Владимир Колычев - Ключевой инстинкт Страница 15

– Пошла!

Тамара громко вздохнула и вышла из комнаты. Но только Трофим собрался идти за выпивкой, как она снова появилась. Женщина держала в руке бутылку коньяка.

– Нехорошо в одиночку пить, – сказала она, с тоской глядя на него.

– Нехорошо вообще пить.

– Нехорошо. Но я во всем виновата, поэтому можно.

– Мне твое разрешение не нужно.

– И мне. Я должна выпить.

Трофим кивнул. Да, не дело это, в одиночку пить. Он плеснул Тамаре на два пальца, но она забрала у него бутылку, наполнила бокал чуть ли не до краев и выпила до дна.

– Догнать меня хочешь? – спросил он, с подозрением глядя на нее.

– И догоню.

– Догоняй, – сказал Трофим с едкой усмешкой на губах. – Только на подножку не запрыгивай – прогоню!

– Не запрыгну!

Но Трофим ей не поверил и правильно сделал. Тамара быстро опьянела и стала расстегивать пояс на его брюках.

– Хочешь сказать, что нужно переодеться? – спросил он.

– А еще лучше раздеться.

– Так и сделаю. – Он отправился в спальню, заперся изнутри, разделся и завалился в постель.

А Тамара пусть проваливает. Не простит он ее, нечего ей и мылиться.

Марьяна лежала в кровати и тупо глядела в потолок. На работу идти не надо, но эта мысль не радовала девушку, а угнетала. У нее нет миллионов на банковских счетах, процентов, на которые можно жить, ничего не делая. Родители куском хлеба не попрекают, но все равно перед ними неудобно. Она уже взрослая и должна зарабатывать сама.

Марьяна ждала, когда мать и отец уедут на работу. Сестра Даша ей не помеха. Они наведут порядок в доме и сядут пить чай. Потом надо будет пробежаться по объявлениям, вдруг найдется хорошая работа.

На тумбочке зазвонил телефон, на дисплее высветилось: «Глеб».

Марьяна не взяла трубку, но Глеб позвонил снова. Сейчас мама услышит, постучит в дверь и начнется – что да почему.

– Я же сказала, не звони больше.

– Я виноват! Прости. – В голосе Глеба чувствовалось нечто, созвучное отчаянию.

Марьяна не хотела его щадить, но сказала:

– Простила.

– Вот видишь!.. А с работой я тебе помогу. Есть тут один вариант.

– Не надо мне от тебя ничего.

– Как не надо? Ты же простила.

– Простила. Но я тебя презираю.

– Хочешь, я верну Высокову деньги?

– Делай как знаешь, все равно я к тебе не вернусь.

– Я понимаю, тебе нужно остыть.

– Я совершенно к тебе остыла. Глеб, я тебя не люблю. Все кончено, гуляй! – Марьяна нажала на кнопку сброса, занесла телефон Глеба в черный список, но не успокоилась.

Из глаз ее хлынули слезы. Парня потеряла, с работы уволилась, и все из-за какого-то придурковатого мажора.

Да, было что-то такое в Никите, от чего могло замереть сердце, но лучше она из окна выбросится, чем уступит ему.

Трофим собирался на работу. Половина двенадцатого, можно сказать, самый разгар трудового дня, а он только-только повязывал галстук. Но лучше так, чем в запой. Для него лучше. Для Никиты – вряд ли.

Никита нашел брата в спальне, у зеркала. Постель заправлена, Тамары нигде нет.

Костюм у Трофима наглажен, рубаха новая, но лицо слегка помято. Похоже, вчера он дал маху. Но где же Тамара? Неужели выгнал.

– Может, ну ее к черту, эту работу? – спросил Никита. – Посидим, отпразднуем мое возвращение.

– Хитрый. – Трофим усмехнулся.

– Не переживай, я тебе в запой уйти не дам.

– Запой у тебя был. Чем это закончилось?

– Чем же?

– Симонова я избил?

– Избил?! Щелкнул по носу.

– Дорого этот щелчок нам встал.

– А не надо было меня на исправительные работы осуждать.

– Я виноват? – Трофим удивленно вскинул брови.

– В какой-то степени.

– В какой-то степени ты работать должен. Поехали. – Трофим вышел из комнаты, увлекая брата за собой.

– На завод? – Никита скривился.

– Надо же тебе пропущенные дни наверстывать.

Никита с понурым видом спустился во двор, где стояла машина, готовая к выезду. Он надеялся, что застанет Трофима за бутылкой горькой. Более того, готов был отправиться в запой вместе с братом, лишь бы остаться дома. Но Трофим заставлял его ехать на треклятый завод. Как тут откажешься, если пропущенные дни не идут в зачет срока? Трофим в этом деле упертый, а ведь мог бы ставить «трудодни» автоматом.

Но в то же время у него не было желания послать Трофима к черту вместе с его работой. Имелась причина, по которой он хотел отправиться на завод. По Марьяне он соскучился. Хотя бы глянуть на нее, и то хорошо. Впрочем, можно было бы обойтись и без нее. Да, она красотка, все такое, но свет на ней клином не сошелся.

А еще там, на заводе, он мог освежить отношения с Ларисой. По ней Никита тоже соскучился. Да и по сексу.

– Со мной? – спросил Трофим, когда его водитель открыл заднюю дверцу «Мерседеса».

– Нет, я на своем.

– Смотри, не пропадай. Каждый день на счету.

Трофим уехал, а Никита отправился в гараж, где стоял его «Лексус». Помучила их судьба. Машина в ремонте успела побывать после столкновения с пешеходом, а сам Никита практически прописался за решеткой.

Он с удовольствием сел за руль джипа, выскочил на улицу, разогнался, но сам же себя и обуздал. Может, хватит искать приключений на свою задницу? Правильно говорит отец, что на машине главное не ехать, а доехать, пусть и медленно.

Никита добрался до завода без происшествий и похвалил себя за это. В вестибюле административного здания он увидел главного инженера, который шел навстречу, весь официальный, в строгом костюме. А сам он в джинсах и в аляповатой рубашке. Никакой солидности, так важной для помощника генерального директора. Не пора ли задуматься о своем прикиде, тем более что Трофим не раз уже на это намекал?

Приемная пустовала, но в кабинете чисто, на столе не пылинки. Кофе не пахнет, женщинами тоже. Это все никуда от него не денется. Главное, что рабочий стол на месте, и компьютер никуда не делся. Только играть в стрелялки что-то не очень хотелось.

Дверь открылась, и в кабинет вплыла Лариса. Яркая, накрашенная, свежая и аппетитная. Видно, Марьяна сказала ей, что Никита сегодня должен вернуться, вот она и навела красоту. Уж Марьяна-то в курсе всего того, что с ним происходило.

– Привет!

Глазки у нее горят, лицо светится, улыбка сочится страстью. Юбка не самая короткая, широкая, плиссированная. Если Ларису крутануть вокруг оси, то эта одежка так раздуется, как будто и нет ее. Трусики снять будет нетрудно.

Да, глаза должны гореть у нее. Он барин, а она – баба подневольная, ей за счастье радоваться своему хозяину. Он должен вести себя важно, снисходительно.

– Здравствуй, Лариса Федоровна, – не поднимаясь с места, вальяжно проговорил Никита. – Как у нас тут обстановка, что нового?

– Что нового?! Ты вернулся!

– Ты?! – Он удивленно повел бровью.

– Вы вернулись, – нехотя поправилась Лариса.

Улыбка сошла с ее лица, взгляд потускнел.

– Завод как без меня работал?

– Нормально.

– Меня интересуют показатели. Сколько центнеров с гектара намолотили? – с самым серьезным видом спросил он.

– Каких центнеров? – Лариса невольно обернулась в поисках кого-нибудь, кто мог бы объяснить, в здравом ли уме находится Никита.

– Сколько кобыл отелилось, а коров ожеребилось?

– Это у тебя шутки такие? – Наконец-то до нее дошло.

– Шутки. Но не прибаутки.

Ему действительно хотелось знать, как идут дела на заводе, но при этом он имел весьма смутное представление о производственных показателях, которые могла бы донести до него та же Лариса. Никита знал, что завод выпускает строительную арматуру, трубы, уголки, листовой металл, все такое прочее. Но сколько чего должно быть, какое количество выпущенной продукции можно считать успехом, а какое – убытком? Дай ему сейчас полный отчет, он ничего не поймет.

– Чем занималась тут без меня?

– В бухгалтерии работы полно, – Лариса вздохнула.

– А чего так невесело?

– Я как не пришей к шубе рукав…

– Какая шуба? Лето на дворе.

– Вот и я о том же.

– Да, шубу в трусы не заправишь. Лучше вообще без них. Ты по мне соскучилась? – Никита поднялся, подошел к Ларисе и обнял ее за талию.

На краешек стола она села сама. Знала, зачем шла. Это хорошо.

– Соскучилась! – Она обвила руками его шею.

Взгляд ее затуманился, но задницу девица не приподняла и ноги крепко сжала, чтобы он не смог ее расчехлить.

– Не вижу.

– Без трусиков хорошо в шубе.

– Готовь шубу летом, а телегу зимой, да?

Он действительно много раз катал ее на своей телеге, а тулупчик так и не подарил. Женщины любят меха так же, как и бриллианты.

– Телега – эта машина?

– Телега будет зимой.

– А сейчас шуба?

– Да, ты ее почти заслужила. Остался один разок.

– Хорошо.

Лариса уступила ему, потом Никита отправился вместе с ней в ресторан. После обеда он отвез ее в торговый комплекс, в меховой салон и купил ей норковое манто. В конце концов, она заслужила.

– А телегу зимой? – спросила Лариса, усаживаясь в машину.