Николай Агаянц - Дело о бананах Страница 15

— Ну, и потом?

— А потом всё пошло как по маслу. Уолтеру удалось достать документы на имя какой-то Гертруды Шлипке и без хлопот отправить меня в Гамбург. Там я дождалась рейса на Панаму и, поблагодарив благовоспитанного очкарика Альберта, отплыла от берегов Европы, веруя, что все злоключения позади, что здесь-то меня и днем с огнем не сыщут. Два года жила спокойно, стала петь в “Каса Ломе” и напрочь забыла крикливого Люсьена, жестокого Уолтера. Но мне напомнили. Прошлой осенью в кабаре зашел Майк Петерсон из Зоны. Знаешь ты его — слащавый, с усиками, как у Эролла Флинна. Сейчас он уже в Штатах. По окончании программы пригласил за свой столик, рассыпался в комплиментах, вызвался отвезти домой, а в машине — сухо и внятно — поставил меня в известность: что я, Клодин д'Амбруаз, разыскиваюсь западногерманской полицией по обвинению в убийстве охранника банка и некоего Ганса Дитриха, коего прикончила, чтобы не делиться с ним захваченными во время налета деньгами; что я дала согласие (“вот копия вашего заявления, добровольно подписанного в присутствии нашего агента” — далее следовал номер и неизвестная мне фамилия, принадлежавшая конечно же свинье Джиббсу) “оказывать посильную помощь, где бы ни находилась, сотрудникам Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов”, на благо мира, свободы и, естественно, демократии… Так, выражаясь твоим удивительно точным языком, я “попалась на крючок”.

— Часто ты виделась с майором Петерсоном? — спросил Исель. Он был потрясен и подавлен печальной одиссеей своей возлюбленной, тем, как она угодила в ловко расставленные сети шантажа и угроз.

— Нет, всего три раза. Поручали всякую ерунду: присматриваться, кто из офицеров Национальной гвардии часто бывает в кабаре, сколько пьют, как относятся к прекрасному полу Слушать, не проболтаются ли спьяну о важных планах правительства. Когда мы в январе познакомились с тобой и начали встречаться, Майк — он сидел на чемоданах, ждал возвращения в родной Бостон — даже не пытался скрыть свое ликование. Ещё бы! Если бы им удалось заполучить тебя в свои руки — молодого, блистательного офицера контрразведки — или, на худой конец, получить ключ к нужной информации (большинство мужчин разбалтывают своим любовницам гораздо больше, чем те хотят от них знать), это был бы успех, и Майк Петерсон или тот, кто сменил его, получил бы орден “Пурпурное сердце”.

— Его дают только раненным в бою.

— Ну, пусть медаль за храбрость. Не имеет значения. Возможно, так оно и было бы, если бы я не любила тебя. Новый шеф, Гарри Гольдман, пристает с ножом к горлу, обещает бо-о-о-ольшущие неприятности.

— Вот сволочь! — выругался Прьето. — А что ему хочется знать?

— Всё. Куда ты ездишь. С кем встречаешься. О чём думаешь и даже — что хранишь у себя в карманах. Я выворачивалась, ссылаясь на твою скрытность (ты ведь и на самом деле молчишь о своих делах, и слова из тебя, даже если очень захочешь, вытянуть невозможно!), ссылаясь на то, что видимся мы редко (и тоже правда, между прочим), но Гарри недоволен. Им не по душе, что последние недели ты надолго пропадаешь из Сьюдад-де-Панама. Что-то, судя по тому, как взвинчен Гольдман, у них не ладится…

— Ладно, черт с ними. Что-нибудь придумаю, но теперь, Клодин, тебе придется слушаться меня полностью и поступать, как я скажу.

— Да, дорогой.

— Будь очень осторожна и без моего согласия ничего не предпринимай. Любой неверный шаг может быть непоправим.

— Да, дорогой.

— И не махнуть ли нам за город? У нас в запасе целых два дня. Уедем к океану, снимем номер в мотеле. И останемся одни. Совсем одни.

— Ми-и-и-илый! Господи, какое же счастье, что я тебя встретила!

ГЛАВА XIV

Дождь, дождь, дождь… Дождь барабанит по крышам домов, мутными бурунчиками стекает по стеклам, пузырится в лужах на блестящем, отмытом асфальте, хлещет в лица прохожих, которые, прикрывшись зонтиками, спешат по своим делам. Теперь дождь зарядил надолго — сезон кончится лишь в сентябре. А пока никуда не деться от назойливого монотонного шума воды, изливаемой ежечасно, ежеминутно просыревшим небом на землю.

Полковник Монтехо задернул штору, отошел от окна; помешкав, достал из сейфа объемистую папку с документами, тщательно протер очки и принялся просматривать бумаги. В минувший четверг после огорчительного разговора с капитаном Прьето он отвел душу на оперативке, позволив себе в присутствии всех офицеров, допущенных к совещанию, устроить изрядную взбучку спесивому своему заместителю — майору Камарго. Ишь наглец! Понадергал сообщений из гондурасских и коста-риканских газет и попытался выдать их за собственные наблюдения, за результат “конфиденциальных бесед” с авторитетными лицами. Кого вздумал провести! “Кстати, в отчете Камарго фигурировали фамилии каких-то промышленников, дипломатов, политических деятелей и представителей вооруженных сил обеих республик, где он побывал. Надо бы перепроверить у наших посольских в Тегусигальпе и в Сан-Хосе, встречался ли майор хоть с кем-нибудь… — начальник Хе-дос сделал пометку в записной книжке, которую всегда держал под рукой, и вернулся к документам. — Итак, чем мы располагаем на сегодняшний день?”

Общая картина вынашиваемого в недрах ЦРУ (на этот счет никаких сомнений у подчиненных полковника Монтехо не было) заговора реакции против трех центральноамериканских республик вырисовывалась достаточно четко. Банановые монополии, по сигналу, одновременно начинают прибегать к тактике саботажа, наотрез отказываясь убирать урожай и вывозить с плантаций готовую продукцию. Это немедленно влечет за собой безработицу среди десятков тысяч людей во всех трех странах, больно бьет по экономике Панамы, Гондураса и Коста-Рики, вызывает беспокойство и недовольство у обывателей, у той части населения, которая зависит от экспорта бананов. Тем временем, в обстановке общего хаоса и разброда, в дело вступают отряды правых штурмовиков. Они организуют диверсии и поджоги, — устраивают бурные демонстрации протеста, распространяют злостные слухи, запугивают и терроризируют лояльных граждан, совершают нападения на профсоюзных активистов, провоцируют армию на антиправительственные выступления. В разгар сумятицы и неразберихи группы специально подготовленных убийц осуществляют покушения на руководящих деятелей трех республик. Тут-то на авансцене появляется оппозиция, которая объявляет себя “спасительницей нации” и под лозунгами “наведения порядка”, “обеспечения политической и экономической стабильности” берет власть в свои руки. В ходе осуществления заговора не исключается возможность использования “сил вторжения”, набранных из разного сброда, и прежде всего — кубинских эмигрантов-контрреволюционеров.

“В целом вроде бы верно, — подумал полковник, — но вот в деталях ни черта не получается! Нам известно почти всё в отношении намерений “Чирики лэнд”. Меры по предотвращению “банановой войны” разрабатываются и в ближайшие дни, если компания не изменит свою позицию, будут применены правительством… Нам известно, что представители запрещенных латифундистских партий провели уже несколько “консультативных встреч”, чтобы разработать единую платформу действий на случай удачного для них развития событий в стране. Но, во-первых, по сообщениям человека, на осведомленность и преданность которого я не могу не полагаться, лидеры оппозиции на последнем своем сборище три дня назад перегрызлись, не поделив портфели в будущем кабинете министров. Стало быть, им потребуется определенное время, чтобы до чего-то договориться. А время работает на нас. Во-вторых, господам оппозиционерам не на кого опереться: вряд ли за ними пойдут массы, так же, как и Национальная гвардия, в большинстве своем… И наконец, в-третьих, они никогда не решатся действовать в открытую до тех пор, пока не получат от своих вдохновителей стопроцентную гарантию, что это безопасно, что кто-то уже совершил покушение и их противники мертвы. Следовательно, сейчас в первую очередь необходимо выяснить, на кого Центральное разведывательное управление может рассчитывать. Вооруженных банд типа аргентинских “Трех А”, по крайней мере, на сегодняшний день в стране нет. Значит, наемники?.. Надо также установить, возможно ли вторжение на территорию Панамы. Если да, то откуда? Из соседней Колумбии? Абсурд. Из Зоны канала? Вряд ли. С моря? С воздуха? Тут следует воспользоваться предложением капитана Прьето: его план отправить в Вашингтон знакомого журналиста, чтобы посмотреть там, какие ветры дуют, представляется разумным. А этот О'Тул и его жена мне положительно нравятся. То, что о них рассказывал Исель, подтверждает мое впечатление от нашей встречи. Они не подведут. Нужно не забыть в следующую субботу послать за ними машину на аэродром и заказать гостиницу. Любопытно, что им удастся раскопать?! Да, ещё… — полковник потянулся к записной книжке, полистал её, нашел нужную страничку. — …Клодин д'Амбруаз, — он задумался, — ладно, решим это позже, когда придет капитан… — Перевел взгляд на настольные часы: — Уже без четверти шесть, а его нет. Опять позволяет себе опаздывать!” — начальник контрразведки раздраженно поднял трубку: