Екатерина Гринева - Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин Страница 15

Мы вышли из кафе и поймали такси.

– Ваш отель?..

Я назвала.

– Вы меня довезете? – с испугом сказала я, подумав, что он собирается уйти.

– Конечно. Разве я могу вас оставить?

И снова – то ли это насмешка, то ли вызов… Я проглотила его фразу, испугавшись вдруг, что он все-таки принял меня за истеричку и решил больше никогда со мной не связываться. Просто надо выполнить джентльменский долг – проводить меня до отеля и помахать ручкой. От этой мысли мне стало так тоскливо, так тошно… А может быть, он проводит меня до двери… И?.. Что дальше?..

И почему меня это так волнует?

До неприличия, до бешеного биения пульса в висках?

Парижский воздух, этот нежный дождь, как некое сладкое ожидание-обещание, разлитое вокруг, повсюду… Вечер не хотел заканчиваться, собирался перейти в ночь: острую, колкую, где живут только сухие губы и холодные пальцы…

Мы сели в такси. Он – спереди, рядом с шофером. Я – сзади. «Он не захотел сесть рядом со мной, – с горечью подумала я. – Отстранился от меня, подчеркнул дистанцию. Сейчас мы приедем, и он уйдет… он уйдет, а я останусь. Вот и все. А что я буду делать одна в этот вечер?» Мысли путались, сминались, как листок бумаги, и сердце билось ровно сильными толчками. А вот дышать я не могла – словно у меня сдавило грудную клетку. Впереди я видела его голову, его профиль, когда он поворачивался к шоферу. И – ни разу! – ко мне. Я чувствовала себя безнадежной идиоткой, раскисшей и никому не нужной. Мне вновь захотелось плакать – тихими безнадежными слезами, но я сдерживалась изо всех сил.

Такси притормозило.

Он встал, вышел и открыл дверцу машины. Я выскользнула из такси.

Он захлопнул дверцу и расплатился с шофером.

Машина отъехала, шурша шинами по влажному асфальту.

– Сколько я должна вам? – спросила я убитым голосом.

– Нисколько.

– Я так не могу! – неожиданно заупрямилась я. – Это что, благотворительность?

– Не совсем, – весело сказал Андре.

Я стояла напротив него, не поднимая глаз. А потом решилась и…

– Может быть, вы проводите меня до номера… я что-то не очень хорошо себя чувствую.

– Нет проблем.

Посмотреть ему в глаза мне так и не хватило духу.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Возле двери я остановилась и прислонилась к стене. Голова моя кружилась. То ли от выпитого вина, то ли от чего-то еще…

Дрожащими руками я достала ключ из сумки и вставила его в прорезь замка. Дверь открылась с легким стуком.

– Ну вот… мой номер, – храбро сказала я.

Я щелкнула выключателем, зажегся свет.

– Миленько.

Эта дьявольская усмешка не давала мне покоя.

– Вы смеетесь надо мной? – вспыхнула я.

– Ничуть. Номер действительно милый.

Он повел плечами. Сейчас он уйдет. «И я останусь одна», – эти слова стучали в моей голове так сильно, что я на секунду прикрыла глаза.

– Послушайте, – я постаралась принять развязный тон. – Вы можете здесь остаться.

Его брови изумленно поползли вверх.

– То есть как это – остаться?

– Остаться! Я что, вам совсем не нравлюсь? – спросила я почти сердито.

– Нравитесь.

– Ну… вот… – бестолково промямлила я, чувствуя себя не просто ужасно, а совершенно кошмарно. Я тонула, а спасательный круг мне никто не собирался бросать.

– Вы можете расположиться здесь и… провести ночь.

– Вы предлагаете мне крышу над головой? Но я не бездомный.

– Я предлагаю вам провести ночь со мной, – помимо моей воли, голос мой прозвучал жалобно.

Он сверлил меня глазами.

– И отчего же вы медлите? Я не в вашем вкусе?

Меня куда-то несло на всех парах.

– А что вы знаете о моих вкусах?

Я сдержала вздох. Мне страшно хотелось послать его к черту и выгнать из номера. Но я знала, что мое настоящее желание было сильнее всех доводов рассудка, вместе взятых. И главное – я ничего не могла с собой поделать. Впервые в жизни.

– Послушайте! – Я шагнула к нему. – Мы теряем время.

Он что-то еще хотел сказать. Но я приложила палец к его губам.

– И помолчите. Вы все время очень много говорите. Это невыносимо! Давайте займемся чем-то другим.

Моя фраза прозвучала более чем… двусмысленно, и я прокляла себя. И еще мне ужасно хотелось провалиться сквозь землю. Сию же минуту. Но было уже поздно.

– Давайте! – эхом откликнулся он, снимая пальто и вешая его на стул.

Я сделала шаг вперед и прильнула к нему всем телом. Меня сотрясала крупная дрожь.

– Мне… холодно.

Он обхватил меня руками и застыл на месте, как будто боялся лишним движением причинить мне неудобство или боль. Меня трясло, как в лихорадке, трясущимися руками я начала расстегивать его стильную рубашку. Я посмотрела на его кадык, на красиво очерченные губы и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его. Губы были холодными. Он отстранился от меня и, быстро раздевшись, пошел в душ.

Я чувствовала себя как-то странно. Как будто наблюдала за собой со стороны. Опустившись в кресло, я вся сжалась в комок. Что он обо мне думает? Что я – легкая добыча для мужского внимания? Я уткнулась лицом в ладони. А разве не все равно – что он думает? Ты хотела его и почти… добилась.

В поле моего зрения оказались его ноги, и я медленно подняла глаза. Он стоял передо мной, обнаженный, с неизменной усмешкой на губах.

Внезапно я вскочила с кресла.

– Простите! Это все было ошибкой с моей стороны. Я… не знаю… что на меня нашло. Извините! Я, наверное, сошла с ума. Я не знаю… зачем я это сделала. Простите…

Выражение его лица сменилось на растерянное, а потом – на рассвирепевшее.

– Это что?! Шутка?

– Нет-нет, – затрясла я головой. – Ради бога, не подумайте ничего такого…

– А что я должен думать? – он прищелкнул языком. – Вы приглашаете меня сюда… делаете авансы и предлагаете провести с вами ночь. По-моему, вы объяснились вполне ясно! А теперь…

– Я передумала.

Он занес надо мной руку, и мне показалось, что сейчас он ударит меня. Я крепко зажмурилась, но он положил мне руку на шею и слегка сдавил ее.

– Это… недопустимо. Я не могу стать посмешищем…

– Я ничего никому не скажу.

– …В собственных глазах, – закончил он. – Идиотом я никогда не был и не буду.

Его рука лежала на моем горле, и я почувствовала, что теряю сознание. От пережитого шока, волнения, странного влечения…

Хищным поцелуем он впился мне в губы, и я в полуобморочном состоянии сделала последнюю попытку вырваться.

– Это бесполезно, – покачал он головой. – Надо было думать раньше.

Одежда буквально слетает с меня, и я инстинктивно съеживаюсь в комок. Меня хватают на руки, несут в постель и – раздавливают, сплющивают тяжестью. Я утрачиваю всякую способность соображать и сопротивляться. Где-то в глубинах сознания ворочается тяжелая неповоротливая мысль: «Меня, кажется, насилуют, и мне это… приятно!»

Меня затопили темнота и наслаждение, и оно, это наслаждение, было таким непохожим на то, что я испытывала раньше… Он двигался во мне быстро, буквально вспарывая мое тело резкими толчками, жаркими кругами разносившимися по моему телу, как вода от брошенного в нее камне. Из моей груди вырвался тяжелый длинный вздох, и я закрыла глаза. А когда я открыла их, то даже не сразу поняла, что в комнате горит свет: по моим ощущениям, вокруг нас царили первозданная тьма и хаос, из которых постепенно вырастали, обретая очертания, какие-то предметы, звуки и краски. Мои глаза встретились с его глазами, в их насмешливой глубине что-то всколыхнулось, и я поспешно опустила веки.

Было такое ощущение, что он видит меня насквозь, и это меня смущало, волновало, притягивало. Я обхватила его шею руками и крепче прижалась к нему. Казалось, мы знаем друг друга давно – мое тело так чутко, так послушно реагировало на его движения, что это было бы трудно объяснить простым совпадением. С Пашей все было по-другому. Но Паша стремительно улетучился из моего сознания, и мне теперь казалось странным, что он являлся моим любовником на протяжении почти трех лет, – все прошлое, казалось, отсеклось за эти кратчайшие мгновения; я жила исключительно настоящим и не собиралась отравлять эти минуты какими-либо воспоминаниями.

Мои руки скользили по его телу почти безостановочно – я стремилась запомнить его физически, телесно, на ощупь. Каждую впадинку и бугорок. Это сухое горячее тело… Я провела языком по его груди и, немного приподняв голову, неожиданно укусила его; он фыркнул:

– Поосторожнее!

За эти его насмешки мне захотелось причинить ему легкую боль; мои ногти впились ему в спину. Но тут же мои руки опять скользнули по его спине и ниже… Он заполнял меня всю, и эта заполненность, тяжесть, постепенно нараставшие, вызывали во мне какие-то штормовые, десятибалльные ощущения. Во рту у меня пересохло…

Никогда, никогда я не испытывала оргазма с Пашей. Но обсуждать это с ним я даже не могла. Считалось, что у нас все в порядке. Мы были современными любовниками – без долгих слов и прелюдий, – жившими в ритме суматошного мегаполиса с минимумом взаимных обязательств и с чувством некоего выполненного долга. Женатому мужчине полагается иметь любовницу, чтобы чувствовать себя в тонусе и не закисляться. Иногда мне в голову приходила смешная мысль, что я была для Паши неким долгом, который он старательно исполнял раз в неделю, а иногда и реже.