Наталья Андреева - Седьмое море Страница 15

Да, Голицын умница, Голицын красавец, Голицын — мечта любой женщины. Неподражаем и недосягаем. Не всем же так повезло с внешностью, умом и харизмой. И как, скажите, рядом с таким человеком жить простому смертному?!

Минут через пять Алексей затосковал.

— Давайте, Дарья Витальевна, ближе к сути, — попросил он. Эдак и самому недолго влюбиться в Даниила Валерьевича. — Зачем он с вами недавно встречался?

Дарья Сажина замерла, словно скаковая лошадь, наткнувшаяся на непреодолимое препятствие. Врать она не умела, это Алексей уже понял. Нервно начала теребить кольцо на безымянном пальце. На это кольцо Алексей давно уже обратил внимание. Эффектное.

— Красивая драгоценность, — не удержался он.

— Это? — фыркнула Дарья Витальевна. — Это цирконий. Но работа — да, красивая. Муж подарил. Ему нравится дарить мне всякие безделушки, и вот странность: Дима умеет выбирать бижутерию. И в тряпках он, в отличие от меня, понимает. То и дело приносит мне какиенибудь вещи, говорит, что купил на распродаже. Ему бы бабой родиться, — презрительно сказала она. — Он даже приобрел швейную машинку, чтобы подгонять одежду по моей фигуре. И дочке помогает одеться. Подумать только! Однажды мой Сажин сшил Алисе новогодний костюм для утренника! Правда, в последнее время машинка стоит без дела. Меня раздражает, когда Дима за нее садится.

— Может быть, он делает это, потому что очень вас любит? — тихо спросил Алексей.

— Лучше бы он в маркетинге разбирался! Вот Дан…

— Я уже понял, что Голицын — верх совершенства, — слегка разозлился Алексей. — И всетаки: зачем он с вами встречался?

— Ну, хорошо, я скажу, — с вызовом вскинула голову Дарья Сажина. — В конце концов, почему я должна его покрывать?

— Вы о муже?

— Да! То, что сказал Дан, меня потрясло. Видите ли, он нашел в бумагах своей жены завещание. Эта нотариально заверенная копия, подлинник, как я поняла, находится у моего мужа. Потому что Анжелика завещала все свои акции ему! Это мы с Даном и обсуждали.

— Какие акции? — уставился на нее Алексей.

— Дан сказал, что года три назад, для того чтобы обезопасить холдинг и получить очередной кредит, он переписал все свои акции на жену.

— Контрольный пакет?

— Наверное. Я в этом не разбираюсь, — пожала плечами Дарья Витальевна.

— Значит, реально владелица «АNДА» Анжелика Голицына?!

— Похоже на то.

— Вот так так! Но ведь это же в корне все меняет! А почему она вдруг написала завещание в пользу вашего мужа?

— Вы меня об этом спрашиваете? — горько усмехнулась Сажина.

— Неужели они…

— Были любовниками? Вы это хотите сказать? Не думайте, что делаете мне больно, — фыркнула Дарья Витальевна. — Я не люблю мужа.

— А вот Анжелика Голицына, похоже, любила его настолько, что оставила ему огромное наследство. Если, конечно, она умерла. Голицын будет оспаривать завещание?

— Да вы что?! Дан вовсе не крохобор какойнибудь!

— Вы, должно быть, не понимаете: речь идет о многих миллионах, причем долларов, и слово «крохобор» здесь явно неуместно, — не удержался Алексей. — Даниил Валерьевич, когда нашел это завещание, небось пожалел, что кинулся в полицию с заявлением. Ну, пропала женушка и пропала. К любовнику сбежала. Лет пять можно было бы протянуть.

— Не поняла?

— Если человек пропал и труп его не найден, умершим его можно признать только через суд. Для этого надо возбудить уголовное дело по факту смерти, — пояснил Алексей. — А пока нет свидетельства о смерти, нельзя открыть и дело о наследстве.

— А теперь, выходит, можно? Раз уголовное дело завели?

— Сначала надо бы выяснить, что на самом деле случилось с Анжеликой Голицыной.

— Я же вам говорю: она мертва!

— Откуда такая уверенность?

— Я это чувствую!

— А не вы ли, Дарья Витальевна, к этому руку приложили?

— Вы что, меня подозреваете? — Сажина мгновенно замкнулась.

— Вы знаете больше, чем мне сейчас рассказали.

— Он всетаки мой муж.

— А главное, он отец вашей дочери.

— Да!

— А ведь для Сажина это отличный шанс преуспеть, — задумчиво сказал Алексей. — Выйти наконец из тени своего друга. Усесться самому в кабинете генерального.

— Толкуто? — презрительно сказала Дарья Сажина. — Он разорится буквально через месяц. Ну, через год.

— Скажите, а зачем с вами в круиз поехал банкир Зебриевич?

— Они же друзья, — удивленно посмотрела на Леонидова Дарья Витальевна.

— Хорошие у вашего мужа друзья: владелец холдинга, банкир. У простого менеджера, — съязвил Алексей.

— И что? — пожала плечами Дарья Витальевна. — Они вместе учились.

— Ладно, я поговорю с Зебриевичем. — Алексей еще раз с нескрываемым интересом посмотрел на ее кольцо. — Муж, говорите, подарил?

— Вы меня в чемто подозреваете?! — На этот раз в голосе у Сажиной было не только возмущение, но и обида. — Мы с Даном не любовники! И никогда ими не были! К огромному моему сожалению! И это не подарок за ночь любви! То есть и за ночь, но… — Она резко замолчала. И торопливо добавила: — Это совсем другое.

— Как же у вас все запущено, — тяжело вздохнул Алексей. — Ладно, я выясню правду.

Когда Дарья Сажина ушла, он позвонил Панову.

— Как идут дела? — поинтересовался тот.

— Ты имеешь в виду исчезновение Анжелики Голицыной? Представь себе, выяснилось, что она была реальной владелицей холдинга «АNДА»! Даниил Валерьевич, чтобы обезопасить себя от преследований налоговой, все свои акции переписал на жену. А та составила завещание в пользу Дмитрия Сажина.

— У мужа был шок, когда он нашел это завещание? — рассмеялся Панов.

— Похоже, что да. Слушай, не в службу, а в дружбу. На пароме наверняка повсюду видеокамеры. Мне нужна запись с них, сделанная в новогоднюю ночь. С тех, что находятся на самой верхней, десятой палубе, и на открытой, где нашли сумочку Анжелики Голицыной. Можно это сде лать?

— Сделатьто можно, — вздохнул Панов и добавил: — Наверное. Паром — это территория иностранного государства. А эстонцы народ медлительный. Да к тому же в последнее время настроенный к нам не очень доброжелательно. Волокита та еще. А погодка в новогоднюю ночь была не очень. Штормило, шел мокрый снег, было темно хоть глаз выколи. Ты увидишь только мечущиеся тени. Стоит оно того?

— Но попробоватьто можно? Меня главным образом интересуют записи с верхней палубы. Хочу узнать, с кем Анжелика Голицына выходила подышать свежим воздухом. Ведь она курила. А сигарет в сумочке не нашли. Значит, она выходила покурить, а пачка осталась либо в кармане шубки, либо в кармане того человека, который составил Анжелике компанию. С кем она выходила покурить? Сколько раз? Когда вернулась, если вернулась? Опятьтаки с кем?

— Хорошо, мы сделаем запрос. Но на многое не рассчитывай. Во всяком случае, придется подождать. Паром сейчас то ли в Эстонии, то ли в Финляндии. В общем, черт его знает где. И сколько там хранятся эти записи, тоже неизвестно.

— Спасибо тебе, Юра!

— Да пока не за что.

…Зебриевич на повестку не прореагировал. Дозвониться удалось только его секретарше, которая сказала, что Семен Абрамович серьезно болен, и если есть на то необходимость, можно выслать по электронной почте отсканированную справку от врача. Алексей уже понял, что Зебриевич — скользкий, как налим. С полицией он общаться не собирается. Пришлось вылавливать его у дверей банка. Леонидов был мастер проделывать всякие трюки, вот и на этот раз отличился. Когда к подъезду подали «Лексус» банкира, Алексей, воспользовавшись тем, что Зебриевич замешкался, показал шоферу удостоверение и попросил выйти из машины.

— Сгинь, — велел он перепуганному парню и сам уселся за руль.

Зебриевич, явно чемто озабоченный, залез в салон, на заднее сиденье, и, уткнувшись в планшет, буркнул:

— Поехали.

— Куда? — не оборачиваясь, спросил Леонидов.

— Домой.

И только когда машина остановилась у казенного здания с красноречивой вывеской, Зебриевич втянул голову в плечи и, затравленно озираясь, спросил:

— Где мы? Вы кто?

— На данный момент ваш водитель. Если гора не идет к Магомету… В общем, Семен Абрамович, я занимаюсь делом пропавшей Анжелики Голицыной. Вот мое удостоверение.

Зебриевич трясущими руками взял протянутый документ и долго его изучал. Алексей понял, что банкир собирается с мыслями.

— Давайте уже его сюда, господин Зебриевич, — чуть ли не силой отобрал Алексей свое удостоверение у банкира. — Здесь поговорим или в моем кабинете?

— Лучше здесь. Разговорто недолгий. Мне, собственно, нечего вам сказать.

— Как это нечего? — Алексей облокотился на спинку сиденья и уставился на Зебриевича. — Вопрос первый: как вы оказались на пароме?

— Как и все: поехал в новогодний круиз, — настороженно сказал Семен Абрамович.