Иван Черных - Игры для патриотов Страница 15

Очень не вовремя и некстати свалилось это задание. Только выбрал момент домашние проблемы решить, и на тебе… Жена совсем с ума сошла, развод требует. Застукала его с новой пассией. Экая невидаль! Будто впервые. Что поделаешь, если он не может устоять перед хорошенькой девочкой. Не случайно и фамилия у него Семиженов. Отец трижды женился, и ему, похоже, на роду написано иметь не одну жену…

Но дело есть дело. Женщины подождут…

Кому из предпринимателей перешел дорогу Хорьков? В Волжанске не так уж много крупных фирм, ведущих торговлю с заграницей. Прежде всего АО «Росэксимпорт» Лебединского, тоже пробивающегося на мировой рынок с военной техникой и приборо-навигационным оборудованием. Но Лебединский — опытный, солидный предприниматель, имеющий свою руку в правительстве. И дела у него идут будто бы неплохо…

Надо поговорить с самим Хорьковым. Что он скажет. Что скажут его сыщики. А что они тоже ведут расследование, можно не сомневаться. Се-миженов знал немного Хорькова и был информирован о его финансовых проблемах. И если к Лебединскому испытывал почтение, то Хорькова за одну только фамилию, соответствующую его внешнему виду, недолюбливал: невысокого росточка, с вытянутой вперед нижней частью лица, с острым носиком и мелкими зубами, он действительно напоминал хорька. И повадки у него были хищнические, звериные. Свою карьеру в бизнесе, как и многие другие предприниматели, он начал с аферы: как-то, проезжая мимо карьера, где добывалось удобрение, увидел горы минеральной крошки и около них брошенную технику. У сторожа, неказистого старикашки, расхаживающего вдоль дорожки, выяснил: рабочие бросили добычу удобрения — не платят ни копейки уже почти год, и вывозить не на чем — нет бензина.

Хорьков тут же смекнул — валяются дармовые миллионы! Еще недавно польские аграрники закупали в России этот минерал по 100 долларов за тонну. Связался с одним из них, и тот с радостью согласился платить столько же.

Новоявленный коммерсант тут же разыскал бывшего директора прииска, уже самостоятельно сложившего с себя полномочия, и договорился купить у него весь минерал — по 27 рублей за тонну. Нанять самосвалы проблем не составляло. И через месяц Хорьков положил себе в карман около двухсот миллионов рублей, которых хватило на покупку аптеки и двух магазинов.

Аптеку он давно присмотрел, зная, что дороже здоровья у людей ничего нет и они будут выкладывать последние копейки, чтобы избавиться от болезней. Правда, в то время и наша фармацевтическая промышленность дышала на ладан, а импортные лекарства стоили столько, что на одну упаковку надо было истратить месячную пенсию. Но Хорьков уже знал, как решить и эту проблему.

Созданный в годы советской власти в Волжанске медицинский научно-исследовательский институт и неплохо в то время работавший, ныне влачил жалкое существование. Едва просохли чернила на бумагах, удостоверяющих собственность господина Хорькова, как он помчался в МНИИ. Собрал весь руководящий состав и начал речь, как городничий перед своими ближайшими помощниками:

— …Я пригласил вас, господа, затем, чтобы сообщить вам, — он сделал паузу, затаив на остроносом личике коварную ухмылку, окидывая взглядом притихших ученых, приготовившихся к худшему — к расформированию института, — приятнейшее известие… Нет, вы не ослышались — приятнейшее известие. Я принёс вам, — снова интригующая пауза и скользкий взгляд по лицам ученых мужей, которые уже заинтересованно напряглись и просветлели, — волю, работу и деньги. Да, да, деньги, которых вы давно ждёте, как манну небесную. Это особенность нашего русского мужика: пока гром не грянет, он не перекрестится, — сыпал Алексей Петрович вычитанными когда-то фразами и поговорками. — Гром прогремел, и пора вам проснуться и перекреститься. Манна не посыплется сама с неба, ее надо достать, заработать. Хватит вам ловить журавля в небе, разыскивать новых микробов и ломать голову, какое изобрести зелье, чтобы погубить их. Мы еще не уничтожили тех, которые давно открыты. Учитесь у американцев: они весь мир готовы завалить своими гербалайфами, випратоксами, простарами, электронными стимуляторами. Не мне объяснять вам, что это за лекарства. Упаси бог подумать, что я склоняю вас к авантюре, к обману населения. Ни в коем разе. Во-первых, вы, медицинские светила, знаете, что одно из действенных лекарств — это внушение. Почему завоевал популярность дорогостоящий гербалайф, сварганенный из самой обыкновенной дикорастущей травы? Потому что люди поверили в него, и некоторым он действительно помогает. Точнее, не он, а самовнушение. — Хорьков распрямился и вдохнул всей грудью воздух, загремел своим не очень-то густым басом: — Так чем вы, учёные мужи, хуже американцев? Российский народ страдает от гипертонии, от астмы, от простого гриппа, а вы с букашками возитесь… Я открываю аптеку и жду от вас всех лекарств от всех болезней. Варите, изобретайте, экспериментируйте. Народ вам скажет только спасибо…

Так вот, в один день, в один час перепрофилировал Хорьков МНИИ в фармацевтическую фабрику, и потекли ручьем денежки от доверчивых страдальцев, не жалеющих последнего рубля на выздоровление, в карман новоиспеченного бизнесмена, а от него кое-что стало перепадать и ученым мужам…

Семиженов удивлялся изворотливости и ловкачеству Хорькова: через два года он уже развернул такую коммерческую деятельность, что даже монстры торговли типа Лебединского только руками разводили. И вот Алексей Петрович уже поставщик военной техники за рубеж. Вначале он заключил сделку с Вьетнамом на поставку пистолетов Макарова и автоматов Калашникова, а теперь и с Китаем на доставку космической аппаратуры… На этот раз ему крупно не повезло. Стоит она громадных денег. А тут ещё и «Руслан». За всё придётся платить… Семиженову не было жаль этого хищника, жаль было погибших людей и наше обнищавшее, залезающее всё больше в долговую яму к зарубежным воротилам государство.

Подполковник полагал увидеть убитого горем человека, мало чем способного помочь следствию — ему теперь не до преступников, ломает голову, как расплатиться с хозяином самолёта и заказчиком космической техники, который уже выдал предоплату. К удивлению, Хорьков встретил Семиженова как ни в чём не бывало, такой же энергичный, важный, уверенный в себе. Начальнически протянул подполковнику руку, жестом пригласил в кресло напротив.

— Слушаю вас, Фёдор Иванович.

Он был готов к встрече — Семиженов накануне договаривался с ним, — знал, о чем пойдет речь, и, несомненно, приготовил заранее ответы, потому подполковник не стал мудрить, приступил к делу без предисловия.

— Надеюсь, ваша служба безопасности не осталась в стороне от расследования катастрофы. Что-нибудь удалось выяснить?

Хорьков недобро ухмыльнулся, покрутил головой.

— Какая у меня служба безопасности? Так, для охраны. Я надеялся, что вы проинформируете меня о ходе расследования. У вас же профессионалы, и опыт, и исследования. Нет, мы тоже, разумеется, не закрыли глаза на происшествие, но… выражаясь вашим языком, никаких улик… Я видел листовку о капитане Кленове. Но тут, по-моему, ваши коллеги перестарались: лётчики не такой народ, чтобы даже за большие деньги пойти на убийство своих товарищей, на уничтожение самолёта. Ведь это своего рода фанатики. Для них самолёт — дороже отца родного.

— Согласен с вами. У меня тоже вызывает большое сомнение причастность летчика. Но он сбежал, поэтому мы вынуждены были объявить розыск. А как вы считаете, ваши конкуренты не могли пойти на такое?

Хорьков поскреб лысую макушку, вытянул трубкой тонкие губы, отчего еще больше стал похож на хорька, когда тот принюхивается, почуяв опасность. Долго молчал.

— Видите ли… конкуренция, конечно, вещь серьёзная, и некоторые из-за денег готовы на любые преступления… Но я старался со всеми ладить. — Лицо бизнесмена стало добродушным и покладистым.

— Однако, насколько мне известно, Лебединскому вы крепко насолили, перехватив его заказ. Скажите честно, как вам это удалось?

— А тут нет никакого секрета, — развёл руки в стороны Хорьков. — Лебединский слишком жаден, хотел перехитрить сам себя: стал торговаться с хозяевами аппаратуры и самолета, выторговывая каждый рубль. И летчикам платил гроши. Вот этим я и воспользовался.

— Но вы могли нанять другие самолёты, гражданские.

— А вот это уже другой коленкор — с гражданских авиаторов дерут за каждые сто километров пролёта. До Китая получается довольно кругленькая сумма. Потому мы и контактируем с военными. И им хорошо — тренируются, получают денежки, — и нам прибыльно.

— Здорово вы пострадали?

— Не то слово. Остался гол как сокол.

— И как теперь выкручиваться будете?

Хорьков глубоко вздохнул.

— Трудно будет. Пока перейду на мелкий бизнес, кредит в банке возьму.