Светлана Успенская - Черный фотограф Страница 15

— Ты не можешь сказать, что переночуешь у подруги?

— Зачем?

— Мне не хочется с тобой расставаться. Мне не хочется тебя отпускать.

— Я к тебе вернусь.

— Ты такая красивая, Елена Прекрасная. И, что самое странное, мне кажется, что я тебя люблю. Наверное, это сон.

— Что же в этом странного? — Ее лицо было так близко, глаза смотрели в упор, как бы изучая и допытываясь.

— Ничего, — сказал Леня и, взяв ее за руки, притянул к себе. Их захлестнула волна нежности и увлекла за собой.

Елена спала, положив голову на свою руку, как спят дети в детских садах во время тихого часа. Леня часто просыпался и смотрел на нее. Ему казалось, что если он заснет надолго, то, проснувшись, ощутит пустое, еще теплое место рядом с собой. Когда рассвело и небо подернулось серой пеленой рассвета, шум во дворе усилился, раздавалось хлопанье дверцами машин, звук прогреваемых моторов. Сон уже совершенно улетучился. Леня сначала лежал, глядя в потолок, стараясь не шевелиться, потом осторожно встал, осторожно оделся и выбежал на улицу.

Через пять минут он уже выходил из универсама с букетом застоявшихся гвоздик — единственно возможных цветов в такую рань.

Елена уже проснулась.

— Кофе готов, — сказала она, одеваясь. — Бутерброды на столе. Мне пора убегать.

— Я тебя провожу, — сказал Леня, обнимая ее и ломая при этом хрупкие стебли гвоздик.

— Бедные… Что ты с ними сделал? — Она взяла гвоздики и поставила их в первую попавшуюся банку. — Ты завтракай, а я побегу.

— Вечером я тебя жду.

Она улыбнулась и, натягивая пальто, сказала:

— Я позвоню.

8

Леня упорно размышлял, где достать деньги. Из головы не шел «новый русский», про которого рассказывал Ольшевский. Еще не было никакого определенного плана, просто Леня раздумывал, где тот живет, как его можно найти. Трясясь в переполненном автобусе, он напряженно размышлял над этим, и вдруг его осенила блестящая мысль: «Надо его сфотографировать». Решение было простым, как идея колумбова яйца: заснять компрометирующие кадры, а потом найти этого извращенца и продать ему снимки, угрожая оглаской.

«Как же мне его найти?» — мучительно раздумывал Леня. Вероятность того, что он будет разоблачаться в присутствии постороннего мужчины, очень мала. Может быть, попросить Елену погулять в качестве приманки, а самому идти за ней?

Но сама эта мысль показалась Лене отвратительной. Ему не хотелось, чтобы девушка, к которой он испытывал еще самому непонятные чувства, хотя бы краем своего платья касалась какой-либо грязи, тем более что все это было небезопасно. Кроме того, наверняка маньяк стал теперь осторожен, появляется редко и действует наверняка, когда нет свидетелей. Возможно, он даже сменил место своих вечерних прогулок, ведь его уже два раза ловили на Тверской.

«Надо будет вечером посидеть на аллее, может быть, удастся его увидеть, а потом я что-нибудь придумаю», — решил Леня.

Леня сидел на аллее не один вечер, как планировал, а три, пока не увидел человека, отдаленно напоминающего того типа, которого описывал Ольшевский. Приходилось дежурить с шести часов, когда заканчивается рабочий день в учреждениях, до самых сумерек. Он сидел на холодной скамейке или прогуливался, пока ноги окончательно не застывали и не было уже сил терпеть.

На всякий случай в сумке лежал фотоаппарат со вспышкой, готовый к работе. Пару раз Леня за него даже хватался, когда видел одинокого представительного мужчину в длиннополом пальто или плаще. Но это оказывался то работник банка, спешащий домой, то просто мужчина, прогуливающийся с собакой или сидевший на скамейке с женщиной.

Леня уже начал сомневаться в том, что у него что-нибудь выйдет с новой затеей. Этот тип, наверное, бросил свое опасное дело или сменил место дислокации. Пару дней начинающий сыщик отдыхал от слежки, грея кости после промозглого холода. А потом решил уже последний, четвертый раз сходить на бульвар, даже не сходить, а просто пройтись по нему перед тем, как идти на свидание: может, появится наконец кто-нибудь, похожий на того, о ком рассказывал Ольшевский.

Леня брел по бульвару, вдыхая аромат мокрой листвы и дыма разожженных дворниками костров. Он не оглядывался по сторонам, а просто наслаждался тусклым ясным вечером, низким солнцем и предстоящим свиданием с Еленой. Они должны были встретиться в первый раз после того, как провели вместе ночь, и оба желали этой встречи и боялись. Встретиться раньше они не могли, у Лени было дело — слежка, а у Елены была мама, с которой надо было выяснять отношения и улаживать конфликты.

Время до назначенного часа тянулось медленно. Сыщик грел руки в карманах и раздумывал над тем, куда он может пригласить девушку. Получалось, что никуда. Он мог предложить ей только поездку на метро, чашечку кофе и яичницу. Вдруг невысокий мужчина в длинном плаще и шляпе, перейдя улицу, вступил на аллею. Он явно не был похож на человека, который идет по Тверской по служебным делам — в руках его не было ни папочки, ни портфеля — непременного аксессуара деловых людей. Мужчина замедлил шаг и стал прогуливаться, вертя головой по сторонам и изредка оглядываясь.

«Интересно, кажется, то, что надо», — подумал Леня и застыл, рассматривая потенциального клиента.

Внешний вид гуляющего говорил о достатке и какой-то жизненной уверенности. Ботинки были дорогие, из-под плаща выглядывал воротник белоснежной рубашки — весь он был донельзя холеный и респектабельный. Со стороны не было ничего удивительного в том, что солидный джентльмен после делового дня прогуливается по пустынной аллее, наслаждаясь тишиной и покоем.

Между тем мужчина забеспокоился, почувствовав спиной пристальный взгляд, и стал оглядываться.

«Э,вдруг испугается, пугливый какой», — обеспокоился Леня, перешел на остановку и сделал вид, что ждет троллейбус. Он наблюдал за жертвой уголком глаза, притоптывал ногами, будто от холода, и посматривал на часы, стараясь придать себе вид человека, оказавшегося тут случайно, но при этом внимательно следил за всеми движениями мужчины.

Тот медленно шел, огибая старушек, остановившихся поболтать о ценах на продукты. В конце аллеи, от памятника Тимирязеву, быстро шла девушка. У нее была внешность юной студентки. Леня увидел, как мужчина незаметно расстегнул нижние пуговицы своего плаща и медленным шагом пошел ей навстречу. Девушка, однако, на него не глядела. Два участника инцидента неумолимо сближались. Третий наблюдал за этими двумя. До точки встречи оставались считанные шаги, когда вдруг подъехал троллейбус и загородил место действия.

— Черт! — выругался Леня и отошел в сторону, чтобы обогнуть его. Но самое интересное он уже пропустил. Эти двое уже разошлись. Мужчина с каменным лицом шел, ускоряя шаги, а девушка, обернувшись, что-то кричала ему вслед, но что именно — не было слышно. На кричащую девушку оглядывались недоумевающие старушки. «Вот молодежь пошла», — наверное, говорили они, рассматривая и осуждая ее экстравагантный наряд.

— Самое главное пропустил, черт побери этот троллейбус, — проговорил Леня и, забыв про назначенное свидание, поспешил за мужчиной, уже сворачивающим на боковую улочку. Лавируя на проезжей части, среди машин, бешено сигналящих наглому пешеходу, он едва не потерял его из виду, но все-таки успел заметить белое авто, которое тут же тронулось с места. В наступивших сумерках номер невозможно было разглядеть.

«Эх, жалко, — расстроился Леня. — Легче было бы искать этого типа, зная номер машины. Но ничего, главное, он есть и ходит сюда, значит, его можно выследить еще раз».

Посмотрев на часы, Леня ужаснулся — увлекшись слежкой, он опаздывал на свидание минут на двадцать. Пришлось бежать изо всех сил, увертываясь от столкновения с прохожими.

Елена с печальным и одиноким видом сидела на скамейке около фонтана. Ветер развевал ее волосы, закрывал ими лицо. Она отбрасывала непослушные пряди, но новый порыв вновь тормошил ее кудри. Увидев бегущего человека, она встала и пошла ему навстречу. Леня налетел на нее как вихрь, закружил, зацеловал, бормоча извинения, задыхаясь и со свистом вбирая в грудь воздух.