Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен Страница 15

– В прошлом году мы приняли четыре тысячи пятьсот восемьдесят двух беженцев, – продолжил сотрудник центра. – Большинство, конечно, сирийцы, и мы совершенно не справляемся с таким потоком. Тысяча сто двадцать три дела еще не рассмотрены, что вдвое превышает показатель в конце предыдущего года. Поэтому мы рады вниманию. Хотите совершить экскурсию?

– Спасибо. Но интереснее всего мне встретиться со вчерашними выжившими. Это можно устроить?

Кончики губ его собеседника дрогнули: похоже, это не стояло первым номером в программе, однако он пошел навстречу.

– Конечно. Но уже после экскурсии, хорошо?

Сотни внимательных настороженных взглядов встречали его, исполненные отчаяния и надежды. Что для каждого из них означал его приезд? Что он из международной гуманитарной организации?

Беженцы сидели на корточках во дворе вдоль стальной сетки ограды или в больших комнатах, окрашенных в землистый цвет; стульев было мало, столы стальные. В спальнях те же самые коричневые цвета; на многоярусных койках лежали мужчины, подложив руки под голову, и смотрели с таким же вопросительным выражением, что и люди снаружи: ты кто? Ты думаешь, что попал в зоопарк? Ты что-нибудь можешь? Например, помочь нам? Скоро ты уберешься отсюда?

– Как видите, мы очень большое значение придаем тому, чтобы обстановка здесь была современной и стильной, унылые дни пребывания беженцев в десятом корпусе центральной тюрьмы Никосии, к счастью, остались позади. Там было очень мрачно, недостаточно света, маленькие переполненные камеры. О нашем заведении такого не скажешь, – сообщил сотрудник информационного отдела и взглядом поприветствовал ближайших к нему беженцев, но те на его взгляд не ответили. – Того количества вещей, которое у них было с собой, конечно, недостаточно для длительного пребывания, поэтому мы организовали сбор одежды. Кроме того, у нас есть гигиеническая бригада, которая занимается стиркой.

«Вот об этом я точно не буду говорить», – подумал Хоан, но вслух сказал:

– Я упомяну об этом, когда буду писать статью. А те, кто прибыл вчера, где они?

Ответом был кивок.

– Нам пришлось изолировать их от остальных. Вам уже известно, что один из погибших был идентифицирован как террорист, объявленный в розыск, поэтому мы не хотим попасть впросак. Среди выживших могут быть и другие террористы. Мы это выясняем. Некоторых вызываем на допрос, чтобы проверить, верны ли их персональные истории.

– И вы это можете узнать?

– Да, у нас это хорошо получается.

Хоан остановился на мгновение, вынул фотоаппарат и порылся в своем фотоархиве.

– Мне было бы интересно поговорить вот с этими двумя женщинами. – Он показал фотографию двух женщин с испуганными лицами, которые стояли около чернобородого мужчины. – Они сильно переживали, когда вытаскивали на берег пожилую женщину, о которой я написал в своей статье. Мне кажется, они могли бы еще что-то рассказать о ней.

Сотрудник отдела информации изменился в лице.

– Но ей в шею воткнули нож, вы ведь это знаете?

– Да, знаю. Полиция ничего не сумела выяснить, и я хочу попытаться сделать это сам. Понять, кто это сделал и почему. Поэтому я и приехал.

– Вам ведь известно, что в нашем лагере мы соблюдаем все международные стандарты обращения с мигрантами, верно? Что закон номер 153 от 2011 года не противоречит директивам Совета министров 2008 года, за исключением пункта о задержании на срок более шести месяцев.

Хоан встряхнул головой. Зачем он сейчас это говорит?

– Конечно, – сказал он.

Мужчина облегченно вздохнул.

– Мы совсем не хотим задерживать здесь мигрантов. На самом деле мы были бы счастливы отделаться ото всех сразу и как можно скорее. Но как только их регистрируют здесь, они повисают на нас мертвым грузом. И мы не можем выпустить тех, кто не проверен, это следует понимать. Среди них могут быть террористы, уголовники, фундаменталисты, люди, которым никто в Европе не хочет дать приюта. Хотя наши ресурсы не безграничны, мы пытаемся разобраться во всем. У нас на острове было достаточно неприятностей даже за то время, что я здесь.

– Это я понимаю, но женщины и дети не могут быть в чем-то виновны.

– Дети – возможно, но женщины… – Он хмыкнул. – Их могут заставить. Ими могут манипулировать. Иногда они бывают более фанатичны, чем мужчины. Поэтому нет, они не являются невиновными априори.

Он показал на корпус, находившийся с другой стороны двора.

– Мы пойдем туда. Мужчины живут отдельно от женщин. Вы, как я понимаю, хотите попасть в женское отделение.

Там было очень тихо. Раздавались приглушенные женские голоса, тихий плач. Женщины провожали его умоляющими взглядами, одна кормила грудью младенца, других детей не было.

– А где дети? – спросил Хоан.

– Кроме этого младенца, детей тут нет. Насколько нам известно, была еще пятилетняя девочка у одной женщины, но ребенок, по-видимому, утрачен.

Хоан посмотрел на лица женщин. «Утрачен, – подумал он, – какое циничное обозначение. Разве не объясняет оно весь этот кошмар гораздо лучше, чем все остальное?»

– Здесь находятся все женщины, которые поступили позавчера?

– Нет, две из них сейчас на допросе. Их увели вон туда. – Он показал на двери. – На допрос всегда вызывают по два человека одновременно.

Хоан сравнил свои фотографии с лицами тех, кого он только что увидел. Насколько он мог судить, ни одна из них не была похожа на тех, которые так переживали, когда тело пожилой женщины выносили на берег.

– Женщин, которых я ищу, здесь нет. Можно заглянуть в помещения для допросов?

Служащий в сомнениях покрутил головой.

– М-да, на несколько секунд, пожалуй, можно. Мы не должны мешать.

Он осторожно открыл первую дверь. Женщина в форме сидела спиной к двери за столом, на котором лежали любительские фотографии с изображением нескольких мужчин. Перед ней стояла дымящаяся чашка, а перед женщиной в платке, устремившей взгляд на Хоана, ничего не было. И она не была одной из тех, кого он искал.

Хоан задумался. А что, если этих женщин вообще нет в лагере? Но где же они тогда? Прошлой ночью они внезапно куда-то пропали, он не смог обнаружить их в группе выживших, а теперь где их искать? Кто же расскажет ему теперь историю убитой женщины?

Через минуту Хоан получил подтверждение своим опасениям. Женщина на втором допросе тоже не была одной из тех, кого он вчера сфотографировал.

– Вы уверены, что интернированные женщины из той лодки находятся именно в лагере Меногея? – спросил Хоан, когда они вернулись в общую комнату.

– Да, абсолютно. Раньше нелегальных