?

— Иммиграционная и таможенная полиция. Стандартная процедура, чтобы отсечь ваших возможных преследователей. Извините за неудобство. Я сниму наручники на борту.

— Стандартная, блин, процедура!

— Сила привычки. Обычно мы раздеваем подозреваемых в терроризме и надеваем на голову мешок.

— Давайте без этого. У меня травма головы, и я наверняка отключусь. Браслеты можно было послабее застегнуть.

— Теперь уже не будем ослаблять, чтобы не вызвать подозрений.

Он заметил, что еще один пристав сел в его «Мазерати» и поехал куда-то.

— Куда, черт возьми, он уводит мою машину?

— В гараж в Цинциннати, пока вы не вернетесь.

Ему помогли подняться по лестнице в самолет и пройти в салон.

— Ну то есть… если вернетесь.

— Эй, полегче!

Внутри с него сняли наручники.

— Извините, но это университетский городок. 17N и МЕК могут иметь информаторов среди студентов по обмену. Все должно было выглядеть натурально.

— Я ничего не ел сегодня, — сказал Дуган.

— Я принесу вам еду, когда наберем высоту. Пока не хотите чего-нибудь выпить?

— Есть бурбон?

— «Джек Дэниелс» пойдет?

— Двойной будет в самый раз.

Вскоре пристав появился из бортовой кухни с бутылкой и двумя стаканами.

— Не против, если я себе налью? Не люблю пить в одиночку.

— Вы, надеюсь, не пилот?

— Ну нет. Я ваш охранник.

— Тогда ладно.

Они чокнулись.

— Удачи в Греции, каким бы ни было ваше задание.

— Спасибо.

Самолет взмыл в воздух, и Дуган посмотрел в окошко. Аэропорт скрылся из вида. Они поднялись над облаками.

Когда самолет набрал высоту, пристав сказал:

— Отдайте мне ваш бумажник и личные вещи.

Дуган вынул все из карманов.

— Оставьте секретный мобильник и чип.

Пристав протянул ему сумку.

— Переоденьтесь в передней части.

Дуган окинул взглядом свой пиджак, галстук и слаксы.

— А что не так с моей одеждой?

— В Греции лучше не выглядеть американцем.

Это разумно. Он взял сумку и пошел переодеваться. Он облачился в потертые джинсы, черную хлопковую футболку, замасленные сандалии, поношенный свитер и кожаную куртку с протертыми локтями. Увидев себя в зеркале, он подумал, что с двухдневной щетиной сойдет за студента. Свою одежду он скатал и засунул в сумку.

Когда он вернулся на свое место, пристав кивнул.

— Теперь вы, пожалуй, похожи на не американца.

— А паспорт? Ксива?

Пристав надорвал крафтовый конверт. Кимвала подготовила паспорт с фотографией Дугана под именем Спирос Диодорус. Также в конверте была пачка евро и греческих драхм.

— Я бы еще бурбона.

— Я вам уже налил. Дело такое.

Опрокинув стакан, Дуган расстегнул свой портфель. Покопавшись в нем, достал бейсбольный мячик сына, обернутый мятой бумагой. Он покатал мячик в ладонях. Представил фотографию в рамке на своем рабочем столе. Фрэнк-младший держал мячик над головой. А рядом стояла мать Дугана, седоволосая, и оба гордо улыбались в камеру.

Он разгладил бумагу. На ней сын написал для него загадку, чтобы он отгадал место встречи, где они должны были завтракать вместе, отмечая его удачную игру. Заглавными буквами: «СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО СМОТРИ, КАК ВЕРТИТСЯ ЗЕМЛЯ».

Они с сыном играли в загадки с тех пор, как мальчику исполнилось семь. Сын был очарован, когда Дуган рассказал ему, что в колледже он уклонился от вступления в студенческое братство и основал «Семантическое общество Китайского Гордона[8]».

В начальной школе сын решил пойти по его стопам. Когда они посмотрели в кинотеатре «Бэтмен навсегда», сын оказался под таким впечатлением от жутковатого Загадочника, Эдварда Нигмы, что основал собственный школьный клуб, «Загадочное общество Нигмы». По примеру своего старика.

Он снова взглянул на загадку сына на мятой бумаге. «СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО СМОТРИ, КАК ВЕРТИТСЯ ЗЕМЛЯ». Решить ее было несложно. Сын с бабушкой ожидали его на полдник в ресторане «Окна в мир» на вершине Всемирного торгового центра. Одиннадцатого сентября 2001 года. Но Дуган опоздал.

Он снова обернул мячик бумагой и убрал последнюю загадку сына назад в портфель. Следующей атакой на Америку должна стать операция «Зубы дракона». Он допил бурбон. Теперь ему предстояло найти Рэйвен Слэйд и выяснить, что ей известно о загадках-пророчествах, содержащих указания товарищам Тедеску о пробуждении спящих ячеек в США.

Он погладил шишку на голове, оставшуюся от удара Салинас. По крайней мере, он нашел черновик с двумя строчками.

Семена медленной смерти в наших норах…

Мы покараем крестоносцев. Иншалла…

Если он сумеет найти и расшифровать остальное, это может предотвратить катастрофу. Ему нужно каким-то способом проникнуть в архивы афинской библиотеки. Ждать десять лет он не собирался.

Глава тринадцатая

Афины

Алексий дважды объехал вокруг авторемонтной мастерской Теодора. Он припарковал мотоцикл в переулке, подошел к знакомой двери и нажал на звонок. Три раза, а потом еще два. Он услышал, как отодвинулась смотровая заслонка и повернулся замок.

Его впустил отец и закрыл дверь на все замки, после чего зашагал, стуча костылем, по коридору. Алексий прошел за ним, в заднюю комнату, затянутую сигарным дымом.

Мирон налил стакан узо.

— На, выпей, сын.

— У меня сегодня была странная встреча.

Глотнув узо, Алексий взглянул на предводителей 17N, сидевших за круглым столом.

Он обвел взглядом всех товарищей. Ему по-прежнему с трудом верилось, что эти пожилые мужчины когда-то были студентами, участвовавшими в мирной демонстрации в университете Техникон. Двадцать девять лет прошло с тех пор, как в той бойне были покалечены их друзья и подруги, покалечены душевно и физически, и они поклялись отомстить за 17 ноября.

Пузатый Теодор, щекастый, точно хомяк, жевал свой любимый шоколад. Трудно было увидеть в нем 19-летнего студента-политолога, агитировавшего одноклассников против хунты, когда в ворота прорвались танки.

Высокий