Марина Крамер - Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы Страница 15

– Уходишь? – небрежно поинтересовался Женька, садясь на диване. Она неопределенно кивнула и направилась в кухню. – Что-то рано нынче, десять утра еще.

– Семинар начинается, тренер из Москвы приехал, – откликнулась она и зашелестела ручной кофейной мельницей.

Эта ее привычка молоть кофе только вручную смешила и удивляла Хохла – к чему такие сложности, когда рядом на столе красуется электрическая кофемолка? Две-три секунды – и готово дело. Но Марья не признавала такой вариант, считая, что только смолотый вручную кофе имеет какой-то особый вкус и запах.

– Ты будешь? – кивнула она на турку, и Женька согласился:

– Валяй, покурю с тобой под кофеек.

Он надел спортивные брюки и уселся на стул около кухонной двери. Марья поставила турку на огонь и вперилась в нее взглядом, как будто ждала, что оттуда кто-то выпрыгнет.

– Ты что, надолго сегодня? – спросил Женька, закуривая.

– Да, до ночи. Занятия закончатся в одиннадцать, пока уберем все в кабинете – посуда, то-се. К двенадцати вернусь.

– Я тебя встречу, – тоном, не предполагающим полемику, сообщил он, и Марья, как-то слишком уж недобро на него взглянув, вынужденно согласилась:

– Ладно. К половине подъезжай. Номер автобуса помнишь?

– Найду, не маленький.

– Если хочешь – поднимись, посмотришь.

– Чего смотреть-то?

– Ну, может, я сподоблюсь пару па изобразить, – улыбнулась Марья, разливая кофе по чашкам. – Тряхну стариной, посыплю паркет песочком.

– Любите вы, бабы, комплименты, – вздохнул Женька. – Каким песочком? Ты на свои-то не выглядишь, куда там – стариной трясти.

– Я ж не про возраст. Просто давно не танцую, вдруг забылось? Хотя это как с велосипедом, разве что пластика не та да тело плохо вспоминает.

Женька промолчал, и Марья, усевшись напротив, начала инструктировать, где что в холодильнике, что разогреть, что можно съесть холодным.

– Хватит в мамочку играть, сам разберусь. На ужин что хочешь? – прервал он.

– Да мне все равно…

– Все равно ей! – фыркнул Женька, отпивая горячий кофе, пахнущий корицей. – Ты ж за весь день в рот ничего не положишь, разве что батончик какой или шоколадку! Значит, ужин должен быть нормальным.

– Я после твоих нормальных ужинов потом в кровати улечься не могу – живот мешает! – хохотнула она в ответ. – Вредно на ночь столько есть.

– Ладно, разберемся, – пробурчал он.

– Все, я побежала – уже опаздываю. – Она чмокнула его в небритую щеку и выскочила в коридор.

Еще пара минут – и входная дверь хлопнула. Хохол потянулся, встал и приоткрыл окно, чтобы выветрить запах сигарет из крошечной кухни, и тут его взгляд ухватил внизу знакомую машину. Приглядевшись, он узнал и водителя, сидевшего в салоне, – Церпицкий.

– Какого хрена… – начал Хохол, но тут из подъезда вышла Марья и, не заметив джип – или просто проигнорировав его присутствие, – побежала в сторону остановки, поскальзываясь на каблуках и пытаясь удержать на голове слетающий под порывами ветра капюшон черного пальто. Огромная сумка то и дело сползала с плеча, Марья дергала ее вверх, возвращая на место, а капюшон сваливался, и ветер мешал ей снова его надеть.

Машина медленно двинулась к выезду из двора, и Женька уже было хотел бежать на улицу, предчувствуя неприятности, однако Марья, перебежав дорогу, шустро юркнула в притормозившую маршрутку. Джип повернул в противоположную сторону.

– Что за фигня происходит, а? – вслух подумал Хохол, закуривая очередную сигарету. – Он работает вообще? Откуда столько свободного времени у доктора? Надо бы навестить его больничку, пробить, кто и что.

Открыв холодильник и прикинув, что именно нужно купить к ужину, он оделся и вышел из квартиры. Улица встретила пронзительным ветром и мелким мокрым снегом, летевшим в лицо. Серое небо выглядело низким, а темные тяжелые облака, казалось, цепляются за антенны на крышах девятиэтажек. Во дворе – ни души, даже мамочки с колясками и карапузами разных возрастов, что обычно уже паслись здесь в это время, сегодня предпочли остаться дома. Женька поежился и побрел к зданию поликлиники. В регистратуре милая толстушка в белом халате звонким голоском сообщила, что доктор Церпицкий выйдет из отпуска только завтра, но записаться на прием можно хоть сегодня. Женька хотел было отказаться, но потом сообразил – а вот он, шанс. И назвал свою старую фамилию.

– Вот и отлично, завтра и познакомимся поближе, – довольно хмыкнул он, оказавшись на крыльце поликлиники.

Часы показывали половину двенадцатого, до вечера еще оставалась прорва времени, и он решил позвонить Киберу – благо, Машка оставила ноутбук дома, и можно безнаказанно в нем порыться вместе с хакером. Кибер долго не брал трубку, потом ответил сонным голосом и, кажется, не был рад перспективе тащиться через весь город, причем срочно.

– Тачку возьми, я оплачу, – инструктировал Женька, продиктовал адрес и отключился.

Приезд хакера ожидался еще нескоро, поэтому Хохол направился в супермаркет и долго бродил там, выбирая продукты и удивляясь, что ассортимент довольно разнообразен по сравнению с тем, что он помнил со старых времен. Даже выбор фруктов для зимы, да еще в Сибири, был приличным – вплоть до манго и каламантинов. Подкидывая в руке авокадо, он соображал, не сделать ли салат с креветками, которые Марья любила и ела в больших количествах, когда сзади раздался голос:

– Гражданин, будьте добры документики.

Повернувшись, он обнаружил перед собой маленького тщедушного лейтенантика в форменной куртке и с папкой под мышкой.

– Лейтенант Грибанов, – представился он. – Документики ваши позвольте.

«Этого еще не хватало! И что ему теперь предъявить? Английский паспорт или тот, по которому я сюда прилетел?» – мучительно соображал Хохол, а милиционер вопросительно смотрел на него и ждал. Пришлось поставить корзинку и полезть во внутренний карман куртки, где лежали оба паспорта. Дело осложнялось тем, что фамилии и имена в них существенно различались, и вынуть оба Хохол просто не мог. «А, куда кривая вывезет!» – решил он и подал милиционеру первый попавшийся документ, с облегчением заметив, что это российский паспорт, а значит, не придется разыгрывать иностранного идиота, не понимающего по-русски. Лейтенантик шмыгнул красным простудным носом и углубился в изучение.

– Давно освободились, гражданин Михайленко?

Хохол сперва напрягся, но потом заметил взгляд, которым милиционер цепко окинул его покрытые татуировками руки, и ответил:

– Да уж лет десять, а что?

– А проживаете где сейчас?

Прописка в паспорте стояла ростовская, адрес Женька, к счастью, прекрасно помнил наизусть и выпалил без запинки.

– А у нас что делаете? – не отлипал назойливый милиционер.

– В гости приехал к родственнице, вот – стол готовим, то-се, – протянул Женька, стараясь ничем не выдать охватившего его беспокойства.

– Надолго?

– Нет, на недельку. А что, командир, у вас режим тут?

– Нет, просто я участковый местный, смотрю – личность ваша мне незнакома, а я своих сидельцев бывших всех отлично помню, – пояснил лейтенантик, возвращая ему паспорт. – Извините за беспокойство, приятного отдыха.

Он козырнул и удалился в отдел бытовой химии, и Женька увидел, как он берет с полки две упаковки носовых платков. «Простыл, болезный – по такой погоде по клиентам-то бегать не сахар», – даже посочувствовал Хохол молодому лейтенанту, пряча паспорт в карман и подхватывая свою тяжелую корзинку.

Кибер явился через час, позвонил, Хохол спустился вниз и заплатил, как и обещал, таксисту.

– Ты вообще как – пивко уважаешь? – спросил уже в лифте, потому что прихватил на всякий случай пару «Гиннеса» для облегчения общения.

– Кто ж его не уважает, – вяло откликнулся прыщавый длинноволосый парень, которому на вид было лет шестнадцать, однако на деле давно стукнуло двадцать пять. – Только я когда работаю – не употребляю.

– Это правильно, по-серьезному подходишь, – кивнул Хохол. – Значит, после побалуешься.

Кибер мотнул немытыми волосами и вошел вслед за ним в квартиру, скинул разбитые кроссовки и вопросительно посмотрел на Хохла.

– Налево проходи, располагайся на диване. Или тебе стол нужен?

– Да без разницы. Ноутбук же у вас?

– Да.

– Тогда точно без разницы.

Получив Машкин ноутбук, Кибер откинул крышку и включил аппарат, сразу встретившись с требованием ввести пароль. Он долго возился с подбором, чертыхался и сыпал вполголоса непонятными Хохлу фразами, но все-таки сумел войти и сразу щелкнул по значку интернет-браузера. Два почтовых ящика не принесли никакой нужной Хохлу информации – какие-то сообщения с разных форумов, письма от приятельниц и двух Марьиных двоюродных сестер, с третьего она вела переписку по делам клуба, и это тоже не вызывало интереса. Четвертым ящиком давно никто не пользовался, судя по дате последнего письма, а вот в пятом… О, вот в пятом ящике-то и хранилось все самое замечательное, а именно – письма господина Церпицкого, и именно этот ящик имел самый сложный и замысловатый пароль, со взломом которого Кибер возился дольше всего.