Валерий Карышев - Записки Бандитского адвоката Страница 15

В двадцатых числах мая у знакомого адвоката намечалась стажировка за границей, и он пытался некоторые дела распределить между коллегами. Позвонил он и мне и попросил взять одно дело.

Его клиент, Леня С., находился в Лефортове и проходил по делу о контрабанде наркотиков вместе с вором в законе Марком Мильготиным - одно это, помимо всего прочего, свидетельствовало о том, что Леня С. был видной фигурой и пользовался серьезным авторитетом в криминальных кругах.

Лене С. было лет тридцать пять, он отличался интеллигентной внешностью и разносторонним умом. Вскоре после нашего знакомства Леня С. стал просить перевести его из Лефортова в "Матросскую тишину". Меня всегда поражало желание моих узников из следственного изолятора Лефортово перейти в "Матросскую тишину" или в Бутырку.

Лефортовский изолятор в недалеком прошлом, как и тюрьма КГБ, был намного выше по качеству содержания подследственных, чем другие московские изоляторы, находящиеся на балансе МВД. Питание было гораздо качественнее, камеры рассчитаны на два - четыре человека. Тем не менее Леня С. не первый и не последний, кто стремился покинуть Лефортово. Скорее всего, это можно было объяснить жестким режимом, не дающим возможности общаться между камерами, а может, были и другие причины.

Следствие в отношении Лени С. закончилось, и в ожидании суда следственные органы, а вел дело Следственный комитет МВД России, не возражали против перевода Лени С. из Лефортова в "Матросскую тишину". Процедура оформления длилась около двух недель, и, по заверениям следственных органов, перевод должен был состояться в начале июня.

Я решил позволить себе небольшой отпуск и вместе с семьей выехал на неделю за границу. Время пролетело очень быстро, через неделю я вернулся в Москву. Было очень трудно входить в колею насыщенных суетливых рабочих будней.

5 июня 1995 года, как обычно, я подъехал к "Матросской тишине". Поставив машину недалеко от следственного изолятора, я вышел и стал искать среди собравшихся людей Ирину, жену Лени С. Наконец мы заметили друг друга.

Отчасти я был рад переводу Лени С. в "Матросскую тишину", потому что таким образом основные мои клиенты оказались в двух тюрьмах - "Матросская тишина" и Бутырка и не надо было ехать в Лефортово.

Я внимательно слушал Ирину и запоминал, что мне нужно передать ее мужу, потом взял несколько пачек сигарет, зажигалку - традиционный подарок своим клиентам. Предъявив удостоверение, я вошел в здание, где меня тоже ждал "подарок" - сенсация, подготовленная Солоником.

На втором этаже я неторопливо заполнил два листка вызова. Первый - на Солоника, подчеркнув слова "9-й корпус, камера 938", а второй - на Леню С. Дежурная по картотеке удивленно взглянула на меня и на листки вызова, и тут же ко мне подошли двое, назвали по имени-отчеству и попросили пройти с ними - надо побеседовать.

Мы остановились у двери кабинета, на табличке которого значилась фамилия его хозяина - заместителя начальника следственного изолятора по режиму. Я сразу понял: что-то случилось.

В кабинете сидело четыре человека. Я поздоровался. Вид у заместителя начальника, майора, был очень невеселый. Рядом с ним сидел какой-то капитан, а чуть подальше - еще двое в штатском.

Молчание нарушили те двое, что доставили меня:

- Вот его адвокат, - и назвали меня по фамилии.

Мне предложили сесть за стол.

- Когда в последний раз вы видели Солоника?

С этого вопроса они начали беседу. Вопрос показался мне очень странным и неуместным: зачем меня об этом спрашивать, если все визиты любого адвоката записываются в журнал; если у них установлены видеокамеры, прослушивающие приборы...

- В последний раз я видел его, по-моему, в пятницу, - ответил я, - а потом не был у него неделю, потому что уезжал отдыхать.

- А вы не заметили ничего подозрительного? Например, странное поведение Солоника или чтото, скажем, не характерное для него в последнее время?

- А что значит в последнее время?

- Ну, что он говорил вам накануне?

- Накануне чего?

Мои собеседники молчали. Первое, что пришло мне в голову: Солоника убили. Значит, письмо воров в законе возымело действие. А может быть, он сам кого-то убил в разборке? А что, если самоубийство...

- А что случилось? - повторил я еще раз с нескрываемым волнением.

Вероятно, собеседники проверяли мою реакцию, чтобы понять, насколько я посвящен в то, что произошло. Майор молча посмотрел на людей в штатском, те кивнули ему, и он ответил:

- Ваш клиент вчера ночью, вернее, сегодня утром бежал... ".

- Как бежал?! - вырвалось у меня. - Не может быть! Разве отсюда можно убежать?

Майор неохотно ответил, пожав плечами:

- Выходит, возможно.

В разговор вступил человек, сидевший в стороне от стола:

- А что бы вы могли все-таки сказать о поведении вашего клиента накануне побега? О чем он говорил, что его интересовало? Что вы можете вспомнить?

Но я ведь адвокат и не имею права свидетельствовать против своего подзащитного.

- Понимаете, - медленно сказал я, - во-первых, это все же адвокатская тайна...

- Мы понимаем. Но ведь произошло ЧП - сбежал человек. Все спецслужбы Москвы работают сейчас в усиленном режиме. Его ищут, и я думаю, что мы его рано или поздно найдем. И в ваших же интересах нам помочь. Мы будем выяснять, кто причастен к побегу, поэтому от вас мы хотим услышать только искренние ответы. Кстати, мы не спрашиваем о сути вашего дела. Нас интересует только факт его побега, и поэтому мы хотим знать о его поведении.

- Я ничего не могу сказать. Поведение всегда было ровным. Вы ведь обладаете нужной информацией. - Я намекал на аудио - и видеозаписи наших бесед.

- Информацию мы изучаем, - сказал второй человек в штатском, - но нам необходимо услышать ваше мнение.

- Но он со мной этим не делился, да и какой смысл было ему говорить со мной об этом?

Были еще какие-то вопросы. В конце концов меня прекратили расспрашивать и выпустили. Настроение упало, идти работать с Леней С. совершенно не хотелось. Я направился к выходу, но не успел дойти до последней двери по коридору, как меня окликнули. Обернувшись, я увидел одного из моих собеседников в штатском.

- Нам необходимо с вами еще раз побеседовать, но не здесь.

"Понятно, - подумал я. - Наверняка еще и задержат, хотя бы для выяснения личности".

- Я должен с вами куда-то проехать?

- Да, вы правильно поняли, - спокойно сказал собеседник. - Там мы поговорим в спокойной обстановке.

Мы сели в черную "Волгу" с тонированными стеклами. Мой собеседник устроился на переднем сиденье, а рядом со мной оказался незнакомый оперативник.

Я СТАНОВЛЮСЬ ГЕРОЕМ ДНЯ

Всю дорогу до центра я думал об одном: могут ли они вообще меня задержать? Пожалуй, могли бы. Я лихорадочно соображал, нет ли у меня какого-либо компромата в портфеле, в карманах... Но кроме записки, которую передала мне Ирина для Лени С., дескать, жива, здорова, люблю, надеюсь, - у меня ничего больше не было. Пачки сигарет и зажигалки никто не мог у меня изъять.

Машина подъехала к Большому Кисельному переулку, где располагалось Управление ФСБ по Москве и Московской области. Мы вышли из машины. Сопровождающий меня сотрудник в штатском предъявил свою красную книжечку прапорщику, осуществляющему контрольно-пропускной режим, и сказал:

- Он со мной.

Мы поднялись на третий этаж и очутились в приемной какого-то большого начальника. Мой сопровождающий предложил мне сесть и подождать.

Просидел я в приемной минут двадцать, и мне ничего не оставалось, как внимательно разглядывать "предбанник". Это была просторная комната с большими окнами, примерно в два с половиной метра высотой. У одного из них сидел помощник, или секретарь-референт, в военной форме с погонами капитана с синими околышками. На столе стояло несколько телефонов, на одном выделялся герб страны. Стало быть, хозяин кабинета занимает высокий пост в иерархии ФСБ.

Наконец раздался телефонный звонок, помощник взял трубку и сказал:

- Проходите, вас ждут.

Кабинет оказался еще просторнее, чем приемная... Казалось, обстановка кабинета сохранилась еще с тридцатых - сороковых годов, со времен Берии, Абакумова; те же длинные ковровые дорожки, столы с зеленым сукном. Хозяин кабинета был в штатском, а с фотографии, висевшей рядом, смотрел он же, только в генеральской форме.

Мой сопровождающий и собеседник из СИЗО уже сидел перед генералом с какими-то бумагами. Несколько листков лежали перед ним на столе.

- Садитесь. - И он показал мне рукой на стул, даже не представив нас друг другу.

- С вами уже говорили в следственном изоляторе. У нас с вами будет немного другой разговор.

- Пожалуйста, слушаю вас.

- Вы понимаете, куда вы попали?

- Конечно.

- Вы понимаете, насколько серьезна наша организация и какие серьезные вопросы мы решаем?

- Без сомнения.

- Нам необходимо поговорить с вами по поводу побега вашего клиента.