Александр Щёголев - Ночь, придуманная кем-то Страница 15

Насколько мне известно, лет примерно восемь назад Бэла здесь появилась. До тех пор дядя Юра был один. Точнее, он жил с родителями. Оба его родителя работали до пенсии большими начальниками, поэтому и отхватили себе отдельную пятикомнатную жилплощадь. А потом он женился, и началась веселая жизнь! Бэла оказалась до невозможности экзотической личностью. Не знаю, как у кого со способностями, но то, что раньше о ней никто не слыхал, и что именно дядя Юра напряг все свои связи и выволок ее в люди, это факт. Правда, дальше она уже сама запорхала. Так перья распушила, что теперь каждая местная собака назубок выучила: Бэла — это ученый с мировым именем, наша гордость. Действительно, совершенно незачем ей убивать…

А матери зачем?

Бред какой-то. Когда она задремала, сидя за столом, я встал с раскладушки, выполз потихоньку из своего закутка… Честное слово, я просто в туалет хотел! Идея посмотреть сумки, с которыми она вернулась, пришла мне случайно. Ведь я случайно наткнулся взглядом на полиэтиленовый мешок, висящий на вешалке под ее плащом? Наткнулся и подумал: интересно, что она с собой таскает к тому «хорошему человеку»? Собственно, с пакета я и начал осмотр, хотя у нее еще другая сумка была, большая. Обнаружил вонючие босоножки — на дне. А сверху лежало кое-что другое. Кое-что, упакованное в маленький прозрачный пакетик, тоже полиэтиленовый… Бред!

Вот оно — разложено у меня на коленях. Забавные такие штуковины: во-первых, обычный электрический шнур… точнее, два шнура… ну, в общем, от вилки, которую в розетку вставляют, отходит не один шнур, как положено, а два, примерно метровой длины, и каждый оканчивается деревянной ручкой от детской скакалки, из которой торчит кусок оголенного провода. Ручки от скакалок для верности обмотаны изолентой. Смысл этого предмета и дебил бы раскусил — лично у меня перед глазами сразу картинка возникла. Как втыкают вилку в сеть, как осторожно берутся за рукоятки и прикладывают провода к… например, к чьим-нибудь ушам… Бр-р! Мерзость, настоящий электрический стул… Второй предмет из пакета был поприятнее на вид, покультурнее. Такой аккуратный цилиндрик, сантиметров десять в длину, на две трети черного цвета, на треть — ярко оранжевого. Оранжевая часть — это что-то вроде большой пружинящей кнопки, на которую можно надавить. И я надавил, умник, прямо в коридоре. Из цилиндрика брызнуло, как из маминого дезодоранта. Хорошо, что в сторону, иначе… Не знаю, что было бы «иначе», но во рту вдруг странное ощущение появилось, язык защипало, горло закололо. Чуть сам себя не вырубил, кретин любознательный. Баллончик со слезоточивым газом, о котором Была со Штерном говорили, вот что это было… Короче, маму я никому не отдам, пусть даже они пытать меня будут! Хотя, кто «они»? Не знаю… А улики эти подлые, наверное, выбросить надо получше. Ну, в самом деле, чистейшая же идиотка — в сумке их таскать придумала!

Как жить дальше?

Стать бы манекеном. Можно ничего не делать — тебя и раздевать будут, и одевать, и переносить с места на место. Жрать никогда не хочется, сны гадостные не снятся. Или нет, лучше быть статуей, чтобы покрасивее — возвышаться над всеми. Памятником самому себе быть. Вот, например, как в моей недопридуманной истории… Стоп, стоп, стоп! Что если у него борода начала расти?.. Ха, да это блеск! У каменного культуриста, пережившего все на свете, вдруг начала расти борода. Надоело ему, понимаешь, просто так стоять. И люди перестали пробегать мимо, толпами ходили на чудо глазеть. И на сумках у них появились новые изображения — той же статуи, но бородатой. Ученые слетелись, чтобы исследовать, анализы всякие брать. А потом возник слух, будто это какая-то злая сила вселилась в статую… Ну, короче, будто бы дьявол пришел в город… и тогда началась паника. Даже не паника, а массовое психство… или как там правильнее — психоз. О, слово хорошее — психоз!..

Действие № 2: ПЕРЕМЕЩЕНИЯ

Когда они отправлялись в путь, эта проблема казалась им неразрешимой. Действительно, как вскрыть запертую дверь? Тем более, что кафедра гироскопов может быть на сигнализации, и на вахте может гореть мирный зеленый лучик, оберегая покой спящих комнат… Все-таки они пошли — на всякий случай. И вход оказался свободным! Повезло. Хотя нет, причем здесь везение? Просто дежурный наверняка заглядывал сюда, покидая свой пост — попить чайку, поработать, взять на ночь книжку или, наконец, пошарить со скуки в столах у коллег. Также вполне возможно, что он собирался еще раз к себе заглянуть, попозже, вот и не стал тратиться на нудную возню с замками. В самом деле, институт пустой, чего было бояться? Игорь тоже, когда дежурил, весь вечер курсировал между кабинетом проректора и собственной лабораторией…

Свет был, как взрыв. Ударил в мозг. Гости постояли секунду, контуженные, затем медленно ожили. Вперед уходил просторный коридор, оканчивающийся окном на улицу. Где-то там, вдалеке, громыхал трамвай — наверное, спешил ночевать в парк. Вдоль тянулись двери, некоторые были открыты, некоторые — закрыты. Да, кафедра гироскопов представляла собой мощный, сложившийся организм с богатыми авиастроительными традициями, по праву занимая целое ответвление в главном коридоре. С чего начать поиски? Возле входа помещался стол — с телефоном, селектором, разными положенными под стекло документами.

— Смотри, — обрадовался Игорь, тыкая в стекло пальцем. — У них здесь организованы дежурства внутри кафедры. Специальный график даже есть. Сидят по очереди за этим самым столом… — он изогнулся, разглядывая бумажку. — Так. Сидин Т. Г., лаборатория СИ, 3 марта, 21 марта… — затем поднял голову и осмотрел коридор. — Осталось найти «лабораторию СИ».

Таблички на дверях отсутствовали начисто. А также — возле дверей, над или под. Бардак!

— Спокойно, — сказал он. — Есть идея.

Взял Жанну за руку и потянул к себе. Она продолжала осматриваться, но сразу послушалась.

— Смотри, вот селектор. Вот я его включаю… — в приборе загорелся оранжевый светодиод. — Теперь будешь нажимать и говорить что-нибудь, а я пойду послушаю, где отзовется.

Под всеми кнопками были предусмотрительно расклеены кусочки лейкопластыря с различными надписями, сделанными красным шариком. Под кнопкой, указанной Игорем, стояло «СИ».

— Поняла, — кивнула Жанна. — Ты гений! — Она нажала, куда полагалось, и забубнила в селектор. — Раз, два… Мимо смысла, мимо смысла… Раз-два-три, а ну еще, три-четыре, горячо…

Он побрел, заглядывая в каждую дырку. С особой тщательностью ловил звуки возле дырок запертых. Когда же добрался наконец до искомого помещения, услышал, что Жанна сменила набор контрольных фраз. Из темноты неслось однообразное, нескончаемое, хрюкающее: «Я тебя люблю… Я тебя люблю…» Он ступил вовнутрь, обнаружил выключатель, обеспечил себя светом, подошел к висящей на стене пластмассовой капсуле и замер. «…Я тебя люблю…» Капсула отвратительно фонила. Хрипящая там вселенная ждала отклика. Игорь слушал, завороженный, не имея сил прервать колдовство… Он все-таки вдавил кнопку и ответил — переставшими слушаться губами:

— Я тебя тоже… — прокашлялся. — Жанна, я нашел.

— Иду к тебе, — прогудел селектор и щелкнул, угасая. Увы, связь на том конце обесточили. Что ж, правильно — любовной тематике не время и не место.

В центре выстроились столы, на которых лежали непонятные приборчики, на стене висела доска, дальнюю половину помещения отгораживали стойки с оборудованием. Учебная лаборатория. Почти как на кафедре бортовых машин, только просторнее, солиднее, культурнее. А рабочие столы сотрудников, очевидно, располагались в том огороженном конце.

Влетела Жанна:

— Ну что?

— Тебя жду, — Игорь поймал ее и внезапно поцеловал. — Я тебя тоже люблю. Очень, очень, очень. Вон где они сидят, — он указал. — Вон, за стойками.

Там было четыре стола. Аккуратные, прибранные, приятно посмотреть.

— И за которым здесь Сидин? — спросила она. Вопрос повис. Не долго думая, Жанна шагнула к ближайшему, принялась выдвигать ящики. Игорь стоял столбом.

— Тихо! — вдруг вскинулась она.

— Что такое?

Она мучительно вслушивалась. Он привычно испугался.

— Показалось, — наконец успокоилась Жанна. — Все время шаги чудятся, сумасшествие какое-то… У меня после твоего выстрела до сих пор в голове звенит.

— У меня, если честно, жутко уши заложило, — признался Игорь. — Только сейчас отпустило, когда тебя по селектору услышал.

Жанна рылась в чужих бумагах пальцами опытного сапера. Поморщилась:

— Чего теперь с той дыркой в стене делать?

— Надо гвоздь вставить и картинку повесить. Все подумают, что так и должно быть.

— Кстати, у моей тетки отец военный был. Она мне как-то рассказывала, что однажды, когда они с братом были маленькими, мать их оставила дома одних. Так они умудрились найти отцовский пистолет, который от них прятали, и тоже случайно выстрелили. В окне аккуратную дырочку сделали. Потом сидели и очень боялись, что мама вернется и спросит: почему, мол, по всей квартире в ушах звенит?