Николас Блейк - Дело мерзкого снеговика Страница 15

– А вы опросили детей? – уточнил Найджел.

– Миссис Ресторик не хотела их волновать, сэр. Поэтому она сама задавала им вопросы в моем присутствии. Они сказали, что никто из них не слышал ночью никаких шагов мимо своей двери.

– Должен сказать, что вам не мешало бы более твердо проявить свои полномочия в этом семействе.

– Я говорил им, что это только обычная рутина, но некоторые из них глядели на меня весьма странно.

– Кто?

– Доктор Боган, сэр. И эта мисс Эйнсли. Конечно, в тот момент мистер и миссис Ресторик уже знали, что нам чего-то недостает.

– Я рассказал все Эндрю.

– Да что вы говорите? Ну и ну! Он довольно отстранен, но такой приятный в обхождении джентльмен. Помню его в лучшие времена, помню. Какими щедрыми и добрыми были он и бедная мисс Бетти!

– Как мистер Дайке воспринял опрос?

– Ошарашенно, сэр, – сказал полицмейстер, сделав паузу, чтобы найти подходящее слово, – он был ошарашен. С виду даже не понимал, что происходит вокруг. Этот джентльмен – писатель, так они мне сказали. Всегда любил взять в руки хорошую книгу.

– Ну что ж, старина, чем дальше, тем лучше. Но я думаю, что вам еще предстоит засучить рукава и повозиться с этим делом.

Филипс глянул на него победным петушиным глазком:

– Может быть, и придется. Во-первых, сэр, сегодня мы получили показания от мистера Ивза – это фермер и один из особых констеблей. Он сказал, что прошлой ночью обходил свои угодья и заметил в одном из окон Мэнор щель света. Было десять минут за полночь. Он собирался постучать и сказать им, но, когда подошел к дому поближе, свет погас – вот видите, какой важный джентльмен в округе мистер Ресторик, если этот мистер Ивз решил, что лучше уж будет спокойно шепнуть ему об этом словцо наутро. Мы пошли по его пути, и я попросил его показать, из какого окна был свет. Вся суть в том, что было уж очень темно, и мы не можем быть абсолютно уверены в нем, но он показал на окно мисс Ресторик.

– Гром и молния! Это же очень важно! Кто-то выключил в комнате свет в 12.10. Может быть, это была сама Элизабет, еще живая. Если она собиралась покончить с собой, она вряд ли стала бы гасить свет, чтобы перед этим немного поспать. Если предположить, что она решила именно в 12.10 уйти из жизни, то в это тоже как-то не верится – людям обычно не свойственно кончать с собой в темноте: во-первых, это неудобно с практической стороны, а во-вторых, психологические исследования подтвердили, что это ненормально. Получается большая вероятность того, что свет выключила не она сама. А значит, это сделал убийца. Вы проверили отпечатки пальцев на выключателе?

– Да, сэр, – отвечал Филипс с медленно нарастающим торжеством. – На выключателе лампы с ночного столика и на выключателе у двери не было никаких отпечатков. Поверхность обоих выключателей заляпана, скорее всего – перчатками.

– Вот как? Убийце пришлось повозиться.

– Но с дверью дело обстоит совсем иначе, мистер Стрэнджвейс. У этой двери – двусторонний замок. Запасной ключ горничной мог отпереть дверь, несмотря на то что внутренний ключ торчал в замке изнутри. Милли показала, что сегодня утром дверь была заперта, из-за чего и напрашивается вывод о самоубийстве. Но мы-то с вами отлично знаем, что существует много способов повернуть внутренний ключ, находясь снаружи. Он проделал все с помощью нитки и карандаша. Мы нашли следы от нитки, которые остались на краске двери.

– Неужто вы нашли и карандаш тоже? Я его не видел.

– Закатился под комод у двери.

– Есть на нем отпечатки пальцев убийцы?

– Нет, сэр, – степенно ответствовал полицмейстер Филипс. – Карандаш был взят из приемной. Они там для того и лежат, если гостям взбредет в голову что-нибудь написать.

– Так, хорошо. Еще что-нибудь?

– Знаете, сэр, как вы сами видели, рядом с телом не было ни перевернутого стула, ни чего-нибудь другого в этом роде. Конечно, бедная леди могла уйти из жизни – я думаю, что да, так, – со спинки своей кровати. Или даже – с самой кровати. Но обычно все становятся на стул.

– Да, на эту деталь особенно уповать нельзя. А что с веревкой?

– Миссис Ресторик сказала, что ее отрезали от мотка бельевой веревки, хранящейся у нее в шкафу. Этот шкаф будет дальше по коридору, следом за маленькой чайной. Кто угодно мог взять веревку. Но я все равно приму этот факт на заметку.

– Все указывает на то, что это было преднамеренное убийство.

– И я так думаю, сэр. – Полицмейстер выдохнул во всю силу своих легких. – Веревку для инсценировки самоубийства заготовили загодя. Карандаш с ниткой – чтобы запереть дверь на внутренний ключ. Дело плохо, сэр, уж слишком хладнокровно все проделано, понимаете?

– Ну да. Думаю, что теперь уже можно в общих чертах воссоздать хронологию преступления. В десять вечера Милли покинула мисс Ресторик. Как раз перед этим, как она сказала, та сидела в ночной рубашке, накладывая на лицо ночной крем, только что смыв свой дневной макияж. Получается, что все уже было готово ко сну. Но она была взбудоражена и сказала горничной не уносить одежду. Выходит, что довольно скоро к ней должен был кто-то прийти, и получается, что это было лицо мужского пола, потому что иначе мисс Ресторик не стала бы притворяться перед Милли, смывая на ночь свой макияж, а после ее ухода – не накрасилась бы снова.

– С этим «довольно скоро» и вся беда, не так ли, сэр? Вы вот предполагаете, что она сказала Милли не беспокоиться об одежде лишь для того, чтобы та не столкнулась с гостем, который должен был прийти с минуты на минуту. Но уверены ли вы, что он мог прийти к ней так рано? Ему могли встретиться люди. Кстати, вы все сидели в комнате Епископа до 10.30 или около того.

– Да. Это любопытно. Но нам придется на время забыть об этом. Кстати, я надеюсь, вы выяснили, когда разошлись все остальные?

Полицмейстер снова полез в свою записную книжку:

– Собрание начало расходиться вскоре после вашего ухода. Миссис Ресторик, мисс Эйнсли и мистер Эндрю Ресторик отправились на покой в одиннадцать часов. Доктор Боган и мистер Дайке – примерно через десять минут после них. Мистер Ресторик оставался внизу несколько дольше, но лег в постель около 11.30, как он сказал. Все слуги были в постели около 11.00, за исключением дворецкого, который обходил первый этаж и запирал двери и окна в 11.15, а ко сну отошел в 11.20. Тогда мы еще не могли устроить перекрестный допрос, чтобы сверить эти данные.

– Значит, около 11.30 все были в постелях. Теоретически убийство могло произойти в любое время между одиннадцатью и полуночью, а у убийцы были дополнительные десять минут, чтобы обставить дело как самоубийство. Но для того, чтобы попасть в комнату Элизабет, ему бы пришлось пройти мимо комнаты Эндрю Ресторика. Возможно, убийца сделал это тогда, когда Эндрю еще не уснул, но в таком случае он сильно рисковал. По логике вещей, он должен был дать Эндрю не менее получаса, чтобы тот погрузился в сон. Значит, он попал в комнату Элизабет с 11.30 до 12.10, до того момента, когда особый констебль увидел, как погас свет.

– Соглашусь с вами, мистер Стрэнджвейс, что период между 11.00 и 12.10 для нас наиболее интересен. Но мы еще не знаем, сам ли убийца выключил свет в 12.10. Может быть, у нее побывал кто-то еще?

– Да, думаю, что это возможно. Очень может быть, что в этом доме у нее было двое любовников. Кто бы еще решил пойти к ней в комнату в такое время?

– Убийце не стоило становиться ее любовником, сэр. А то ему могли указать на дверь.

– Что вы знаете о мистере Дайксе?

Полицмейстер с крысиным самодовольством поглядел на Найджела:

– Мне сказали, что мистеру Дайксу удалось уговорить ее на свадьбу. И тогда она…

– «Сказали», вы говорите?

– Информация получена от мисс Эйнсли, сэр. А миссис Ресторик наотрез отказалась что-либо сообщить, она сказала, что не выносит таких вещей. Мне это кажется вполне вероятным, мистер Стрэнджвейс, особенно если Дайке понимал, что в доме все время находится тот, кто стремится его оттуда выжить.

– Что ж, по-моему, мы кое-как разложили по полкам то, что смогли добыть. Теперь подождем результатов вскрытия.

Полицмейстер снова окатил его воздушным потоком и поднялся, направившись к выходу.

Найджел провел вечер, читая и играя в пикет с мисс Кэвендиш, – оба были несколько рассеянны.

Утром в одиннадцать Найджел услышал в телефонной трубке знакомый голос. Это был его старый приятель – инспектор Блаунт из Управления угрозыска Скотленд-Ярда. Скотленд-Ярд проинформировали.

– Удели мне примерно с полчаса, Стрэнджвейс, – произнес вежливый голос со слабым шотландским выговором. Блаунт никогда не тратил время на вступления. – Я прибыл в Мэнор.

– Твоя королевская воля. Странно, если бы они догадались тебя сюда подбросить. Ну, как здешняя погодка? Едва не забыл о приличиях.

– А, ничего, – без особого интереса отвечал Блаунт. – Только что получил результаты вскрытия. Больная была наркоманкой. Кокаин. Можешь поразмышлять об этом по дороге.