Владимир Колычев - Картель Страница 15

– А почему, пока Мелихов жив был, не ходил? Боялся по морде получить? Что у Мелихова с Ольгой было?

– Что было? Работала она у него.

– Она – интересная баба, он – интересный и к тому же холостой мужик. Днем она с Василисой нянчилась, ночью – с ним. Или не было такого?

– А это не твое дело, начальник! – насупился Козинцев.

– Ну да, дело прошлое. Мелихов мертв, и некому мешать твоему счастью. Только ведь и Ольги больше нет. Вены она себе в камере вскрыла, руки на себя наложила.

– Да? А ты сказал, что убили ее! – обрадовался Тимофей. – Зачем пургу гонишь, начальник?

– Я так понимаю, тебя совсем не удивляет, что Мелихов мертв, – жестко усмехнулся Севастьян.

– Не удивляет? Почему не удивляет? – растерялся Козинцев.

– Я тебе два раза сказал, что Мелихов мертв, никакой реакции с твоей стороны… Да ты не переживай, то, что попался на крючок, ничего не значит. Василиса видела, как ты убивал ее отца, так что твое признание не имеет особого значения. Хотя чистосердечное признание может облегчить твою участь.

– Да, но утяжелить срок… – механически отозвался Козинцев.

– Еще не поздно явиться с повинной, – подсказал Севастьян.

– С повинной?!. – Тимофей задумался и вдруг протянул ему сомкнутые в запястьях руки: – Давай, вяжи, начальник! Все как на духу скажу!

Если он хотел сбить его с толку, то ему это удалось. Севастьян стал доставать наручники, а Козинцев неожиданно ударил его кулаком в живот. Это был короткий, но мощный и предельно точный удар, за которым тут же последовал второй и третий…

В падении Севастьян пропустил удар кулаком в шею. Сознания он не потерял, но ничего не смог сделать, когда Козинцев запрыгнул в свою машину и дал деру. Глядя ему вслед, майор чувствовал себя идиотом. И преступника задержать не смог, и карты ему выложил. Василиса еще не уверена, что это Козинцев убил ее отца, но уже стала мишенью…

Но в то же время Козинцев для того и приходил, чтобы убрать ее, как опасную свидетельницу. В любом случае над ней нависла опасность, и Севастьян должен сделать все, чтобы спасти девочку…

Глава 11

Роскошный особняк с колоннами и флигелями в стиле русского классицизма, архитектурно-парковый ансамбль с фонтанами, конюшня, псарня… Глеб Карголов с детства мечтал жить в таком особняке на берегу большого озера, но тогда он даже не представлял, как всего этого добьется. Поступил в институт, отчислился по неуспеваемости, загремел в армию, попал в Афган, через год после этого был осужден за то, что гусеницами своего танка стер без причины целый кишлак. Осудили на восемь лет, но потом была амнистия. Наступили новые времена, когда люди обогащались на ровном месте. Каргол с головой ушел в эту эпоху – сколотил банду. Сила и страх, которые внушали его люди, стали для него первоначальным капиталом…

Лихие времена канули в Лету, сколько таких, как он, авторитетов первой волны застрелено и похоронено, а он продолжает делать свои дела. Щупальца его мафиозного спрута расползлись по всей Москве, через них на его счета поступают деньги. Он делает бизнес на всем, что приносит прибыль – от бюджетных махинаций до заказных убийств. Контрабанда, наркотики, оружие, женское тело – это само собой. Только на незаконном вывозе мусора он сделал миллионы. Видеопиратство, компьютерное мошенничество – на этом тоже делаются деньги. Липовые подряды на строительство дорог и домов – с этим сейчас не так просто, как раньше, но все в действии. Еще можно покупать чиновников оптом, чтобы затем продавать их в розницу…

У него есть все, о чем простой смертный и мечтать не может. Казалось бы, должен уже наступить предел насыщения, но он пока не наступил, хотя, может быть, уже на подходе. Сами по себе деньги его уже мало интересовали, но ему нравилось их зарабатывать. Его завораживал сам процесс. Сорок восемь лет ему, но старым он себя совсем не чувствует, полон сил, и его жены могут хором это подтвердить. А хором, потому что живут все они вместе…

Дворцово-парковый комплекс выстроен в старинном русском стиле, но гарем у него устроен на восточный манер, как в языческие времена Содома и Гоморры. Законная жена у него одна, она и рулит у него всем, а он как падишах возлегает на шелковых подушках возле круглого бассейна под стеклянной крышей и смотрит на своих полуголых красоток, что воркуют меж собой, бросая на него пылкие взгляды.

Гарем – это незаконно, но Каргола такой расклад совершенно не волнует, главное, чтобы ему было хорошо. И плевать, что это удовольствие влетает в копеечку, на себя, любимого, ничего не жаль. И девочкам своим он ни в чем не отказывает. Они знают, что милость господина дорогого стоит, поэтому готовы угождать ему во всем в любое время дня и ночи. А он этим пользуется. Сейчас его вдохновляет Арина, его новая забава – юная, красивая и внешне застенчивая. Он может увести ее в опочивальню, подключить к делу Лизавету и Анжелику, они с радостью составят им с Ариной компанию, а остальные будут смотреть и завидовать.

– Глеб Антонович, к тебе Аладьин, – послышалось в динамике.

Никто из мужчин не смел зайти сюда, поэтому начальник личной охраны вынужден был общаться с боссом по громкой связи. И еще Каргола нельзя было тревожить, когда он уединялся со своими женщинами, но Аладьин или Алладин – это особый случай. Это его правая рука, бессменная на протяжении долгих лет. Герман скорее отдал бы руку на отсечение, чем расстался бы с Алладином, хотя при этом искренне считал, что незаменимых людей нет. Так и есть, просто Алладин – исключение. И голова у человека на месте, но, главное, он предан своему хозяину до неприличия и сколько уже раз доказывал это не на словах, а на деле…

Почувствовав его внимание, Арина с затаенной улыбкой ждала, когда он позовет ее к себе, но так и не дождалась. Он, конечно, вернется сюда, но кто знает, захочет ли он ее больше, чем других…

В свой кабинет Каргол шел через анфиладу комнат, по своему великолепию способных выдержать конкуренцию с галереями Зимнего дворца. Проходя мимо гардеробной, зашел туда и сменил золотой султанский халат на рубашку и джинсы. Алладин не тот человек, которого можно принимать в чем попало.

В кабинете он поставил на стол коробку сигар, достал золотую гильотинку. Алладин любил гаванские сигары, но если сейчас даже не взглянет на них, то новости у него в клюве неважные.

Но нет, Алладин был спокоен, и на сигары глянул в ожидании. Секретарша сейчас подаст кофе, он с удовольствием выпьет чашечку, выкурит сигару. Значит, ничего особенного не произошло.

– Козинцев засветился, – обнюхав предложенную сигару, сказал Аладьин.

Он был бойцом, что называется, первого набора. Их было всего восемь, когда они поставили на деньги первую свою жертву. Из этой «гвардии» в живых остались только трое – сам Глеб, Алладин и Фурц, начальник личной охраны. До недавнего времени был еще Паша Мелихов, но он не выдержал проверку.

– Давай подробней, – кивнул Глеб.

Структура его мафиозного картеля разветвленная, обширная, в работе тысячи человеко-единиц, о существовании большинства из которых он даже не знает. Но Козинцев из группы исполнителей, эта категория подчиненных на особом счету. Кроме Глеба, о существовании зондеркоманды знают только Фурц и Алладин, причем последний курирует ее.

– Грязно сработал. Дочь Мелихова сбежала, нашлась, дала показания. Козинцев попытался ее зачистить, но нарвался на следака, который занимался Василисой. До этого Козинцев зачистил Ольгу…

– Ольгу?! – нахмурился Каргол.

Мелихов находился у него на особом счету, поэтому он лично распорядился, чтобы устроить к нему на работу своего человека. После гибели своей жены Паша стал съезжать с катушек, делать глупости, поэтому его нужно было держать под контролем.

А с Ольгой Стояновой Каргол был знаком лично. Недолгое это было знакомство, но приятное. Нравилась ему эта девочка, даже была мысль взять ее в гарем, но в действие это не вылилось.

– Ее менты взяли, она много знала, могла расколоться…

– И вы решили ее зачистить? – недовольно спросил Каргол.

– А что еще оставалось делать? Менты умеют развязывать языки.

– Умеют. Но меня бы могли спросить.

– И что бы ты сказал?

– То бы и сказал… Ты все правильно сделал, Валера.

Красивые женщины были слабостью Каргола, но жертвовал он ими с легкостью, как пешками на шахматной доске.

– С ней решили, а с Василисой не вышло.

И Василисой Каргол готов был пожертвовать ради своего блага, хотя она была дочерью некогда лучшего друга.

– А она видела, как Козинцев убил Пашу.

– Кто такой Козинцев? Кто такой для нее Козинцев? – с каверзной насмешкой спросил Каргол. – Она его знает?

– Нет.

– Что она может про него сказать?

– Менты про него знают.

– Они знают, что Козинцев работает на тебя?

– Нет.

– Они могут выйти через него на меня?

– Нет.

– А он может вывести ментов на меня?