Фридрих Незнанский - Репетиция убийства Страница 15

От обиды кончик носа у Вениамина Аркадьевича, несмотря на жаркий день, превратился в ледышку. Подойдя к месту преступления, он снова закурил.

Здесь, на месте расстрела его потерпевших, лежало столько цветов, сколько Штур и в цветочном магазине не видел. Да и сами цветы были странноватые, неузнаваемые. Ну вот розы — это понятно. А это лилии — лилии Вениамин Аркадьевич узнавал, потому что однажды сам подарил их на какой-то праздник Клавдии Степановне и надолго запомнил тяжелый аромат этих белых красавиц, заполняющий всю квартиру. Клава, конечно, была благодарна, цветы ей понравились, да если б и не понравились, она не сказала бы и слова, но Штур дал себе слово не покупать этих цветов больше никогда — так болела и даже как-то дурнела голова от их запаха. Да и пороху бы не хватило у него, если честно, покупать лилии постоянно — не про его, следовательский, кармашек цветочки.

Прочих цветов Вениамин Аркадьевич просто не знал. Ну не видел никогда, и все тут. Вспомнилось книжное название: «орхидеи». Интересно, есть здесь такие?

А на самом деле — вовсе не интересно.

Эти бандиты, эти грязные животные вышвыривают деньги на неведомые науке цветы — может, выписывают их прямо из какой-нибудь Австралии? Не все равно ли погибшим Маркову и Тарасенкову, что за цветы возложили товарищи на место их гибели? А вот если бы эти самые товарищи на те же деньги, на которые они выписывали цветы из Австралии (Вениамин Аркадьевич уже сам поверил в собственную «австралийскую» версию), скупили бы васильки у метро, которыми торгуют старушки… Он вдруг так отчетливо представил старушку, которой в обмен на букетик васильков протягивают штуку баксов. Бабуля, пожалуй, не переживет потрясения.

Да нет, ну, правда же, чудовищно: нищие на вокзалах и эти «орхидеи» погибшим бандитам. Пенсии стариков и джакузи в квартирах этих ублюдков. Вениамин Аркадьевич вспомнил, как его сосед, восьмидесятичетырехлетний Петр Александрович, частенько занимал у него в конце месяца по четыре рубля восемьдесят копеек: ровнехонько на батон хлеба в угловой булочной. У Штура обычно не было мелочи, и он пытался всучить старику десятку, но десятки тот не взял ни разу — и понятно почему. Не выдержит, потратит лишние пять рублей двадцать копеек до пенсии — купит, скажем, пару помидоров, без которых вполне, по мнению государства, может и обойтись, — а потом, получив деньги, придется отдавать такую крупную бумажку. Обидно… Да и рассчитано у пенсионеров все до копейки — что они могут себе позволить, а что нет. Штур старика понимал, перерывал карманы своих двух пиджаков, куртки и пальто и отыскивал ровно четыре восемьдесят. А когда Петр Александрович приходил отдавать долг, Вениамин Аркадьевич не раз пытался слукавить: Петр Александрович, мол, дорогой, вы что же, забыли, вы уже отдавали мне деньги. Но дед был тверд: я точно помню, не отдавал.

А здешние ребята месячную пенсию Петра Александровича швейцару на чай оставляют. Гадость, мерзость, стыдно и за них, и за себя, и — громко звучит, но иначе не скажешь — за государство стыдно.

«Что я расследую? — спросил себя Штур. — Кто, как и за что убил этих бандитов? А кому это надо? Марков с Тарасенковым и так заслужили „вышку“ уже хотя бы потому, что могли позволить себе жить в таких условиях. Так пусть и жрут себе друг друга, сволочи! Конечно, не старшему советнику юстиции такие крамольные мысли высказывать, но сейчас мне наплевать. Другие вещи заслуживают расследования, совсем другие…»

Штур не выдержал и повернул назад. В печенках у него это Покровское-Глебово сидело. Не мог он там о деле думать…

Денис Грязнов. 23 июня

Леонид Семенович Гройцман действительно существовал. Правда, был он не психотерапевтом, а психологом, но твердо обещал каждому, кто к нему обратится, избавление от стрессов, крепкие нервы и новый, позитивный взгляд на жизнь.

Совершенно не рассчитывая на успех, Денис решил просмотреть рекламные объявления, посвященные здоровью, и в первой же газете наткнулся на большую, в треть колонки, но аскетически скромную (без всяких дурацких рисунков и вензелей) визитку Гройцмана Л. С. Кроме адреса в газете имелся также номер телефона, по которому осуществляется предварительная запись, но Денис звонить и записываться не стал, поехал без предупреждения.

Приемная Гройцмана располагалась в обычном жилом доме, в квартире на первом этаже с собственным входом. Одно окно расширили до размеров двери, снизу пристроили пару ступенек, а над дверью соорудили козырек. Бетонные ступеньки были изрядно стерты — то ли цемента пожалели, когда строили, то ли клиенты валом валят. Железная дверь, обшитая шпоном, с табличкой: «Л. С. Гройцман. Психоанализ, терапия» была заперта. От психов прячется, усмехнулся про себя Денис и нажал кнопку домофона.

— Вы записывались? — раздался томный голос.

Денис просительно запричитал в ответ:

— Девушка, мне очень, очень нужно поговорить с доктором! Если это необходимо, я запишусь прямо сейчас.

Томный голос не удостоил его ответом, но замок щелкнул, и дверь призывно распахнулась сама собой. Денис вошел в пустую, весьма скромно обставленную приемную.

— Леонид Семенович как раз сейчас не занят и сможет вас принять. Обладательница томного голоса вид имела не менее томный. Похлопывая двухсантиметровыми ресницами, она протянула Денису пачку бумажек. Заполните, пожалуйста, вот эти анкеты.

Денис взял несколько разноцветных листков и уселся за журнальный столик. Вопросов в общей сложности было не менее двух сотен, и человека сколько-нибудь неуравновешенного сама бесконечная процедура заполнения анкет должна была, по меньшей мере, вывести из себя. Или Гройцман таким образом проводит отбор клиентов? Не взбесился, заполнил все — значит, не совсем псих, можно лечить. А еще среди множества, казалось бы, безобидных вопросов были и интересные: «Ваше материальное положение? Занимаете ли Вы руководящую должность? Каким количеством людей Вы руководите?»

А уж вопрос «Как называется организация, в которой Вы работаете?» удивил Дениса особенно. В общем, анкета была больше похожа на «вопросник рэкетира».

— Простите, — обратился он к секретарше, — если не секрет, а вот этот вопрос, — он ткнул пальцем в анкету, — какое отношение имеет к моим проблемам?

— Все вопросы в предложенных анкетах тщательно подобраны и утверждены ассоциацией психологов Российской Федерации, если не хотите, можете не отвечать, хотя отсутствие некоторых ответов затруднит решение вашей проблемы, — выдала она заученную фразу.

— Не сомневаюсь, — буркнул Денис и написал: «з-д „Красный Октябрь“», потом подумал и дописал в скобках: «токарь VI разряда». Покончив с анкетами, он отдал их секретарше.

— Присядьте, сейчас вас пригласят. — Взяв листки, она, эффектно покачивая бедрами, скрылась за дверью, тут же вернулась и, мило улыбнувшись, пригласила: — Проходите, Леонид Семенович вас ждет…

Денис вошел в просторный кабинет, не менее скромный, чем приемная: один маленький диванчик, два кресла, низкий столик, гладкошерстный ковер на полу, простые светленькие обои и… люстра Чижевского. Гройцман встречал клиента стоя, в одной руке бережно сжимая разноцветную кипу анкет, а другую радушно протягивая для приветствия.

— Здравствуйте, Денис Андреевич. — Он заботливо усадил Дениса в кресло, уселся напротив, а потом вдруг рывком зашвырнул анкеты под диван. Так что же вас ко мне привело? Вы уж простите за прямоту, но я все-таки психолог и к тому же люблю свою работу, а одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, что вы не страдаете никакими фобиями и маниями, да и насморк, похоже, мучает вас крайне редко.

Дальше разыгрывать из себя неврастеника не было смысла, и Денис решил «открыть карты».

— Я частный детектив. — Он протянул Гройцману свою визитку. — В данный момент я расследую обстоятельства гибели одного вашего пациента, моя клиентка — его вдова, и мне всего лишь нужно…

— Уважаемый Денис Андреевич, вы, наверное, не сталкивались еще с врачебной этикой, а для меня это естественное состояние, — прервал его психолог.

— Но я не думаю, что информация, которая меня интересует, может повредить покойному.

— Может, вы и правы, — уклончиво заметил Гройцман, — но что я скажу официальным лицам? По какому праву я поделился тем, что знаю, с вами, а не с ними?

— Официально в возбуждении уголовного дела отказано — на этот счет вынесено постановление, — сообщил Денис, — но если хотите успокоить совесть, можете сейчас же позвонить в милицию и все рассказать им, а я просто постою рядом и послушаю, хорошо?

— Ладно, — рассмеялся психолог, — вы меня убедили. Насколько я понимаю, речь идет о Минчеве. Я читал некролог. И думаю, что Минчеву это действительно не повредит, хотя не ждите от меня слишком многого, спрашивайте, чем смогу — тем помогу.