Антон Чиж - Смерть мужьям! Страница 15

– Сыскная полиция, чиновник для особых поручений Ванзаров, – хмуро сказал юноша, страдавший от влажности спины. – Госпожа Живанши?

– О, мой бог! Сыщик! Да еще и для особых случаев! Шарман! – воскликнула хозяйка, и навсегда погубила для Родиона очарование заветного слова: слово «сыщик» он возненавидел, таким глупым и напыщенным оно стало. В какой раз в мировой истории женская легкомысленность нанесла урон человечеству.

– Как мило! А то я смотрю, что за очаровательный господин нас навестил, – продолжала Матильда, не догадываясь, какое убийство легло на ее совесть. – Будьте как дома, располагайтесь, не желаете чаю, кофе или ликера?

Не поддаваясь пению сирены, Ванзаров приподнял шляпную коробку:

– Это ваше?

Мадам не соизволила притронуться:

– Ну, конечно! Фирменная коробка моего салона. В Петербурге такие можно найти только у нас. Обратили внимание, каким атласом отделана? Это наш фирменный.

– Очень хорошо. Не сможете определить, кому именно досталась эта?

Сыщика наградили очаровательной улыбкой:

– Невозможно! У нас их сотни уходит, все одинаковые. Наш салон очень популярен у петербургских дам, у меня одеваются почти все. Вот, например, даже сама мадам Гильотон заглядывает. Представляете? Она носит только черное, но все равно одевается у меня. Как мило, да? Кстати, могу вас рекомендовать, она удивительная женщина, может угадать ваше будущее. Не желаете заказать платье для вашей невесты?

– Какой невесты? – напряженным голосом спросил Ванзаров, не осилив резвый переход от предвидения будущего к рутине настоящего.

– У такого очаровательно молодого человека наверняка есть невеста. Ведь есть? Я угадал? Ах, как мило! Какой вы очаровательный шалунишка! Приводите ее скорей, сделаем из нее просто чудо. Как раз пришли последние выкройки из Парижа. Для вас будет особая скидка, вы понимаете.

Давненько не называли коллежского секретаря «шалунишкой», а «очаровательным» – и подавно. Родион потерял на мгновение смысл, зачем он здесь. Спасение пришло внезапно. Жгучая брюнетка небольшого роста окинула его вызывающе строгим взглядом, презрительно хмыкнула, кивнула Живанши и гордо удалилась.

– Так, когда вас ждать с невестой? – напомнила дама.

– Что?.. А?.. Нет... Позвольте, здесь вопросы задаю я! – кое-как выплыл юный чиновник.

– Ах, простите мою дерзость, господин сыщик! – и Матильда натурально потупила глазки... Нет, ну надо же! Ну, что за женщина...

– Вы посылали букет к Авроре Грановской?

– У нее сегодня именины! Я не забываю таких важных дат. Аврора Евгеньевна – одна из лучших клиенток, она...

Поток пришлось рубить на корню:

– На какую сумму Грановская шьет платьев?

– Рублей на триста, кажется... Не считая шляпок. А зачем вам?

– В год?

– Да что вы! Это невозможно. Конечно, в месяц! Надо же следить за модой. Аврора в этом смысле – образец для всеобщего подражания.

Родион невольно прикинул: его годового жалованья хватило бы ровно на три месяца гонки за модой. Если ничего не есть... Бедный адвокат, то есть выходит – совсем наоборот.

– Позвольте задать деликатный вопрос?

Радушная дама была счастлива окунуться в занимательную тему.

– Вы были дружны с Грановской?

– Мы чудесно общались.

– В таком случае, не назовете ее любовника? – спросил Ванзаров.

Матильда слегка вздрогнула, и, понизив голос, сказала:

– Не буду скрывать: Аврора намекала, что у нее завязался роман, но имен, разумеется, не называла.

– Не предполагаете, кто он?

– Какой-нибудь замечательный молодой человек, красавец, как вы. У Авроры – исключительный вкус... Господин, Ванзаров, могу вас...

– Секундочку... – Родион не вынес бы еще один словесный водопад. – Сколько мужчин-посыльных у вас работает?

– Ни одного.

– Это почему же?

– Мои девушки не просто доставляют готовое платье или шляпку, они помогают его примерить, где-то ушить, где-то подколотить. Разве мужчину можно допустить к такому деликатному вопросу?

– Александра Ипатьева только цветы доставляет клиенткам?

– Откуда ее знаете? – Матильда игриво погрозила пальчиком. – О, понимаю, тайны следствия!.. Сашенька – прелесть, у нее золотые ручки и чудная фантазия. Такие шляпки придумывает – шарман! Жаль, у такой славной барышни судьба не сложилась. Представляете, ее отец был состоятельный человек, но в один вечер проиграл все. И пустил себе пулю в лоб. Каково? Так ее мать не пережила и тоже выпила яд. Они остались вдвоем с сестрой. Сашеньку я взяла, а сестра ее горничной у Грановской. И опять такое несчастье! Она узнала, что сестра сегодня отравилась. Так я отпустила Сашеньку... Господин, Ванзаров, взываю к вам, как к полицейской власти...

– Что такое? – механически ответил Родион, думая о своем.

– У меня украли все награды, которые я привезла из Франции! Вы можете представить трагедию? Все плоды трудов. И все пропало. Разыщите, умоляю!

Мимо пропылили туманные миражи кубков и медалей, за победы в соревнованиях мод, и обратились в пропавшие простыни, украденные белье, потерянные сумочки и прочую гадость, от которой Родион только сегодня счастливо отделался.

– Разыщем, обязательно разыщем, – сказал он, и заторопился к выходу, волоча за собой шляпную коробку.

– Так вы не забудьте! – крикнула Матильда вдогонку. – На вас, господин сыщик, вся надежда хрупкой женщины!

17

За спинами толпы раздавались крики, но понять, что вызвало интерес улицы, было решительно невозможно. Вручив подвернувшему городовому шляпную коробку с приказом немедленно доставить важную улику в 4-й участок Казанский части, Ванзаров проявил излишнее для чиновника полиции любопытство и протиснулся сквозь толпу.

Утомленное солнце клонилось к горизонту, застилая проспект мягким желтоватым светом, но Родиону показалось, что его «затмило иное светило», как бы сочинили для пошлого романса. На кромке тротуара стояла барышня, описать которую, у юного чиновника полиции не хватило бы словарного запаса, так что нам определенного будет тяжело... Тут и антропометрическое бюро не поможет.

Подлинное чудо доходило чуть-чуть до плеча Ванзарова, и было разодето в нечто очаровательное, чего Родион, кажется, не разобрал вовсе. Нам же это проще сделать: барышня облачилась в изящный туалет из сукна цвета беж. Перед юбки-клош украшен двумя узкими расходящимися складками, образующими род передника, до половины каждой складки нашито по пяти крупных пуговиц. Короткий корсаж с круглой, волнистой баской, с широкими отворотами из белого сукна, отделан большими пуговицами. Жилет из белого сукна с вырезом «en Coeur»[2] на шемизетке из розового перкаля с отложным воротничком, и черный галстук. Шляпа из желтой соломы, украшенная диким полевым маком с зеленью и белыми кружевами. Ну, разве не прелесть?

Но и сама милая шляпка лишь украшала нечто сногсшибательное: копна волос цвета спелой пшеницы сияла волшебным отливом. Родион еще успел разобрать глаза, в которых сверкали нежные васильки, пока не погиб окончательно. Видение поразило настолько, что он не сразу понял, что происходит. Но дурман кое-как рассеялся. Стало ясно, что прекрасной незнакомке требуется помощь, и не кого-нибудь, а настоящего рыцаря.

Нижняя губка, прекрасная без сомнений, слегка дрожала, а за волшебный блеск глаз следовало благодарить выступившие слезинки, уже готовые скатиться по щекам. Барышня хоть и усмиряла волнение, но отчаянно стиснула рукоятку новенького дамского велосипеда знаменитой марки «Рудж». Он и стал причиной беды. Начальственно грозя кулаком, городовой распекал барышню за езду в неположенном месте, не имея на то специального разрешения, и вообще отчитывал за угрозу общественным нравам, а особенно лошадям.

– Но, в Париже можно ездить где угодно, и документов никаких не требуют, – пролепетала несчастная.

– Здесь вам не Париж, барышня, у нас предписания градоначальника имеются, – веско сообщил городовой, в котором Ванзаров, с хищной радостью, узнал Ендрыкина, того самого лентяя и лоботряса, что не удосужился написать рапорт и собрать свидетелей.

Пришел час мести.

Выйдя вперед, Родион нагнал на себя строжайший вид и весомо осведомился:

– Городовой, что здесь происходит?

Страж улицы словно уменьшился ростом, стремительно козырнул и доложил:

– Изволите видеть, ваше благородие, барышня нарушают...

– Значит, так, Ендрыкин, барышня выполняет важное задание. По личному распоряжению директора Департамента полиции. Все ясно?

– Так точно! – вытянулся городовой, но не удержался: – Это какое же?

– Дама проверяет пригодность велосипедов на предмет приобретения их для нужд полицейского резерва... Расходитесь господа, ничего интересного.

Скандала или хотя бы уличной драки больше не намечалось. Толпа, ощутив падение градуса, быстро рассеялась.

– Что стоишь, Ендрыкин, марш на пост, я сам провожу барышню...