Андрей Константинов - Пиррова победа Страница 15

– Очень приятно, – дежурно кивнул Ширяев и благосклонно протянул руку. – Ну и как ваша модель? Работает?

– Я бы сказал: с переменным успехом, – пожал руководящую длань Жмых.

– А успех и не может быть постоянным. От постоянства – два шага до стагнации. Не так ли?

– Так точно, Леонид Степанович, – натужно улыбаясь, подтвердил Пиотровский.

– А разве прежняя формулировка «стабильность – признак мастерства» уже отменена? – хмуро испортил всю малину Жмых.

Теперь московский гость посмотрел на него с интересом:

– А вы, Пал Андреич, я смотрю, колючий… Владислав Юрьевич, по плану проверка у нас завершается послезавтра. Если найдется свободное окошко, запишите, пожалуйста, что я хотел бы лично ознакомиться с хозяйством полковника Жмыха…

«Хозяйство у тебя в штанах», – тоскливо подумал начальник «гоблинов», немало огорошенный подобным поворотом событий.

– …Тем более что наш министр на последнем селекторном совещании как раз включил направление защиты свидетелей в разряд приоритетных.

– Да-да, непременно. Я, признаться, и сам хотел вам предложить, – часто-часто закивал начальник ГУВД. – При всей скудности выделенного на этот год бюджета, средств на подразделение полковника Жмыха мы не жалеем. Понимая всю важность и ответственность. Не правда ли, Павел Андреевич?

– Точно так. Премного вам, – снова не в кассу шлепнул Жмых.

– Всего доброго, товарищ полковник. Пойдемте, Владислав Юрьевич, у нас с вами сегодня еще масса дел.

Начальник ГУВД подорвался следом за московским гостем, тем не менее успев тайком одарить начальника «гоблинов» таким взглядом, от которого у младшего начальствующего состава незамедлительно начался бы приступ энуреза. Но не таков был Павел Андреевич, проходящий по категории людей, которые «везде-то уже побывали, и послать-то их уже некуда». Разве что на пенсию, но она и так была не за горами. И даже не за долами.

– Вот только московских проверяющих нам для полного счастья и не хватало, – в сердцах пробормотал Жмых и, досадливо сплюнув на красную ковровую дорожку, поплелся в «место для курения» и «облегчения»…

Вучетич опоздал на пятнадцать минут. За это время Андрей успел выучить весь репертуар Александринского театра на сентябрь месяц и сделать четыре служебных звонка. Последний адресовался Геше Певзнеру: в общих чертах обрисовав проблему, особо напирая при этом на личное распоряжение Пиотровского («Ты бы, Андрюх, какую новую легенду придумал, что ли? – не поверил Геша. – А то в последнее время, что ни запрос от вас, то всё якобы под патронажем Самого!»), Мешок добился «не терпящей отлагательств» аудиенции. В итоге всё равно сговорились только на завтра, так как сегодня Певзнер был «капитально завален халтурой», а халтура, по его собственным словам, «она, не в пример Пиотровскому, святое».

Виталя показался со стороны Катькиного садика и, заприметив Андрея, перешел на легкую рысь. По мере приближения, его активно перемалывающие жвачку челюсти дежурно перестраивались в подобие виноватой улыбки.

– Извини, Андрюха, малость со временем не рассчитал.

– А ну-ка дыхни! – приказал Мешок, обратив внимание, что подчиненный старается дышать немного в сторону.

– Обижаешь, командир!

– Ой ли?

– Ладно, сдаюсь! – признался Вучетич. – Тебе бы, Андрюх, на фабрике парфюма работать, дегустатором.

– Что, вчерашнего не хватило?

– В том-то и дело, что вчера с перебором получилось. С утра голова трещит как поленья в камине. Вот и пришлось того, чуть-чуть, для поправки здоровья.

– Ты ж мне с утра жалился, что вы с Гришкой всё до копеечки пропили?

– А это я общакового винца пригубил. Которое Холин из Крыма привез. Снял, так сказать, пробу.

– Понятно. Ну я сегодня Холину устрою дегустацию!

Виталий жалостливо сложил ладони домиком:

– Андрей, вот честное слово! Не вели казнить! Не виноватые мы!

– Ладно, пошли уже, невинное дитё с винным перегаром.

Они обогнули здание театра и вышли на улицу Зодчего Росси. Вучетич, будучи жителем культурной столицы, культурно выплюнул отработанную жвачку в попавшуюся по дороге урну (правда, промахнулся), после чего поинтересовался:

– Ты хоть объясни: что за тема-то?

– Некогда. С ходу втыкаться будешь.

Когда до подъезда редакции «Явки с повинной» оставалось метров двадцать, Виталий заморгал удивленно и замедлил шаг:

– Андрюх, погоди! Так мы с тобой сейчас – что? В газету направляемся?

– Ну да.

– Бля-я! Слушай, а давай ты туда один сходишь?

– Что за дела? Почему?

Вучетич замялся.

– Понимаешь, у меня… как ее, собаку, зовут-то?.. А, вот! У меня и-ди-о-син-кразия на эту газету в целом и на Обнорского, в частности.

– Эка ты задвинул! С чего вдруг?

– Да меня в свое время именно из-за этих инвестигейтеров хреновых, во главе с Обнорским, каким-то чудом из УОТМ не поперли! Под зад коленом и без выходного пособия! Историю с похищенными детьми помнишь?

– Да, что-то такое про ваши героические действия Золотов мне в свое время рассказывал, – секундно задумавшись, припомнил Мешок. – Однако расслабься! Мы сейчас не к Обнорскому, а всего лишь к его журналистке направляемся. К симпатичной, к слову, журналистке.

– А журналистку, часом, не Маша Цыганкова зовут? – напрягся Вучетич и, кажется, даже немного побледнел.

– Она самая. Э-э, ты чего, дружище!

– Караул! Тогда не просто «бля», а «бля в квадрате»…

…Цыганковой и ее подруге – репортерше Танечке Ивановой достало ума устроить так, чтобы в этот час в ньюс-руме службы расследований не оказалось никого из посторонних. В общих чертах вникнув в суть дела, «гоблины» поделили обязанности: Андрей принялся колдовать над посылкой с муляжом взрывного устройства, а Вучетич, холодно и бесцеремонно согнав Машу с рабочего места, уселся за ее ноутбук и стал изучать пришедшую по электронной почте фотографию головорезов с автоматами. Все это время девушки взволнованно ходили по комнате и с тревогой следили за манипуляциями «ментов».

– …Ну, что скажешь, Виталя? Есть шансы отыскать шалунов?

– Шансы есть всегда, – задумчиво отозвался Вучетич, закрывая программу фотошопа. – Но для более четкого понимания наших перспектив неплохо бы пообщаться с местным сисадмином.

– А без лишних ушей никак нельзя обойтись? Не хотелось бы расширять круг посвященных. Вы ведь, – обратился Андрей к подругам, – про письмо никому в редакции не говорили?

– Нет, – покачала головой Иванова.

– Про ящик, про посылку эту дурацкую, конечно, все знают, – уточнила Маша. – А про письмо – никто. Оно ведь только вчера утром пришло.

Вучетич на несколько секунд прикрыл рукой уставшие глаза:

– Андрей, я, конечно, могу попытаться установить IP-адрес, с которого было отправлено послание. Вот только следы моих манипуляций всё равно отразятся на редакционном серваке, и у грамотного сисадмина рано или поздно появятся вопросы к хозяину компа. В данном случае к Маше. Так, может, не стоит… городить огород в зоне рискованного земледелия?

– Будем считать, что ты меня почти убедил. Маша, этот ваш сисадмин сейчас на месте?

– Пашка-Репка? Должен быть. По крайней мере минут десять назад я видела его в редакции.

– Хорошо, Виталя, поговори с ним. Только попробуй придумать некий более нейтральный, нежели эта фотка, предлог.

– Не учите меня жить! – проворчал Вучетич, выбираясь из-за стола.

– Пойдемте, Виталий Алексеевич, я вас провожу, – предложила Цыганкова.

– Прошу прощения, но с вами, Мария, я предпочитаю прогулок совместных более не иметь.

– Ой-ой, какие мы неженки, – обидевшись, фыркнула та. – Всего-то два разочка и прогулялись.

– Во-во, – подтвердил Виталий. – И оба раза под скрытую видеозапись «наружки».

– А почему вы так уверены, что это я за собой хвост привела? Может, они изначально за вами следили?

Вучетич буквально окаменел от столь неприкрытого хамства.

– К вашему сведению, сударыня, «наружку» в тот раз выставили за вашим ненаглядным шефом Обнорским! А после ваших с ним типа конспиративных посиделок в «Филотетте» выставились за вами, Мария, как за связью.

– С чего вы решили?

– Я не решил – я знаю! Поскольку самолично читал после обобщенную справку наружного наблюдения, где черным по белому было сказано…

Здесь Виталий осекся, запоздало сообразив, что в запале начинает выбалтывать не предназначенные для чужих ушей секреты. Он взял себя в руки и, демонстративно отвернувшись, галантно обратился к красотке Ивановой:

– Танечка, вы меня не проводите?

– С удовольствием, – не без доли кокетства согласилась та, и они вдвоем направились к выходу.

– Таня, будьте любезны, на обратном пути пригласите сюда охранника с вахты, – попросил вдогонку Мешок. – Если я не ошибаюсь, это именно он в день рождения Марии принял посылку от курьера?