Михаил Березин - Пляска дервиша Страница 15

Разодрав коробку, Джаич извлек из ее недр пистолет а к нему – три полные обоймы патронов.

– «Макаров», – произнес он с удовлетворением. – Новенький. Из него, наверное, не угробили еще ни одной живой души.

– Лучше бы твоя тетя действительно прислала нам антоновки.

– Между прочим, у меня на самом деле есть тетя Мотя, без балды. Матрена Петровна. Она сейчас, правда, старенькая…

Тут Джаич посмотрел на часы и резко прервал воспоминания.

– Пора на выход, – коротко бросил он.

На сей раз, когда мы позвонили в дверь и, будто по команде, задрали головы, раздался долгожданный лязг замка, и нас впустили в «святая святых».

Лавка Юрико состояла из двух комнат: большой и маленькой. В большой на стенах висели православные иконы, а в многочисленных витринах под стеклом располагался фарфор. Имелась здесь и полка со старинными книгами. Маленькая же комната выполняла функции кабинета: письменный стол, заваленный папками, компьютер, большой металлический шкаф, в углу – машина для измельчения бумаги. Монитор с видом улицы стоял на журнальном столике рядом с телефоном и горой проспектов. Изображение в нем постоянно менялось. В комнату были втиснуты и несколько кресел. Едва кивнув головой фрау Сосланд и пожав руку Юрико, мы расположились напротив них.

– Во-первых, что это за выходка с вашим вчерашним появлением? – с полуоборота завелся Юрико. – Признаться, я вообще не в восторге от этой маминой затеи, а если учесть, какую сумму вы с нее содрали…

– Мы можем расторгнуть договор, – тут же согласился Джаич. – Часть денег, правда, уже истрачена, но по сравнению с общей суммой это сущие пустяки. Честно говоря, я был бы только рад, поскольку дело приобретает такой оборот, что лучше держаться от него подальше.

Лично я был глубоко убежден, что «подальше» – это еще не то слово. Однако, вопреки здравому смыслу, мы продолжали оставаться в самом эпицентре.

Юрико был долговязым малым лет сорока пяти с тонким длинным носом и плешью на макушке. Кисти рук его, необычайно большого размера, сложенные на плеши, создавали нечто вроде крыши теремка. Одет он был в голубую футболку с замысловатым рисунком и хорошо отутюженные серые брюки. Ступни ног также были огромны, на них красовались черные кожаные кроссовки фирмы «Риббок».

Фрау Сосланд на сей раз, видимо, решила пощадить наш вкус и надела легкое летнее платье с оборками цвета спелой вишни. В руке она держала бокал с какой-то освежающей жидкостью. Нам, впрочем, выпить предложено не было.

Итак, события, вроде бы, начали развиваться в нужном мне направлении, но тут Юрико резко дал задний ход.

– Что значит – расторгнуть договор! – возмущенно проговорил он из своего теремка. – Вы хотите нас оставить у разбитого корыта? Ведь потеряно столько времени. Мы могли бы нанять кого-то другого. А теперь!.. Когда мы больше всего нуждаемся в помощи… Только вздумайте лечь на дно, я с вас сдеру такую компенсацию…

– Ничего вы с нас не сдерете, – отмахнулся Джаич. – Мы – ваша единственная надежда и опора. Здорово вам помогла полиция? Советую помнить об этом всякий раз, когда вам вздумается заговорить о деньгах.

Ей-богу, если требуется урезонить нахала, Джаич незаменим.

Фрау Сосланд отхлебнула из своего бокала и сделала попытку завладеть инициативой.

– Время дебатов прошло, – со значительностью в голосе произнесла она. – Сейчас уже нельзя просто сидеть и дожидаться дальнейшего развития событий. Я твердо намерена выяснить, что же, в конце концов, вы намерены предпринять?

– Для начала – ознакомиться с системой сигнализации.

– Пожалуйста. Юрико, покажи им.

– Кстати, – спохватился Джаич. – Вы случайно не знаете, отчего вас так зовут – Юрико. В этом замешаны грузины?

Юрико озадаченно почесал плешь.

– Не думаю. Правда, я был тогда маленьким и однозначно не могу сказать, но мне хочется верить, что Юрико – это переиначенное Жерико.

– Вас бы это больше устроило?

– Да, мне нравится этот художник.

– О'кэй, вернемся к сигнализации.

Джаич все исследовал тщательным образом. На дверях, окнах, фрамугах стояли системы, призванные реагировать на открытие и взлом. Помимо этого, в обеих комнатах были установлены датчики, реагирующие на движение. Для наглядности Юрико включил сигнализацию и предложил Джаичу пошевелиться. Тот приподнял руку. Мгновенно что есть мочи заверещала сирена. Звук был препротивнейшим. Юрико отключил его и снял трубку телефона.

– Нужно успокоить полицию, а то у них тоже со всей этой историей нервы на пределе. Кстати, точно так же срабатывает сигнализация, если открыть форточку или дверь. Включается сирена, и вспыхивает лампочка на пульте в полиции.

– Точнее, должна была бы срабатывать, однако не срабатывает? – уточнил Джаич.

– Совершенно верно.

На одной из висящих на стене икон я заметил следы краски, подошел и прикоснулся к ней рукой. Краска осталась на пальцах.

– Всегда так легко снимается? – поинтересовался я.

– До сих пор это было сравнительно несложно, но где гарантия, что так же будет и впредь? Существуют ведь и другие аэрозольные красители. Где гарантия, что не начнут пропадать вещи? Господи, да и не это сейчас главное! Где гарантия, что завтра я сам буду цел?

– Ваша единственная гарантия – это мы, – повторил Джаич. – Но только при условии, что вы будете нам оказывать всестороннюю поддержку.

Местоимение «мы» в данном контексте мне категорически не нравилось. По-видимому, Джаич начал путаться в распределении ролей. Нечто подобное, очевидно, почувствовал и Юрико.

– Вы бы предпочли, чтобы мы засели в одном окопе плечом к плечу? – уточнил он. – Вы, я и моя мама?

– Мы не нуждаемся в окопе ни в вас, ни в вашей маме. Но мы вправе требовать содействия. К примеру, нам нужно во что бы то ни стало побеседовать с остальными берлинскими торговцами антиквариатом.

Не спросив разрешения, Джаич задымил «Партагазом». Вообще-то, я не очень точно описываю последовательность событий. Иначе бы только и пришлось упоминать, что Джаич вынул из пасти жвачку и сунул туда «партагазину»; Джаич затушил окурок в пепельнице и сунул в пасть новую порцию жевательной резинки.

– Со всеми остальными владельцами антикварных магазинов в Берлине? – переспросил Юрико.

– Да.

– Но это не так-то просто организовать!

– В противном случае через какое-то время вы соберетесь в морге. Фридрих Бенеке уже там.

– Хорошо, я попробую. Но я не уверен…

– Они придут, – заверила его фрау Сосланд. – Или я не знаю эту шайку. Придут как миленькие.

– Отлично, мама, если ты так уверена, можешь взяться за это. Я не возражаю.

– Когда они вам нужны? – спросила фрау Сосланд Джаича воинственным тоном. Казалось, она готова вытащить их из кармана и предъявить.

– Завтра. Время можете назначить сами.

– А где же мы вас завтра найдем?

– О, это пусть вас не беспокоит. Мы остаемся тут на ночь.

– Но вечером я должен буду включить сигнализацию! – запротестовал Юрико. – Как вы себе это представляете?

– А вы можете включить только сигнализацию на взлом?

– Нет, все включается одновременно: и на взлом, и на движение. Беретесь просидеть здесь всю ночь не шелохнувшись?

– Ну разве что в позе фарфоровых статуэток. Неужели нельзя позвонить в полицию и сказать, что вы задержитесь здесь сегодня допоздна?

– Ну, я попробую…

– Вот и попробуйте. Сколько раз к вам проникали неизвестные?

– Трижды. Месяц назад, затем через десять дней, затем еще через неделю.

– Понятно.

Джаич продолжал наполнять помещение клубами табачного дыма. Впрочем, нам не было предложено ничего прохладительного, и это могло послужить им неплохим наказанием.

Отправляясь «в ночное», мы захватили с собой пива и бутербродов. Саймон остался дома. В виде компенсации я открыл ему деликатесных собачьих консервов. Прежде чем скрыться в помещении лавки, Джаич с тоской поглядел на вход в пивную.

Юрико показал нам, где находится туалет, и пожелал спокойной ночи.

– Ты, вообще-то, собираешься сегодня почивать? – поинтересовался я у Джаича.

– Зависит от обстоятельств. Держи. – Он передернул затвор пистолета и протянул его мне.

– Почему я? А ты?

– У меня имеется оружие и покруче. – Он потряс над головой скакалкой.

– Что-то новенькое. С каких это пор скакалка круче, чем пистолет?

– Смотря в чьих руках.

Он развалился в кресле в кабинете у Юрико, а я принялся расхаживать по большой комнате, разглядывая иконы, книги и фарфор. Пистолет я осторожно положил на одну из стеклянных витрин.

– Может, расставим фарфор на подоконнике и постреляем? – предложил Джаич, наблюдая за мной через распахнутую дверь.

– Очень смешно, прямо обхохочешься, – угрюмо отозвался я.

На некоторых иконах снизу имелись надписи: «Воскресение – сошествие во ад», «Параскева Пятница», «Троица ветхозаветная», «Никола Зарайский», «Чудо Георгия о змие», «Богоматерь Одигитрия Смоленского»… Печальные святые с укором глядели на меня, словно именно я был повинен в отлучении их от стен родных соборов и монастырей.