Мария Жукова-Гладкова - Легенда о втором отражении Страница 15

Все быстро выяснилось.

– Откуда ты знаешь Темку? – прошипела она, меча очами молнии.

Я не врубилась сразу и попросила уточнить, о ком речь.

– Не притворяйся, сука, я из тебя все кишки вытяну!

Далее последовало детальное описание того, что еще со мной сделает гостья. Она, порядочная женщина, спрашивала у меня согласия на то, чтобы переспать с моим соседом, а я от Комиссарова машины в подарок принимаю? В доме у него ночую? Ей Артем даже цветочка ни разу не подарил, а мне – машину? В мой адрес было выдано немало колоритных эпитетов. Артему, к моему удивлению, ничего не досталось.

Вскоре мне надоело все это слушать, а еще больше – то, что Анька продолжала мять мою футболку и шипеть в лицо. Мне было не совсем комфортно находиться в таком положении. Если уж проводить конструктивную дискуссию – так сидя на диване или в креслах, за рюмочкой коньяку. По крайней мере, цивилизованно, а не с разъяренной фурией в качестве оппонента. Папашка с Костиком были заперты – это я поняла по крикам, требованию выпустить и стукам в дверь. То есть ни на чью помощь мне рассчитывать не приходилось, да я и не уверена, справились бы мы даже втроем с одной разгневанной Анькой.

Я все еще держала в руках кисточку. Лак, которым я покрывала очередное деревянное яйцо, пока не успел высохнуть. Я подняла руку и мазнула Аньку по носу. Гостья взвыла, отпустила мою футболку, но тут же ринулась на меня, как дикая кошка, выпустив когти (длинные ногти в данном случае). Мы сцепились. В ход также пошли зубы и нижние конечности. Мы старались оцарапать, укусить, лягнуть друг друга, вырвали каждая по клоку волос у соперницы. Драка сопровождалась высказыванием своего мнения о двойнике. Я вообще-то человек довольно спокойный, меня сложно вывести из себя, но уж если вывели… Терпеть не могу, когда меня несправедливо обвиняют. Нужен мне этот Артем.

Видела я его всего один раз. Соседи рекомендовали с ним не связываться и дали не самую лучшую характеристику. Бандит. Признаюсь, какое-то физическое влечение я к нему испытала, потому что у меня давно мужика не было, а тут на пути попался молодой и симпатичный, да еще машину презентовал за доставленные неудобства. Но ничего между нами не было, и я же могу его вообще больше никогда в жизни не увидеть. Страдать от этого не буду. Да и Костику Артем не понравился.

А откуда его знает Анька? Ах да, он же главный конкурент ее отца! И я уже что-то думала на эту тему… Она как раз собиралась объединить силы с Артемом – хотя бы временно, – чтобы расправиться с Инессой. Артем-то, наверное, знает расклад во вражеском лагере. А тут такая союзница из этого самого лагеря. Союз наверняка был скреплен – как только его могут скрепить мужчина и женщина.

А Анька ревнива. Это ж надо так завестись! Она что, влюблена в Артема? Имеет на него виды? Или это не ревность? Она же перед самым приходом папашки упомянула какого-то Сашу. Да и машин ей наверняка хватает. Я не сомневалась, что мой двойник ездит на чем-нибудь типа «Мерседеса-600» – или чего-то подобного. Не удивилась бы и «Феррари». Перетянутой резиночкой пачки стодолларовых, которая лежала у Аньки в сумке, вполне хватило бы на машину такого класса, как моя «Тойота». Но для Аньки был важен сам факт – Артем, с которым, как я теперь уже не сомневалась, Анька когда-то состояла в интимных отношениях, ей никогда ничего не дарил. А мне после первой же встречи сделал презент, причем крупный. Ущемлено Анькино самолюбие, здорово ущемлено, а оно у нее явно больное. Мысль о том, что мужчина оценил какую-то женщину выше, чем Аньку, для нее ужасна. И вот результат: весь гнев этой фурии выплеснулся на меня.

Все эти мысли пролетали у меня в голове, пока мы возились в большой комнате. Я поняла, что драку нужно кончать – кому-то следует пойти на попятную – и спокойно обсудить ситуацию. Если такое, конечно, возможно. Моя злость прошла, снова на первые позиции вышел здравый смысл. Но в эти минуты у меня вновь возникли сомнения в Анькином психическом здоровье. Может, Инесса все-таки права? Человек-то Анька в любом случае невыдержанный. Я бы, например, эту драку никогда не начала. Вообще никакую не начала бы. Я предпочитаю решать все вопросы путем переговоров.

Но в драке участвую. Я же не могу не защищаться?!

– Хватит! – заорала я что есть мочи.

Снизу застучали по батарее. Анька от меня отвалилась. Мы вылупились друг на друга, тяжело дыша. Видок у моего двойника был, я вам скажу… Как я подозревала, сама выглядела не лучше. Мы с опаской приблизились к большому зеркалу, стоявшему в комнате Костика.

Мне захотелось грохнуться в обморок. А Анька… Анька дико расхохоталась и опять смеялась так заразительно, что я не смогла не подключиться к ней.

– Ой, мамочки! – хваталась она за живот. – Ой, не могу! Ну ты посмотри на этот фингал? И куда же я теперь с ним? Нет, а ноготочки-то у меня – класс! Как я тебя, а? Черт, два ногтя сломала! Но на тебя не жалко. Ха-ха-ха!

У меня на левой щеке остался след (вернее, следы) приложения Анькиной рученьки – четыре жирные царапины, из которых тоненькими струйками сочилась кровь. На полу в гостиной остались клочья волос – придется подравниваться, но Анька заметила, что это и к лучшему: сделаем волосы одинаковой длины. Она в очередной раз вспомнила, что до сих пор не купила краску: ей же следовало осветлиться. На наших телах также остались следы схватки.

– Жаль, что мы побиты по-разному, – внезапно сказала Анька.

Я уставилась на нее, а она продолжала размышлять вслух.

– Может, стоит тебе и меня расцарапать? А мне поставить тебе фингал? Чтобы все было одинаково?

– Ну уж нет! – возмутилась я. – И так достаточно. Я теперь не знаю, как на улице показаться с такой рожей!

Анька махнула рукой и заметила, что это как раз ее волнует меньше всего. Но по разным увечьям нас могут быстро распознать.

– Заживет, – заметила я.

– Сколько времени заживать-то будет?! – заорала Анька, изловчилась – и врезала мне под глаз.

Я дико заорала. Сама не предполагала, что способна на такую ярость. Но на этот раз мой пыл поумерила Анька, подставив щеку.

– Царапай, – сказала она.

– Дура!

– Не хочешь – не надо. Я сама. У тебя все равно ногти не такие.

Анька опять подтащила меня к зеркалу, велела стоять рядом и не двигаться, примерилась – и собственными ногтями рассекла себе щеку, сопровождая данное действие площадной бранью. Вышло почти идентично со мной.

Мы опять уставились в зеркало – и нас снова обуял приступ дикого хохота.

По фингалу под глазом, по четыре следа от ногтей…

– Что с телами будем делать? – спросила Анька, намереваясь раздеться.

– Хватит физиономий, – ответила я. – Мы же, как я понимаю, не собираемся спать с одними и теми же мужиками? – Я помолчала и добавила: – А ты что, правда с Артемом?

– Правда, – кивнула Анька. – Было дело. Спали. Но уже все. Вот ведь сволочь! Ты прости меня, Лерка, но когда твой ребенок сказал, что это дядя Артем тебе машину подарил… мне будто вожжа под хвост попала. Я и понеслась сюда отношения выяснять. А вот сейчас думаю: это ж может быть не тот Артем? Нет, конечно, тот. Второму-то откуда взяться? Имя довольно редкое. Ладно, рассказывай. С чего это он так расщедрился? Мне следовало вначале выслушать тебя. А я… Прости, Лерка. Больше не буду.

«Психованная», – подумала я, но отчиталась о знакомстве с Анькиным бывшим любимым.

Все это время мы сидели в креслах, потягивая коньяк, который я обычно держала в тумбочке вместе со стаканами. Как лекарство. Из кухни периодически доносились крики папашки, стучавшего в дверь. Анька заперла их с Костиком на швабру, которую вставила в ручку. Костик вел себя тихо. Интересно, он что-то рассказал дедушке? Думаю, нет.

Выслушав меня, Анька еще раз извинилась, а потом твердо заявила, что никогда бы не ожидала от Артема такой щедрости.

– Возможно, он решил меня как-то использовать, – заметила я.

– Возможно, – согласилась Анька. – Или позлить меня. Но мы это проверим. Я придумаю как.

О работе Анькиного воображения я уже знала не понаслышке. И какая роль в этой «проверке» отведется мне?

– У меня рожу щиплет, – заявила гостья. – А у тебя?

У меня тоже немного пощипывало, но кровь уже не текла. Больше всего болело бедро, которым я стукнулась о ручку дивана. Я приподняла юбку и увидела огромный синяк. У Аньки самый большой был на боку.

– Пойдем хоть перекисью царапины обработаем, – предложила я.

– А аптечка у тебя где? Не на кухне, случайно?

– В ванной, – ответила я.

Минут двадцать мы занимались приведением друг друга в относительно божеский вид, потом подравнивали волосы, затем Анька заявила, что отправляется в магазин за краской для волос, прихватила вырванный ею же у меня клок, взяла свою сумку и сказала, чтобы я выпустила папашку минут через десять после ее ухода.

– Пусть отправляется назад на свою дачу. Он нам здесь будет только мешать.

Я была полностью согласна с Анькой. Вот только как его выставить? У меня ведь нет Анькиных талантов.